Свидетели нагваля - Армандо Торрес

"Ты не замечаешь, но от всего этого тело приходит в волнение. Из-за своей личной важности ты обычно разговариваешь сам с собой. Когда ты прекращаешь это делать, тело начинает бороться. Диарея означает, что тело не позволяет тебе победить, не хочет оставаться позади".

Её слова напомнили мне, что моё тело словно чувствовало смертельную угрозу от пустоты внутреннего молчания и подняло тревогу. Она мне сказала, что тело отзывается своей наиболее слабой частью, кишечником. Тело может реагировать двумя или тремя способами и всегда делает это одинаково.

Мне хотелось бы рассказать довольно любопытный случай, который произошёл, когда мы ехали в гроты в микроавтобусе «Комби». Случай этот связан с личной силой Флоринды. Я наблюдал, как она давала удивительный сеанс терапии водителю, известному молодому учителю, который страдал от невротической привычки резко критиковать всех и вся, на что, ясное дело, маги обратили внимание. Ладно, вскоре я увидел, как Флоринда уселась рядом с ним, почти касаясь его как для «инъекции» энергии, и стала говорить с ним о таких вещах которые провоцировали его и распаляли критический настрой.

Наступил момент, когда я действительно испугался, что мы слетим с дороги. Этот парень пришел в такое возбуждение, что вся машина опасно раскачивалась. Флоринда вынуждена была уже не подстегивать его, а снижать накал, отпуская точные реплики по поводу какого-то человека или определенной ситуации.

Я не обращал внимания на такую терапию, пока однажды не стал наивно защищать прославленного Октавио Паса от суровой критики этого блистательного юноши, но он набросился на меня еще более яростно. Я чувствовал себя неловко и только удивлялся тому, что все хранят молчание, поскольку знал, что маги обсуждали и высоко ценили поэта, как они его называли. И это продолжалось, пока до меня не дошло, что это был пример одной из их терапий катарсиса[11].

Апофеоз такого психологического катарсиса, вызываемого самим их присутствием, был достигнут в Испании. Там на встречах присутствовал один из самых известных духовных учителей этой страны, основатель целого сообщества «посвященных». Мы все удивлялись, что он прерывал Кастанеду и начинал длинно и быстро говорить, как бы хвастаясь своими ораторскими способностями, но в действительности он был как умалишенный, который, казалось никогда не закончит болтать. Нагваль с шутливым восхищением состроил приятную и растерянную физиономию, но тот так ничего и не понял. Ситуация была настолько нелепой, что мы Все расхохотались.

В конце концов, кто-то попытался его остановить, но тот не унимался и с каждым разом говорил всё быстрее и быстрее, и ты не поверишь, все замолчали и некоторое время в полной тишине следили за его «руладами». Уже в личной беседе он признался, что просто не понимает, что с ним случилось: рот раскрывался и болтал почти непроизвольно, чем он был весьма огорчен.

Нагваль нам комментировал это просто: этот человек страдал «словесным недержанием», типичной болезнью духовных учителей. Но мы к тому времени уже знали катарсический эффект его энергии и то, как он усиливал наши эгомании в трагикомическом стиле.

Это мне напоминает случай, когда Хакобо Гринберг рассказал Кастанеде о своей новой книге — ещё одной в серии многочисленных и блистательно написанных книг. Однако Нагваль с приветливой, но уничижительной улыбкой сказал, что тот страдает литературным недержанием. Хакобо признал сказанное Нагвалем и отложил сочинение своих книг до лучших времён.

Другой случай, о котором я могу вам рассказать, произошел также с Хакобо и с тем юношей гипер-критиканом, о котором я тебе говорил раньше. Тогда я стал свидетелем, как этот вид «катарсиса» также действовал, но, можно сказать, в позитивном смысле.

Мы были вместе с магами в Лос-Анджелесе, штат Калифорния, когда Кастанеда стал подзадоривать их начать разговор о доне Хуане и его работе, в то время как сам пристально за ними наблюдал. И вот что удивительно: оба продемонстрировали прекрасное знание магии. Слушая их и побуждая продолжать беседу, Нагваль наслаждался почти как Ребенок. Они же, сами себе удивляясь, продолжали говорить поразительные вещи. Никогда я не слышал таких всеобъемлющих и разумных объяснений этого знания, как в тот День: то был интеллектуальный катарсис этих двух блистательных умов, максимально усиленный энергетическим присутствием магов.

