Индикатор - Олег Дольский

Николай не был хулиганистым прощелыгой, да и на женщин руку никогда не поднимал. Но женат он уже был давно – реально и бесповоротно. А для многих девушек брачный штамп в паспорте – как клеймо «Знак качества» на товаре – сигнал о том, что за мужчину есть смысл побороться.

Лена собралась и отправилась домой. Не прощаясь, с обиженным взглядом, как у дворняжки. Николай тяжело вздохнул и запер дверь кабинета на ключ.

Он подошёл к шифоньеру, отворил одну из створок, за ней оказалась спрятана железная дверь с кодовым замком сбоку.

Набрав по памяти шифр этой двери, он потянул её на себя (дверь была железная и очень толстая) и оказался в крохотном тёмном тамбуре. Впереди стояла ещё одна такая же дверь. Набрав кодовый номер на этой двери, он моментально получил СМС на свой мобильник, и после того, как он ввёл на клавиатуре присланный в сообщении кодовый шифр, массивная дверь отворилась сама, и он вошёл в следующую комнату. Небольшая комната, оклеенная серебристой фольгой, была совершенно пустой, за исключением того, что сбоку у стены стояли передвижные носилки и массивное, наподобии стоматологического, кресло. В том же районе на стене располагался небольшой квадратный приборчик с несколькими кнопками и выводами каких-то патрубков.

Николай внимательно оглядел комнату, пощёлкал кнопками приборов, потрогал серебристые стены. Постояв в раздумьях не меньше четверти часа, он тем же манером возвратился обратно в свой кабинет и медленно сел в кресло.

«Для проекта Х100 у меня всё готово, – радостно отметил Сабаев. – Меж тем не хватает основного элемента, за что Кляшт снесёт с моих плеч голову».

Николая пригласили в этот институт уже больше пяти лет назад, когда он с семьёй только приехал в Златоглавую из Казани и менял места работы как перчатки. ИБК ему понравился, и больше перемен в трудоустройстве он не желал. Во-первых, работа была по специальности, во-вторых, через некоторое время ему, как опытному специалисту, доверили возглавить опытную лабораторию – а это, на минуточку, и оклад серьёзный.

А ещё через некоторое время появился проект Х100. Икс-100 подкинул в институт один из давних знакомых Кляшта, и, как позже догадался Сабаев, не просто знакомый, а бывший коллега по прежней работе, ныне выбившийся в разряд небожителей. Такое в нашей жизни тоже бывает. Нечасто, но встречается.

«Коллега» оказался прытким малым и за первое десятилетие нулевых успел запрыгнуть в число сверхобеспеченных небожителей. История умалчивает, каким образом ему удался такой великолепный трюк. Факт остаётся фактом: коллега Кляшта всеми праведными и неправедными способами стал олигархом. Победителей, как известно, не судят, а в России даже обожают. Чаще ненавидят, но в глаза изобразят исключительное чинопочитание, поскольку обладатели огромного количества денежных знаков во все времена магическим образом притягивали к себе всех и вся.

Не отвлекая читателя лирическими моментами из области накопления сверхкапитала, хочется сразу перейти к поручению, которое по старой дружбе доверил «коллега» директору института Виталию Феликсовичу Кляшту.

Нувориш, имея в своём распоряжении практически все радости жизни, жаждал лишь одного – бессмертия. Простого физического бессмертия. Он прекрасно понимал, что ресурсы человеческого организма весьма ограниченны. Но его пытливый ум придумал на этот счёт следующую вариацию: не обязательно жить постоянно, можно временами поспать, потом проснуться, порадоваться красотам жизни этого периода, снова заснуть на 100 лет, снова проснуться, ну и так далее…

В идее вечножития олигарха не было ничего экстремального и невыполнимого при современном развитии науки и техники. Конкретных проработок на тот момент не было, и эту пустующую нишу он решил заполнить, за свой, естественно, счёт, и во своё же будущее благо.

Проект был назван Х100. Человека вводят в состояние гибернации. Попросту говоря, тело охлаждают до той температуры, при которой оно пребывает в аэробном состоянии и способно через энный период быть «размороженным» и полностью дееспособным.

Вроде бы всё гениальное просто. Примерные методики в теории проработаны, но до практики ведь никто ещё не доходил. Кляшт и компания должны быть в этом деле первопроходцами.

Техническая начинка проекта опытным путём была доведена до абсолюта. На бумаге выглядело всё идеально. Даже замораживали и размораживали подопытных мышек и собачек. Не на столетие, конечно, но всё же. Оставалось проверить это всё на человеке. Но кто же согласится провести век в серебряной комнате – а именно этого требовала сторона заказчика.

