Правдивая история про девочку Эмили и ее хвост - Лиз Кесслер

— Ничего страшного, — шепнула в ответ Милли. — Она в глубоком трансе. Только вздрагивает иногда…

После этого я спокойно погрузилась в мечты о море — мне не терпелось поскорее туда вернуться. Где-то далеко-далеко бубнила Милли, снова тихонько посапывала мама. Когда Милли досчитала до семи, чтобы, типа, меня разбудить, я была так счастлива, что кинулась ей на шею.

— За что это? — удивилась она.

— За то, что излечила меня от страха, — соврала я. — Спасибо тебе!

Густо покраснев, Милли сунула в кошелек двадцать фунтов, протянутые мамой.

— Не за что, детка. Я сделала это из любви к вам обеим.

По дороге домой мама была тихой и задумчивой. Может, она догадывалась, что я не спала? Спросить я, само собой, не решалась. Мы шли узкими улочками по направлению к набережной. Дойдя до перекрестка, мама указала на скамейку с видом на море.

— Давай посидим немножко, — предложила она.

— Мам, ты как? — осторожно поинтересовалась я, усаживаясь на скамейку.

Было время отлива, и на оголившемся песчаном дне поблескивали мелкие лужицы. Мама задумчиво смотрела вдаль.

— Мне приснился сон, — сказала она, не поворачивая головы. — Он был такой настоящий. И такой красивый.

— Когда? Кто был настоящий?

Она покосилась на меня, но тут же снова перевела взгляд на море.

— Это было где-то там, я чувствую.

— Мама, что это?

— Обещай, что не подумаешь, будто я сумасшедшая.

— Ну конечно же, не подумаю!

Она улыбнулась и взъерошила мне волосы. Я сразу же пригладила челку.

— Когда мы были у Милли… — Мама прикрыла глаза — Мне приснился затонувший корабль, там, на дне. Огромное золотое судно с мраморными мачтами. Жемчужные мостовые и янтарный свод…

— Чего-чего?

— Это строчка из одного стихотворения. Кажется. Дальше я не помню… — Она снова посмотрела на море. — И скалы. Необыкновенные скалы. Они переливались всеми цветами радуги… И всё это было таким настоящим. Таким знакомым… — она замолчала и глянула на меня исподлобья. — Но, наверное, такое иногда случается, правда? Время от времени всем снятся сны, которые кажутся явью. Тебе-то точно снятся. Да?

Пока я соображала, как лучше ответить, мама вдруг замахала кому-то рукой.

— Смотри, — сказала она совсем другим голосом. — Вон мистер Бистон.

Обернувшись, я увидела, что тот, действительно, идет по пристани. По воскресеньям он всегда приходит к нам пить чай. Ровно в три. И приносит что-нибудь вкусненькое — кексы с глазурью, или пончики, или конфеты. Обычно я быстренько съедаю свою порцию и сбегаю. Сама не знаю, почему мне этот мистер Бистон так не нравится. Наша яхта при нём сразу становится меньше. И как-то темнее.

Мама приставила пальцы ко рту и залихватски свистнула. Мистер Бистон обернулся и, смущенно заулыбавшись, замахал в ответ.

Мама поднялась со скамейки.

— Пойдем. Пора возвращаться и ставить чайник.

И прежде, чем я успела спросить ее еще о чём-ни-будь, она встала и решительно направилась к яхте. Мне оставалось только догонять.

Глава третья

Этой ночью я снова выбралась в море. Я просто не могла удержаться. И на этот раз я решила заплыть подальше. Около пристани поверхность моря вечно покрыта пятнами мазута и разным мусором, а мне хотелось исследовать более чистые и глубокие воды вдали от берега.

Издали Брайтпорт казался совсем крошечным — жалкая кучка домишек, сбившихся вокруг подковки залива; на одном конце маяк, на другом — порт. Городок окружало слабое свечение — от желтых ночных фонарей, меж которых изредка мелькали белые огоньки фар.

Едва я обогнула нагромождение валунов на северной оконечности залива, как вода сразу же стала нежней и прозрачней, — словно переключили изображение с черно-белого на цветное. Толстые серые рыбины куда-то пропали; вместо них появились полосатые желтые и синие с длинными серебряными хвостами, а еще длинные зеленые с торчащими усиками и злыми ртами и какие-то оранжевые с плавниками в черный горошек — и все деловито сновали вокруг меня.

Время от времени я попадала на мелководье. В песчаном дне подо мной копошились мохнатые, похожие на палочки существа. Они были тонкие, как бумага, и полупрозрачные. Потом снова начиналась глубина, вода становилась холодной, песчаное дно сменялось подводными скалами. Тут я плыла осторожно — все камни были облеплены колючими морскими ежами, и я боялась, что зацеплюсь за них хвостом.