— О чём Кастанеда вам рассказывал в самом начале?

— На первых встречах он нам рассказывал об «указателях», имея в виду задания или техники, переданные его учителем: отключение внутреннего диалога, остановка мира, способность быть недоступным, разрушение рутины, стирание личной истории и т. д. Он говорил, что их могут применять все, кто заинтересован в знании, подчеркивая, что:

«Общим указателем для всех является уменьшение личной важности, уменьшение личного эго».

Как он нам объяснил, миссия указателей состоит в том, чтобы дать нам возможность экономить энергию, фокусировать её и направить на монументальную задачу выхода за пределы личного эго и достижения свободы. Он упорно настаивал на прагматическом аспекте знания дона Хуана, ему было интересно найти, прежде всего, его эмпирическое подтверждение, так как попытка лишь разумом понять концептуальные положения магов (которые разработаны для всего нашего существа), неизбежно приведёт нас к тому, что мы станем искать в его учении логические несоответствия, противоречия и нелепости.

Это частично объясняет большое число «очернителей» его знания, а также то, что количество их увеличилось вскоре после его «ухода».

Непонимание символической структуры и мифической самобытности, содержащихся как в его учении, так и в поведении магов, либо чрезмерная интеллектуализация многих читателей или недостаток практического подтверждения «указателей» и возникающая для эгоистических структур угроза стали причиной беспорядочного бегства «воинов», и даже вызвали реакцию недовольства и критики.

Практика — вот истинный мост к учению Нагваля. Она является самым быстрым способом пройти над кажущимися противоречиями и подтвердить постулаты магов.

Указатели, о которых он говорил, опираются на нечто близкое и послушное нам: силу воли. Чтобы эти техники принесли плоды, их нужно практиковать с сильным желанием или несгибаемым намерением.|

«Речь идёт о систематическом волевом акте, для которого нужно иметь твердое намерение», — говорил он нам. Это было настолько важным для магов, что по этой причине они дали Духу другое имя: Намерение, так как постоянная сосредоточенность на практике указателей приводит к тому, что наше намерение превращается в Намерение Орла.

Это происходит так, словно наше собственное волевое начало совпадает с тем, что нам предназначено. В соответствии с христианской символикой это означает, что те, кто выполняет свои решения с «несгибаемым» намерением, приходят к воссоединению или, лучше сказать, приходят к тому, что их намерение превращается в волю Бога. Как утверждает Сан Хуан де ла Крус, мистик тогда достигает единения в духовном браке между душой и Богом, когда две воли, души и Бога, находятся в согласии… когда не остается в душе вещей, не являющихся Божьей волей.

Самыми важными техниками для меня были: стать недоступным и стереть личную историю, прежде всего я не хотел постоянно таскать с собой удобную обывательскую обстановку, в которой родился. Никогда я не забуду шокирующие слова Нагваля:

«Нужно «умереть» для повседневного мира!»

Он имел в виду необходимость стереть личную историю и Удалиться от друзей и родственников, потому что они делают нас твёрдыми и предсказуемыми. Если кто-то хочет стать подлинно свободным, он должен оставить всех тех, кто хорошо его знает, кто знает его как реальную личность.

Для меня это было очень трудно и вначале означал действительно умереть в прошлом, в жизни, в целом мире. Тем не менее, по мере продвижения в практике я чувствовал что возрождаюсь в другом мире, в другой реальности, гораздо более обширной, нежели ограниченный мир привязанностей интересов, которого я придерживался. Со временем это провело меня к раскрытию великого секрета магов: настоящее любимое существо воина — это Мир.

Я постараюсь объяснять это с использованием терминов дона Хуана. Все мы живем как заключенные в энергетическом пузыре. В начале нашей жизни он был открыт, и мы были связаны с Миром, который действительно любили. Потом постепенно он закрылся до такой степени, что приобрёл вид «кокона». Там внутри мы можем провести остаток жизни, не обращая внимания на чудесные «миры», которые нас окружают, словно это что-то незначительное. Используя слова Святой Терезы де Авила[12], мы живем как личинки, спрятавшиеся внутри созданного нами самими кокона, и нам, словно бабочкам, необходимо лишь отправиться в полет к полной свободе.