Николай сидел, обхватив в раздумьях голову. У него было на примете несколько бомжей из разряда бывших нормальных, которые могли бы за определённое вознаграждение согласиться лечь в гиберкамеру. Однако, памятуя придирчивый характер шефа, он понимал, что этот вариант не пройдёт. Нужно было найти свободного, полноценного по всем показателям человека, материально заинтересованного в участии в этом проекте.

На телефон Сабаева пришла эсэмэска. Он вяло поднял телефон и щурясь стал вчитываться в текст сообщения.

Писал Артур. Спрашивал о планах на вечер, не изменились ли.

«Мне бы твои заботы, продавец ручек», – огрызнулся мысленно Николай.

Рука с телефоном зависла, словно в невесомости, – он не знал, что ответить бывшему одногруппнику.

«Давай встретимся в 19:00 у входа на «Партизанскую». У меня там окончание работы», – настойчивый Олагин прислал ещё одно сообщение.

«Давай», – коротко подтвердил решение о встрече Николай и задумался. Ему внезапно захотелось встретиться со старым приятелем.

Уже чуточку воодушевлённый Николай подошёл к окну. Он был рад предстоящей встрече, ещё более рад он был наметившемуся решению проблем. Он уже предчувствовал: проблема будет точно решена.

До встречи оставалось ещё 4 часа. Сабаев включил кондиционер. С юго-запада в окна пробивался настойчивый солнечный свет, несущий флюиды тёплой майской радости.

На улице стояла вторая половина мая. Летняя духота ещё не накрыла Москву, она ещё только набирала силу. Столичный воздух, несмотря на некоторую загазованность, казался свежим и интригующим. Ещё не облетел с яблонь белый цвет, а уже и сирень готовилась объять пространство яркими красками распустившихся почек и чарующими ароматами стремящейся к своему пику весны.

Глава III

Танцуют все!

Николай добрался на встречу с Артуром на метро. Уставшие от дневных забот люди вяло поднимались по ступенькам, ведущим вверх. «Партизанская» считалась станцией неглубокого заложения, и эскалатор, к сожалению, на ней предусмотрен не был.

На поверхности было оживлённо. Таксисты-бомбилы скучковались в стайку и, вальяжно покуривая, травили друг другу скабрезные байки. То тут, то там сновали люди разного пола и возраста, медным голосом твердя себе под нос заученную фразу: «Места в гостинице. Размещение. Недорого». Твердили мантру они, естественно, не для себя. Через дорогу размещался громадный гостиничный комплекс «Измайлово»: пять многоэтажных корпусов из стекла и бетона были построены ещё к «Олимпиаде-80», и найти в его раздольном номерном фонде пристанище не являлось трудной задачей. Небольшая часть номеров была арендована фирмочками типа «купи-продай». В одной из таких контор и трудился Артур Олагин, сдавший после рабочего дня своим боссам реквизит, выручку и, счастливый от того, что смена закончилась, шёл к жёлтому зданию метростанции на встречу с приятелем.

– Артур, вы сияете как медный грош, – Николай, размахивая кожаным портфелем, направился к приятелю. – Не иначе, как план сделан на все 200 %.

– Не без вашей помощи, сударь, – скромно улыбнулся Олагин. Он ещё нескоро забудет, как товарищ купил у него пачку ручек из соображений чистой милости.

– Ну что, где посидим?

Николай оглядел окрестность и через дорогу нашёл глазами пивной бар с летней верандой, которую предприимчивые рестораторы уже успели открыть, несмотря на то, что вечерние погоды были пока что весьма свежими.

– Вот туда мы и пойдём, – Николай захватил под рукав одногруппника, и они собрались переходить улицу.

– Мальчики, вам номер не нужен? Недорого, – базарная халда средних лет с прокуренным голосом не преминула прорекламировать им свои услуги.

Артур сдержанно ответил ей отказом: у деятелей торговли выработано умение контролировать свои эмоции. Николай же многозначительно поднял правую бровь, прыснул от смеха, но развивать подозрительную тему не стал.

На веранде, выстланной некрашеными деревянными досками и уставленной тоже деревянными, но проморёнными и пролакированными столами и стульями, было многолюдно.

Официант, бравый юноша с кавказскими корнями (иных здесь и не было), шустро всучил им меню.

Артур брезгливо взял его двумя пальцами и стал читать. Заламинированный листок формата А4 был обляпан жирными пятнами. С одной его стороны располагалась еда, а с другой – карта бара.