Категории
Самые читаемые

Экзамен - Шикур Шабаев

Читать онлайн Экзамен - Шикур Шабаев

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 5 6 7 8
Перейти на страницу:

Сергей взял кусок проволоки и стад проводить по частям станка:

– Вот, смотри. Основание называется станиной, это – салазки, продольные и поперечные. В чугунной коробке передней бабки находится самое главное – коробка скоростей и шпиндель, это суппорт, а это гитара сменных колёс. Вот, пожалуй, и вое вкратце. Понятно?

Саша стоял и молча улыбался. На него сразу обрушилось столько новых названий, незнакомых, загадочных, что он даже растерялся.

– Что смеёшься? – усмехнулся Сергей, – непонятно что-нибудь?

– Да нет, просто названия какие-то странные, забавные: салазки, бабки, гитара.

– Ничего, привыкнешь. Будешь станок как своп пять пальцев знать. Если меня будешь слушаться, сможешь работать хоть с закрытыми глазами.

Саша мечтательно вздохнул. Когда это ещё будет?

Их окликнул парень из-за соседнего станка. Он подошёл, кивнул Одинцову, за руку поздоровался е Сергеем и присел на кучу заготовок.

– Здорово. Академию открываете?

– Привет, Рыжий! – пренебрежительно ответил Сергей. – А ты всё волынку тянешь? Не надоело?

Парень нисколько не обиделся, только рассмеялся и, плюнув на кучу заготовок, отошёл от станка. Он на самом деле был рыжим, совсем рыжим, с головы до ног, длинные кудрявые волосы горели ярким пламенем, жёлтые глаза и лицо, усыпанное веснушками, казались тоже рыжими.

Отвернувшись от назойливого соседа, Сергей похлопал Сашу по плечу, доверительно сказал:

– Учись, большим человеком будешь. Получишь седьмой разряд – станешь зашибать большие деньги.

– Седьмой разряд? – как о чём-то несбыточном опросил Саша, – а разве такой бывает? Я слышал, что шестой разряд у токарей самый высокий.

– Бывает. Для некоторых, – насмешливо произнёс Сергей и рассмеялся.

Одинцов уважительно взглянул на своего наставника.

– А у тебя какой разряд?

Сергей замялся, покосился на стоящего неподалёку от них Рыжего.

– Четвёртый, – наконец, медленно проговорил он, но потом

быстро добавил:

– Ты не думай, это у нас цех такой. Вспомогательный. Здесь на шестой разряд не сдашь. Даже у Петровича, у мастера, и то только пятый. А Иван Максимович, хоть и профессионал в этом деле, но и он часто ко мне обращается, просит, сделай, говорит, Серёга.

– Да-а, – озабоченно вздохнул Саша, – куда уж мне!

Сергей успокоил его:

– Пройдет три месяца, и ты сдашь на разряд – получишь свой второй для начала. А пока твоя обязанность – после работы вот этой щёточкой очистить станок, крючком выкинуть стружку. Можешь сгрести стружку в проход, дальше её тетя Катя уберет. А на разряд… Не волнуйся, на разряд ты сдашь. Это уж моя забота. И тогда бутылка с тебя. Идёт?

– Идёт! – кивнул повеселевший Саша своему наставнику.

Начинался первый рабочий день Одинцова.

4

Саша вновь и вновь подходил к мольберту, делал несколько торопливых мазков, быстро отходил от холста и долго пристально вглядывался в свою картину. Ничего не получалось. Саша в изнеможении опускал кисть. Что делать? Опять ничего не получается. Он смотрел на мольберт взглядом, полным одновременно и любви, и ненависти.

Временами он готов был разорвать холст, в отчаянии ломал руки. Всё было тщетно – работа не шла. В картине не хватало движения, она казалась застывшей, неживой.

Шёл день за днём – ничего не получалось, сегодняшний день не был исключением.

Вздохнув, Саша уныло свернул холст и отложил в сторону – до поры до времени. У него в кладовой уже накопилось много таких незавершённых работ. Саша писал их, откладывал и вновь возвращался к ним, но ничего не получалось, и он начинал отчаиваться.

…На смену дождям пришла тёплая солнечная погода, осень на несколько дней будто бы замедлила свой шаг и стала настоящей «золотой осенью». Она подпалила верхушки деревьев, и они горела ярким пламенем, роняя оранжевые, красные, жёлтые искорки-листочки.

Вечерами после работы Саша брал альбом и карандаши и отправлялся в соседний парк. Огромный старинный парк зарос и опустел. Саша любил сидеть на крутом берегу небольшого озера, здесь никто не нарушал его уединения, не мешал его размышлениям – а в голову приходили странные мысли о Вселенной, о смысле жизни, о будущем.

Карандаш, казалось, сам бежал по бумаге, наброски получались удивительно чистые, светлые. Саша садился в густую траву и подолгу смотрел на закаты. «Наверное, ни один художник не сможет передать всю эту палитру? – думал он, глядя на полыхающий горизонт.

В прозрачной воде весело резвились мальки, иногда рыбёшки выскакивали из воды, серебристо блеснув чешуёй, и почти бесшумно шлёпались обратно. В бездонной синеве озера долго-долго причудливо изгибались волны.

