Мастер гендзюцу: проснись, если сможешь - Эпсилон Тукана
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— …девушка в кимоно болотного цвета, — подсказал Итачи.
— И я тебе о том же. Она тоже была настоящей.
— Мы провалились вместе?
— Скорее всего.
— Но ее убить не пытались.
— Она не Учиха. Может, поэтому? Удар был по нашему клану.
— Может, и не только по нашему. Но мы ничего не знаем о возможных жертвах в деревне. У нас нет информации.
— Я попытаюсь разузнать что-нибудь.
Шисуи вынул из подсумка кунай, повертел его в руке, повел пальцем по клинку и снова погрузился в раздумья.
— В любом случае, если ты провалился в чужую иллюзию, то принцип гендзюцу совершенно необычный. Я не понимаю его. Но знаешь, тебе нужно быть осторожным. Если тебя пытались убить вчера, значит, скорее всего, за тобой вернутся.
— Так что же мне? Не спать?
Сейчас Итачи понимал, что девушка в грязно-зеленом кимоно фактически спасла ему жизнь, ведь прежде он был уверен, что в гендзюцу умереть невозможно. Разве что это было высшее гендзюцу клана Учиха, которым, как ему казалось, никто из его современников не владел.
Единственное, чего он не понимал: почему река лавы сменилась бесконечным падением? Что помогло ему вырваться из иллюзии? Ответ на этот вопрос был принципиален: ведь если подобное повторится снова, он должен быть подготовлен.
— Прервать гендзюцу изнутри невозможно. Я не понимаю, как я вернулся оттуда.
— Именно поэтому сегодня я ночую с тобой.
Итачи вопросительно уставился на него. Шисуи поднял голову, разглядывая другой берег ущелья.
— Ты вольешь свою чакру и вернешь меня, — догадался Итачи.
Но его друг отрицательно покачал головой.
— Нет. Я попробую погрузить тебя в свое гендзюцу, пока ты будешь в чужом. Если захватить контроль над иллюзией, то можно выйти на след нашего убийцы.
Итачи сглотнул.
— Боишься? — мягко спросил Шисуи.
— Немного. Но в основном не за себя. Что, если убийца выберет не меня? Вдруг он решит убить кого-то другого? Мы не сможем вмешаться, и тогда восстания будет не избежать. Или если… ну, если вдруг…
Итачи не договорил. Мысли упрямо не хотели облекаться в слова. Друг произнес тихим голосом:
— …если следующей жертвой станут твои родные?
— Да.
Шисуи положил руку ему на плечо и заглянул в глаза.
— Твой отец сильнейший Учиха. А Саске спит рядом с тобой, так что я присмотрю за вами обоими.
— Спасибо.
Шисуи протянул ему руку, и Итачи уверенно ответил на дружеский жест, приложив свой кулак к его кулаку.
Глава 3. Проникновение
Они прогуливались по улицам деревни в направлении кланового квартала. Изуми оживленно щебетала, то шагая по правую руку, то обгоняя его и пятясь перед ним спиной, но Итачи ее не слушал. Они встречались нечасто, и даже в такие редкие встречи Учиха не проявлял к подруге должного внимания. Ему никогда не хватало на нее ни времени, ни душевных сил.
А все потому, что у Итачи была мечта. Она появилась еще в раннем детстве, когда отец взял его с собой на поле битвы. Четырехлетний, он с ужасом взирал на горы окоченевших трупов с лицами, искаженными гримасами боли и отчаянья. Эти люди не хотели умирать, но, тем не менее, были мертвы. Страшный зверь — война — пожирал жизни шиноби, не разбираясь в причинах и не глядя на символы, вырезанные на протекторах. Ниндзя Конохи и других деревень — все были равны перед этим беспощадным зверем. Ради чего начинаются войны? Замкнутый круг ненависти, мести и жадности, который некому было разорвать. Но если бы нашелся могучий шиноби, сильнее всех прочих, он смог бы остановить это кровавое безумие. Так мыслил Итачи, стоя под ледяным дождем и глотая непокорные слезы, которые сами собой лились из глаз.
С тех пор минуло более шести лет, но его мечта оставалась прежней: обрести невероятную силу и прекратить войны во всем мире — вот чего он желал. Итачи не сомневался в своей мечте, напротив, с каждым годом она разгоралась все сильнее. Он усердно тренировался, и ему всегда было мало. В деревне его считали гением, слава о нем дошла до самой верхушки Листа, но сам Итачи был к себе строг и беспощаден.
«Неопытный новичок. Слабак», — так он думал о себе, в то время как даже старшие ребята глядели на него с трепетом и восхищением. Убежденный в собственной слабости, Итачи продолжал стремительно продвигаться вперед. У него не было детства. У него не было друзей, кроме Шисуи, и близких товарищей среди ровесников, кроме Изуми. У него не было времени ни на что, кроме тренировок и саморазвития, и даже на прогулке с Изуми он не прекращал думать о мире, о клане, о силе. И о недавних убийствах, которые угрожали спокойствию деревни и Учиха.
Он обернулся на Изуми, но вместо подруги увидел девушку в фиолетовой рубашке с широким поясом под грудью. Черный хвост, непослушные пряди волос, спадающие на лицо. Сон. Он снова провалился в этот сон, неотличимый от реальности.
— Ты, — спокойно произнес Итачи.
На этот раз он чувствовал себя уверенно, ведь где-то там, в реальности, его страховал лучший друг. И раз незнакомка все-таки объявилась, значит, Шисуи был прав. Все шло по плану. Никто из Учиха этой ночью не пострадает.
— Да, я.
Девушка не пыталась нападать. Просто подошла ближе, и они двинулись по парку рядом. Почти так же Итачи прогуливался с Изуми несколько минут назад, точнее, с тем образом, который выглядел как его подруга.
Надо что-то делать.
Действительно. Девять шансов из десяти, что эта девушка — создатель гендзюцу и тот самый убийца, которого они с Шисуи пытаются вычислить. Неплохо было бы разузнать о ней что-нибудь. Если она не пытается атаковать, то, может, и не будет против беседы? Итачи был не по годам способным шиноби, однако вести непринужденный разговор все еще оставалось для него непосильной задачей. Общение не клеилось даже с Изуми. Юный гений Учиха всю свою недолгую жизнь посвятил тренировкам. Он просто не умел поддерживать светские беседы, ведь за все это время его кругом общения были только родные и Шисуи.
— Как тебя зовут? — спросил Итачи.
Девушка хищно улыбнулась, обнажая кривые клыки. Неправильный прикус придавал куноичи
