Свидетели нагваля - Армандо Торрес

Перепросмотр делает возможным наше возвращение в пункт отправления: в бесконечность, во владения тотального осознания".[19]

Дон Хуан уверял, что "тысячи магов не умерли обычным способом, как мы понимаем смерть, а ушли, сохранив свою жизненную силу и исчезнув с лица Земли в окончательном путешествии восприятия".

"Когда приходит момент оставить этот мир, они сгорают изнутри. Магу очень легко поместить своё полное или абсолютное осознание в эту склеивающую вибрирующую силу (намерение) для того, чтобы сгореть. И они уходят как дуновение ветра".[2]

Шаманы линии дона Хуана верили, что, если смерть приходит в такой форме, всё наше существо превращается в энергию, но в энергию особого вида, сохраняющую отпечаток нашей индивидуальности…

Дон Хуан называл это состояние полной свободой и говорил, что человеческое существо, освобождённое от социализации и господства синтаксиса языка (что ограничивает наши бесконечные возможности восприятия) и преобразованное таким образом в чистую и унифицированную энергию, исчезает, испаряется, превращается в неорганическое существо, которое обладает осознанием, но не организмом".

"Это никоим образом не бессмертие, — отвечал дон Хуан на сомнения Кастанеды. — Это всего лишь начало эволюционного процесса с использованием единственного имеющегося у человека средства для эволюции — осознания".[2]

Вскоре после сообщения о смерти Карлоса Кастанеды, распространенного прессой, в Интернете появился бюллетень: "Заявление «Клеагрин» (Cleargreen) (организации, которая занимается популяризацией его работы) в связи с уходом Карлоса Кастанеды". Кроме всего прочего, в нем говорилось:

"Дон Хуан считал, что воин — это существо, живущее жизнью, наполненной до краев исследованием бесконечных возможностей человеческого осознания, обычно никогда не используемых. Это существо, отправляющееся, когда приходит время, в окончательное путешествие осознания, к полной свободе. Дон Хуан так описывал своему ученику эту альтернативу: "…воины могут сохранить свое осознание, которое обычно теряется в момент смерти. Когда наступает момент перехода, все тело воина целиком вспыхивает знанием. Каждая клетка мгновенно осознает себя, а также целостность всего тела".

"Карлос Кастанеда оставил этот мир так же, как и его учитель, дон Хуан — в полном осознании. Знания повседневного мира не имеют описаний для явлений подобного рода. Для того, чтобы оставаться в рамках терминологии, законов и реестров, требуемых повседневным миром, Карлос Кастанеда был объявлен умершим".

Бюллетень подводит итог: "Согласно дону Хуану, путешествие начинается здесь, в мире, где мы живем, в мире таком загадочном и наполненном, какой только можно себе представить. Все что нам нужно, чтобы вызвать чудеса этого мира в повседневную жизнь — это немного отрешенности. Но ещё больше чем отрешенность, нам нужны любовь и самоотверженность."

"Чтобы этот мир, который кажется таким обычным, мог открыться нам и показать свои чудеса, воин должен любить его",[19] — говорил дон Хуан.

То, что мы чувствовали, когда в последний раз прощались с нагвалем Кастанедой, было очень похоже на его последнее прощание с предшествующим нагвалем. В книге «Сказки о Силе» с большим чувством рассказано как Карлос получил от дона Хуана "заключительный урок, который всегда оставляют до последнего момента".

"Я раскрою тебе секрет воинов, или, может быть, это можно было бы называть предпочтением воинов: жизнь воина ни в коем случае не может быть холодной, одинокой или лишенной чувств, потому что зиждется на его любви, преданности и полной отдаче себя своему любимому существу. И кто — вы можете спросить — это любимое существо? Эта Земля, этот мир. Для воина не может быть большей любви. Только если любишь эту Землю с несгибаемой страстью, можно стать свободным от печали… Только любовь к этому великолепному существу может дать свободу духу воина.

Дон Хуан с нежностью погладил землю и сказал:

— Это прекрасное существо, живое до самой последней песчинки и понимающее каждое чувство, подарило мне любовь, оно исцелило мои боли, и, в конце концов, когда я полностью осознал всю свою любовь к нему, научило меня тому, что такое свобода".[14]

Числа над цитатами соответствуют:

1. «Внутренняя тишина», Карлос Кастанеда.

2. «Магические пассы», Карлос Кастанеда.

3. «Журнал прикладной герменевтики», № 3.