Чувствовалось приближение зимы. Листва старых берёз, наклонившихся над тихой водой озера, уже пожелтела, и когда ветер ласково трогал вершины деревьев, листья медленно кружили в воздухе, падали в воду и замирали, почему-то оставляя в душе печальный след.

Часто Саше казалось, что пройдёт ещё немного времени, и он узнает тайну, поймёт, как надо писать, чтобы картины жили, именно жили, чтобы чувствовался и этот ветер, шепчущий о чём-то неведомом и прекрасном, и трепет листьев, и безмолвие воды.

Огромный красный шар солнца скрывался за дальним лесом за окраиной города, и на землю опускались синие сумерки.

Одинцов собирался уже уходить, когда ему вдруг показалось, что он не один. Саша быстро обернулся и увидел Борю. Головин с невинным видом стоял совсем рядом, в тельняшке, руки в карманах, с сумочкой через плечо, и, опустив голову, носком ботинка ковырял землю под ногами. Саша улыбнулся. Была у друзей такая игра – подойти незаметно и встать рядом, будто ни в чём не бывало.

– Здравствуй, – сказал Одинцов, поднимаясь с травы.

Боря молча тиснул ему руку. Саша отдёрнул ладонь и стал растирать её – уж слишком крепким оказалось рукопожатие друга.

Головин слегка улыбнулся.

– Ну, ну, силач, – шутя погрозил Саша, – ишь, отъел шею.

Он с некоторой завистью оглядел коренастую фигуру Борьку, его широкие плечи, руки, загорелые до черноты, сильные мышцы, при каждом движении бугрящиеся под тельняшкой.

Одинцов увлёк Борю с собой, и друзья медленно пошли по берегу озера.

– Давай, рассказывай, – улыбаясь, потребовал Саша, – как ты до такой жизни докатился?

Головин помолчал, привычным движением пригладил ладонью свои чёрные смолистые волосы.

– А что рассказывать, – угрюмо сказал он наконец, – работаю, тяну лямку, деньгУ заколачиваю.

– Да, плохи дела, – озабоченно произнёс Саша, – что ж ты так?

– Знаешь, – продолжал Боря, – надоело всё, – он говорил быстро, торопливо, словно спешил выговориться перед другом. – Всё осточертело. Сегодня не ходил на работу. Будут ругать – ну и пусть. Придёшь в цех, а тебе: сбегай туда, сбегай сюда, принеси то, принеси это. Как мальчик на побегушках.

Он замолчал, огорченно махнул рукой:

– Да пропади, все пропадом!

Чтобы нарушить неловкое молчание, Одинцов рассказал о себе:

– А я теперь работаю на автозаводе. Токарем.

– Знаю, – ответил Боря, – Толя успел рассказать. И как работенка? Нравится?

– Да так, ничего, работать можно. Но я мечтал о другом. Всё-таки любимая работа должна быть несколько другой, не такой.

– Ха! – любимая работа! – усмехнулся Борис. – Сказал тоже! А я вот от многих слышал, что такой вообще нет или она там, где зарплата побольше и премиальные повесомей и где вкалывать нужно поменьше. Что ты на это скажешь? Разве не так?

– Нет, нет, – горячо возразил Саша, – они совершенно не правы. Да и сам ты не веришь в эти слова, – убежденно сказал он.

– Ладно, – кивнул Борис, – я согласен с тобой – деньги – не самое главное в жизни. Но согласись и ты – любой человек, устраиваясь на завод, или фабрику, ила другое предприятие, первым делом интересуется, где, в каких условиях ему придётся работать, ему хочется узнать, в какие часы принимают хирург и зубной врач, как готовят в заводской столовой, далеко ли до булочной. В конечном счете, это та же самая материальная заинтересованность…

Саша нетерпеливым жестом прервал речь друга:

– Да, да, конечно. Но всё же, что не говори, работа должна быть на первом месте. И она должна быть непременно любимой. Иначе это будет не работа, а подневольный труд. И кому она принесет пользу? Человеку? Сомневаюсь. Государству? Вряд ли. Быть может, на другом месте, на другом предприятии он был бы гораздо полезнее.

– Ты так думаешь?

– Да. Я уверен в этом!

– Не знаю, может быть, ты и прав, – пожал плечами Головин, – но вот ведь какое дело – слушаю. я твои слова и вспоминаю нашего Платоныча, есть у нас на станции техобслуживания такой занятный мужичок. Прекрасный человек Платоныч! Все его любят, все его уважают, Немного прижимист – но кто из вас не без греха? Попросишь помочь – с удовольствием поможет. Правда, при этом не раз напомнит: «Дашь на дашь», «Ты мне, я тебе». Но зато сколько анекдотов знает Платоныч! – любого рассмешит. А главное – он у нас – профессионал своего дела, мужик – «золотые руки». Для него в машине нет никаких секретов. Одно странно, скажешь ты, работает Платоныч «от и до», от звонка до звонка. Конечно, бывает иногда он и остается на сверхурочную работу. Но только в том случае, если пахнет длинным рублём. Кончается смена, и не узнать Платоныча – профессорские очки, не костюм, а смокинг, туфли иностранного посланника, в руках дипломат, кто теперь Платоныч? Профессор, да что там профессор – академик!

1 2 3 4 5 6 7 8
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Экзамен - Шикур Шабаев торрент бесплатно.
Комментарии