Вода снова потеплела — опять началось мелкое место. Тут я почувствовала, что устала. Поднявшись на поверхность глотнуть воздуху, я вдруг сообразила, что заплыла очень далеко от дома, — гораздо дальше, чем собиралась. Хвост еле двигался и ужасно болел — короче, необходимо было передохнуть. К счастью, довольно скоро я заметила большой плоский камень, выступающий из моря. Я забралась на него, положив хвост на камушки помельче. Через минуту он онемел, а потом превратился в ноги. Я смотрела как зачарованная — это по-прежнему казалось мне удивительным и страшноватым.

Прислонившись спиной к большому валуну, шевеля пальцами ног, я сидела и переводила дыхание, как вдруг издалека послышались какие-то странные звуки. Вроде бы пение, но без слов. Вокруг в призрачном лунном свете поблескивали мокрые камни, но я никого не видела. Может, показалось? Только вода хлюпала и шуршала галькой, то набегая, то отступая. И тут пение раздалось снова.

Но откуда?! Вскочив на ноги, я мигом взобралась на самый высокий валун и заглянула на другую сторону. И не поверила собственным глазам. Не может быть! Но она была там! Русалка! Настоящая! Точно такая, как их изображают в сказках. У нее были длинные белокурые волосы чуть ниже пояса, и она расчесывала их гребнем, напевая, и вертелась на небольшом камушке, словно пытаясь устроиться поудобнее. Хвост у нее был длиннее и тоньше моего — серебристо-зеленый, сверкающий в лунном свете, он мягко похлопывал по камням в такт мелодии.

Пела она всё одну и ту же песню. Дойдет до конца — и начинает по новой. Пару раз русалка брала слишком высокую ноту и тогда, хлопнув себя гребнем по хвосту, восклицала раздраженно: «Ну же, Шона, не фальшивь».

Я стояла, глазея и разевая рот, как рыба, выброшенная из воды. Мне ужасно хотелось с ней заговорить. Но как завести беседу с русалкой, поющей на камнях посреди ночи? Забавно, но в школе нас этому почему-то не научили. В конце концов я осторожно кашлянула, и она тут же обернулась.

— Ой! — воскликнула русалка, потрясенно уставившись на мои ноги. А потом, плеснув хвостом, исчезла в море.

Я торопливо сбежала к кромке воды.

— Постой! — закричала я. — Мне надо с тобой поговорить!

Она подозрительно оглянулась, уплывая.

— Я тоже русалка!

Ага, кто же мне поверит — с моими-то тощими ногами и купальником!

— Подожди, я сейчас докажу!

Я нырнула и быстро поплыла следом. Страх, вспыхнувший было, когда ноги слиплись и онемели, быстро прошел, и уже через мгновение я успокоилась и, легко взмахивая хвостом, заскользила сквозь водную толщу.

Но русалка продолжала удирать.

— Погоди! — снова крикнула я. — Смотри!

Как только она обернулась, я нырнула, выставила из воды хвост и замахала им что было силы. Когда я вынырнула, русалка смотрела на меня с величайшим изумлением и недоверием. Я улыбнулась, но она тотчас же снова нырнула.

— Не уплывай! — позвала я ее.

Но она, похоже, и не собиралась — она тоже выставила хвост из воды, но не замахала им как одержимая, а сделала несколько изящных движений, словно во время танца или занятий аэробикой. При свете луны ее хвост сверкал, как бриллиантовый. Едва она вынырнула, я захлопала — точнее, попробовала захлопать, потому что стоило мне вскинуть обе руки, как я тут же ушла под воду и чуть не захлебнулась.

Русалка, рассмеявшись, подплыла поближе:

— Я тебя раньше не встречала. Сколько тебе лет?

— Двенадцать.

— Мне тоже. Но мы с тобой в разных школах, да?

— Я в Брайтпортской, — ответила я. — С этого года.

— А, — она снова отодвинулась подальше.

— А в чём дело?

— Ну, просто я раньше никогда о такой не слыхала. Это русалочья школа?

— Ты что, учишься в русалочьей школе?

Это было похоже на сказку, и, хотя я давно уже сказок не читаю, всё равно звучало здорово.

— А что в этом такого? — обиженно поинтересовалась русалка, сцепляя руки на груди (и не проваливаясь при этом под воду, в отличие от меня!). — Где еще я, по-твоему, должна учиться?

— Да нет же, это здорово! — заторопилась я. — Я бы тоже хотела туда ходить…

Слова неожиданно полезли из меня, торопясь и обгоняя друг друга.

— Дело в том… я просто не так давно стала русалкой. Или я не догадывалась, что я русалка, или… не знаю, что… Я никогда раньше не погружалась в воду целиком, а когда погрузилась, это вдруг произошло, и я испугалась, но теперь я уже не боюсь, и жалко, что я не знала раньше…