4. «Журнал прикладной герменевтики», № 2.

5. «Журнал прикладной герменевтики», № 4.

6. «Журнал прикладной герменевтики», № 1.

7. Беседы с Вествудского семинара.

8. Интервью Карлоса Кастанеды, взятое Даниэлем Трухильо для журнала «Уно Мисмо», Чили.

9. Интервью Флоринды Доннер, Тайши Абеляр и Кэрол Тиггс, взятое Кончей Лабарта для журнала «Мае Алья», Испания.

10. «Безмолвное знание», Карлос Кастанеда.

11. «Искусство сновидения», Карлос Кастанеда.

12. «Жизнь-в-сновидении», Флоринда Доннер.

13. «Учение дона Хуана», Карлос Кастанеда.

14. «Сказки о Силе», Карлос Кастанеда.

15. «Дар Орла», Карлос Кастанеда.

16. «Огонь изнутри», Карлос Кастанеда.

17. «Магический переход», Тайша Абеляр.

18. «Путешествие в Икстлан», Карлос Кастанеда.

19. «Колесо времени», Карлос Кастанеда.

Мы благодарим журнал «Эн тъемпо пресенте» (En tiempo presente) за разрешение использовать эту статью.

Только когда вы полностью «умрете», вы достигнете полной свободы

Интервью с Карлосом Идальго де Бакатетесом

— Когда ты впервые встретился с Кастанедой?

— Правильней будет сказать, что первым нашел меня он, а я-то об этом и не подозревал. Это было в Университетском клубе в Мехико на презентации его новой книги "Дар Орла" в 1982 году. Презентация была организована группой интеллектуалов, и то, что они говорили, показалось мне слишком рациональным и поверхностным, поэтому я набрался смелости и попросил слова:

"Лично я думаю, что главной ценностью книг Карлоса Кастанеды является подлинная система инициации, — сказал я запинаясь. — Это, если можно так сказать, настоящая космогония, содержащая серию техник, скажем так, психологического характера, практика которых может привести к вершине развития и расцвету человека и духа… в современных терминах мы можем считать учение шамана дона Хуана целой «технологией», предназначенной для эволюции сознания личности… кроме того, мы должны гордиться этим учением, поскольку в данной сфере оно, возможно, наиболее ценный дар Мексики миру".

Сейчас я думаю, что это космовидение, скорее, вклад всего американского континента, хотя считается, что оно берёт своё начало от древних толтеков. Дон Хуан — шаман из племени яки, живущего вблизи границы между Соединенными Штатами и Мексикой, а Кастанеда — распространитель учения. Не знаю, является ли он гринго-мексиканским почо или перуанским чоло[4], либо же, возможно, бразильцем. Тогда, видимо, следует говорить о мудрости многих культур.

Как я узнал позже, к моей великой удаче тот самый Кастанеда прятался где-то в зале и слышал мои слова. Наверное, моё выступление показалось ему неплохим, так как вскоре его «мексиканский представитель», Фауст Росалес, пригласил меня на встречу с Кастанедой в этом же самом месте, и, кроме того, сказал мне, что приглашены и другие предполагаемые кандидаты в воины.

Первое впечатление, которое у меня возникло, когда я увидел его: "Он похож на дона Хуана, каким я его представлял по книгам!". И это несмотря на то, что он метис, а не индеец, и на нем был костюм с галстуком, а не гуарачес (кожаные сандалии). Его простая внешность и простодушие без позерства, шутливая и приятная речь, и даже злословие, произвели на меня великолепное впечатление. В тот день он вдребезги разбил парадигму или, иначе говоря, образ учителя или духовного вождя. Он не принимал себя всерьез, высмеивая себя и своих подруг ведьм, что приводило всех в смятение и, одновременно, заставляло хохотать от души.

Он отпускал остроты в адрес всех гуру и учителей, которых знал (а он зачастую использовал свою известность, чтобы получить к ним доступ), но он смеялся и над собой, говоря, что действует как болван, низкорослый и некрасивый. Он почти умолял нас не разочаровываться из-за его внешности, как это, по его рассказам, случалось в Соединенных Штатах:

"Они надеялись увидеть Карлоса Кастанеду шикарным, белокурым и высоким учителем, — рассказывал он нам, смеясь, — который своим присутствием и взглядом вселяет бесстрашие в массы, но какое разочарование их постигло, когда они увидели меня такого: смуглого и низенького!"