Хищник - Майкл Ридпат

— Он же математик. Ему положено быть строгим, — заметил Эрик. — Правда, говорят, что своими придирками он способен довести взрослого человека до слёз.

— Готов в это поверить, — сказал Дункан, повернувшись к Эрику и Алексу. — Но неужели он и впрямь такой крутой или, может, только пугает?

— Похоже, что вправду, — сказал Эрик. — Дело в том, что Калхаун стал директором курсов всего шесть месяцев назад и, видимо, решил их перестроить и ещё больше ужесточить требования. Он, если хотите, сторонник теории естественного отбора Дарвина. Хочет отсеять неудачников ещё до того, как они приступят к работе. Свои предложения по этому поводу он уже изложил начальству, и оно с ним согласилось. Так что мы первые попадаем под программу ужесточения. Калхаун будет ставить свои опыты на нас.

— Я бы на вашем месте по этому поводу особенно не трясся, а положился на свои деловые связи, — сказал Алекс. — Если есть вице-президент банка, который готов после курсов принять вас на работу, ничего этот Калхаун с вами не сделает.

— А у тебя есть знакомые вице-президенты? — поинтересовался Дункан.

— Я проработал шесть месяцев в конторе, которая занималась выдачей займов под заклад недвижимости, — ответил Алекс. — Там я понравился, так что будущность моя обеспечена.

Слова Алекса заставили Дункана разволноваться ещё больше.

— А у тебя? — спросил он у Эрика.

— Честно говоря, я не имею ни малейшего представления, где осяду после курсов, — сказал Эрик. — Но, как говорится, время покажет.

— По-моему, ты можешь устроиться куда угодно, — подбодрил приятеля Алекс. — Уверен, ты понравишься.

Эрик пожал плечами:

— Сначала, между прочим, надо ещё курсы окончить.

Дункана все эти разговоры совсем не радовали.

— У меня такое ощущение, что в Лондоне всем на меня наплевать. Никому-то я там не интересен.

Это чувство Крису было знакомо. Ему вообще казалось, что в Лондоне их троицу не больно жалуют. Во всяком случае, их отправили в Нью-Йорк позже всех — когда шестеро их коллег уже оканчивали курсы при «Блумфилд Вайсе».

— Слушайте, парни, — вмешался в разговор Йен. — Хватит вам паниковать. Мне кажется, эти типы из «Блумфилд Вайса» только этого от нас и ждут. Они питаются нашими страхами, как вампиры — кровью. По мне, раз уж нас послали сюда за счёт банка на пять месяцев, надо этим воспользоваться и оттянуться по полной программе.

— Вот за это я выпью, — сказала Ленка, отсалютовав обществу своим почти пустым уже стаканом. — Ваше здоровье!

Вся маленькая компания дружно чокнулась с ней.

— Дункан! Знаешь, как тебе следует поступить, если дела у тебя пойдут плохо? — спросила Ленка.

— Как?

— Прийти в этот бар и выпить с друзьями пива. Так, во всяком случае, поступают у нас в Чехии. И это, надо сказать, помогает.

Дункан ухмыльнулся и осушил свой стакан.

— Ты меня убедила. Кстати, давайте закажем ещё пива. — Он перегнулся через стол и резко схватил за руку пробегавшего мимо официанта. Тот выругался сквозь зубы, но заказ всё же принял.

— Ты, значит, из Чехословакии? — спросил Крис. — Честно говоря, я не знал, что у «Блумфилд Вайса» есть офис в Праге.

— Да, я чешка, но работаю в Нью-Йорке. Теперь, когда «железный занавес» рухнул, здешние инвестиционные банки стали привлекать к работе сотрудников из Восточной Европы — интересуются, как вести там бизнес. Обещают за работу в Восточной Европе платить большие деньги. Между прочим, я специалист не по финансам, а по английской поэзии, но начальству я об этом не сообщала. — Ленка говорила по-английски свободно, но с сильным акцентом.

— Ты занималась английским языком и литературой? — осведомился Алекс.

— Я изучала английский и русский в Пражском университете, а аспирантуру окончила в Йельском университете. Потом, однако, я пришла к выводу, что структурная лингвистика не совсем то, о чём я мечтала, и решила сменить поле деятельности. В «Блумфилд Вайс» я поступила всего две недели назад.

— Стало быть, у тебя нет никакого экономического образования? — с удивлением посмотрел на неё Алекс.

— Сильно сомневаюсь, что тот курс по экономике, который раньше преподавали в Чехии, мог произвести впечатление на представителей «Блумфилд Вайса». Но я проштудировала парочку американских учебников по экономике и полагаю, что этого мне вполне хватит. — Тут она повернулась к Крису. — А ты кто такой? Шипеорский — из Польши, наверное?

Крис улыбнулся, когда она с лёгкостью выговорила его сложную для произношения фамилию.

— Нет, — сказал он. — Хотя мои родители действительно приехали из Польши. Но сам я родился на севере Англии, в Галифаксе, и в Польше был только один раз. Поэтому по-польски я говорю с йоркширским акцентом.

— Пши-пши-перски, — с ухмылкой переврал его фамилию Дункан.

Крис стянул рот в нитку. Шутки по поводу его фамилии или акцента давно уже перестали его забавлять.

— Вот это да! Ну и имечко! — воскликнул Алекс. — Даже и не знаю, смогу ли я его повторить. — Позвольте, как же оно звучит… Жжзипски? Это круто! Даже по американским стандартам.

Крис не стал его поправлять.

— Согласен. Фамилия у меня непростая. В своё время я даже собирался сменить её на Смит или что-нибудь в этом роде, но оказалось, что сделать это тоже очень непросто.

— Вот для таких случаев у нас в Штатах и существует эмиграционное бюро, — хмыкнул Алекс. — Там из твоей фамилии выбросили бы парочку "ж" и "з", а гласных, наоборот, добавили бы. Вышла бы такая американская фамилия, что любо-дорого!

Когда Крис в университете заполнял официальные бумаги, ему всякий раз приходилось выводить свою фамилию как минимум дважды. Это настолько его достало, что он и впрямь начал собирать документы, чтобы подать прошение на изменение фамилии. Но как только он вписал в бланк придуманную им фамилию Шиптон, то вспомнил о своём отце, которого звали Шипеорский и от которого у него на память ничего, кроме фамилии, не осталось. Короче говоря, Крис это дело оставил. Тем более, что переделать его польское имя Кшиштоф в Криса не составило никакого труда.

— Что это за тип — Руди Мосс? — обратился между тем с вопросом к американцам Дункан. — Вы помните, с каким видом он на меня посмотрел, когда я предложил ему выпить? Можно подумать, я заявил ему, что у него сестра — лесбиянка.

— Жопа — вот он кто, — сказал Алекс. — Такие типы на любых курсах по усовершенствованию встречаются. Но этот — дерьмо то ещё. Держись от него подальше.

— Что ты хочешь этим сказать? — спросил Дункан.

— Мы с ним и ему подобными полгода проработали, — объяснил Алекс. — Есть такие засранцы, которые полагают, что если лизать начальству задницу, то оно обеспечит им в будущем уютное местечко. Но они не просто лижут — они соревнуются в том, кто сделает это лучше. Наш Руди — крупный специалист по этой части.

Дункан поморщился.

— Ничего не поделаешь. У нас в банке чрезвычайно развит дух соревновательности, — вступил в разговор Эрик. — Считается, что здесь мы все должны конкурировать между собой и топтать друг друга, чтобы обеспечить себе более высокий балл и лучшее трудоустройство после окончания курсов. Так вот, парни вроде Руди Мосса воспринимают это вполне серьёзно.

— Но вы-то, надеюсь, нет? — сказал Крис.

— Я по характеру человек команды. Предпочитаю работать со своими партнёрами заодно, а не подсиживать их.

— Что в таком случае ты делаешь в «Блумфилд Вайсе»? — спросил Йен.

Эрик улыбнулся и пожал плечами:

— Калхаун прав. «Блумфилд Вайс» — лучший инвестиционный банк на Уолл-стрит, а я хочу быть с лучшими. Другое дело — курсы. У меня к ним особенное отношение.

Все с торжественным видом кивнули в знак того, что принимают точку зрения Эрика. Один Алекс расхохотался:

— Знаем мы это твоё отношение! Оно означает возвращаться в три часа ночи в стельку пьяным, а потом валяться до полудня в постели.

— Мне нравится такой подход к жизни! — с энтузиазмом воскликнула Ленка.

Эрик расплылся в улыбке:

— Эй! Не забывайте, что говорите о будущем банкире, мисс.

Дункан одним глотком прикончил своё пиво.

— По-моему, нам пора по домам, ребята. В противном случае мы вряд ли успеем приготовить задание, которое нам дали.

Покинув заведение, они спустились в метро и разъехались кто куда. Крис, Йен и Дункан направились в Верхний Ист-Сайд, где они втроём снимали квартиру. На этот раз Дункан вёл себя в вагоне спокойно и старался пассажиров не задевать. Большую часть времени, что они провели в дороге, он вспоминал Ленкины прелести, которые произвели на него неизгладимое впечатление. Крис разделял восторги Дункана, но был полон решимости сохранить верность Тамаре — подруге, дожидавшейся его в Лондоне. По этой причине волочиться за красавицей Ленкой он не собирался.

Холодный ночной воздух обдувал Крису голову, помогая освободиться от тех фантасмагорических финансовых проектов, которые он выстраивал у себя в мозгу в течение последних трёх часов. Стоял конец марта, и весне давно уже пришла пора вступить в свои права, но в воздухе по-прежнему чувствовалось леденящее дыхание зимы. Крис поднял воротник старой кожаной куртки и медленно побрёл в сторону Пятой авеню и Центрального парка. По обеим сторонам улицы зазывно светились мраморные фойе дорогих гостиниц и ресторанов, где с важным видом прогуливались одетые в ливреи швейцары.