Птицы и камень. Исконный Шамбалы - Анастасия Новых

Да, брат, нервы у всех у нас уже ни к черту! — усмехнувшись такой реакции, промолвил Ребров и взял трубку.

Дежурный пятнадцатого отделения милиции, майор Ребров.

Приезжайте быстрей, — раздался в трубке дрожащий голос какой-то старушки. — Там… там… выстрелы… что-то происходит, ребенок плачет…

Минуточку. Назовите свою фамилию, имя, отчество, адрес…

Старушка стала сбивчиво говорить, волнуясь и все время повторяя, что за стенкой что-то случилось, ребенок плачет, и нужно срочно приехать. Это тревожное состояние пожилой женщины на каком-то неведомом уровне передалось и Реброву. Внутри что-то сжалось. Но майор старался держаться спокойно, выясняя все подробности ситуации. Так было положено по инструкции. Хотя он прекрасно понимал, насколько дурацкими и нелепыми казались его вопросы на том конце провода. Человек в шоковом состоянии, а у него спрашивают имя и отчество. Но, с другой стороны, кто-то должен сохранять спокойствие, дабы рассуждать трезво и ясно, как бы ни была накалена ситуация. Ведь любая паника всегда лишь усугубляет и без того напряженное положение.

Минуты через две майор, наконец, выяснил суть дела. Звонили соседи из частного дома на двух хозяев. Старик со старухой проснулись оттого, что услышали звуки, похожие на выстрелы. Потом за стенкой начался шум, какая-то возня, крик ребенка. Они позвонили в РОВД.

Ребров напряг память. Названный адрес показался ему знакомым. И тут он вспомнил… Ну, конечно, когда Ребров был еще оперативником, его пути-дорожки пересекались с хозяином этого дома. Неплохой мужик, в те времена дружинник, он помог операм задержать матерого уголовника. Сейчас стал частным предпринимателем. Проживает с женой, сыном лет десяти и пожилой матерью. Торгует вместе с женой на вещевом рынке. Живут ни бедно, ни богато. Зарабатывают свою копейку. Мужик не пьет, не курит. Что-то со здоровьем у него, язва, что ли… Нет, если бы и были пьяные разборки, то только не в этом доме.

Ребров насторожился. Смутное, необъяснимое чувство беспокойства нарастало, словно снежный ком. «Нет, что-то здесь не так, что-то там случилось действительно серьезное. Надо срочно вызвать опергруппу. Стоп…» Опергруппа уехала на другой конец района. Ребров прикинул — пока он им сообщит, пока они приедут, может быть слишком поздно. Слишком!!! Ребров и сам не знал, почему был так уверен в том, что оперативники не успеют. Он чувствовал на каком-то подсознательном уровне, что необходимо действовать сейчас и быстро. Майор вскочил с места и бросился в соседнюю комнату за курткой.

Кого еще нелегкая… — Чмиль не успел договорить, его перебил Ребров, остановившийся на полпути.

Так, Чмиль, срочно сообщи опергруппе записанный адрес. Пусть немедленно выезжают как только смогут!

Ощутив всю серьезность ситуации, Чмиль спросил:

Да что случилось?

Бабка слышала выстрелы. За стенкой, похоже, борьба… Этот дом в двух кварталах отсюда… Не желаешь освежиться пробежкой? — попытался более-менее спокойно произнести Ребров, но это ему плохо удавалось.

Да всегда пожалуйста, — сказал растерянно Чмиль, пожимая плечами. — А РОВД?

В это время в дежурную часть вошел сержант.

— Ну и хороши у вас шутки по ночам! — произнес, смеясь, Костюшкин, приняв всю эту сцену за розыгрыш.

Так, Костюшкин, остаешься на телефоне. Чмиль, звони операм!

Ребров поспешил за одеждой. Чмиль стал связываться с дежурной опергруппой.

А что случилось? — всполошился Костюшкин.

В милиции же не всегда спят по ночам, иногда там еще и работают, — съязвил старлей. — Чё уставился? Выполняй приказ!

Он связался с опергруппой и объяснил ситуацию.

Я что, один здесь останусь?! — наконец-то дошло до Костюшкина, и глаза его округлились. — Это не положено!

Ну почему же один? Вон сколько у тебя собеседников! — зло кивнул Чмиль на «обезьянник», накидывая куртку. — Один другого лучше.

Это по уставу не положено! — пытался в истерике прикрыть свой страх Костюшкин.

Слушай, ты, хлюпик! — Чмиль схватил сержанта за грудки и хорошенько встряхнул. — Заладил: «Не положено, не положено». Считай, чрезвычайная ситуация. Ты понял?! Мы с Ребровым сейчас вернемся. Посидишь, ничего с тобой не случится. Ты что боишься как баба?!

Последняя фраза подействовала на Костюшкина отрезвляюще. В это время появился одетый Ребров.

— Так, пошли, — скомандовал он, проверяя на ходу табельное оружие. — Костюшкин, закрой за нами.

Может мне начальству позвонить, если чрезвычайная ситуация? — в растерянности пробормотал сержант.

Я тебе позвоню! — пригрозил Чмиль. — Чего людей зря беспокоить в полчетвертого утра? Может там все в порядке, люди ослышались… Мы глянем и вернемся. Все ясно?!

Все, — обреченно пробормотал Костюшкин.

Не слышу?

Так точно, — отрапортовал тот.

Во, другое дело, — удовлетворенно заявил Чмиль.

Да брось ты ерундой заниматься! Пошли быстрей, — поторопил старшего лейтенанта Ребров.

На улице было довольно холодно. Дул колючий северный ветер. Землю слегка приморозило. Вокруг ни души. Ребров и Чмиль бежали по спящему кварталу серых девятиэтажек. Их топот гулко расходился по округе, однако вряд ли кто его слышал. В окнах давно уже был погашен свет, и население мирно дремало в предрассветный час в теплых постелях, наслаждаясь картинкой сладких сновидений.

Чмиль мчался впереди и еще умудрялся вести беседу с майором.

Да не переживай ты так! Может, бабке этой послышалось. Или молодежь гуляет, петарды запустили. Я ж сам молодой был, через это прошел.

Угу… тоже мне… «старик» нашелся, — с одышкой произнес майор.

Ребров несколько поотстал. Он старался бежать быстро, насколько это было возможным. Тело разваливалось на части от жуткой боли, и каждая встряска отдавала обжигающей резью в печени. Ноги казались ватными. В ушах стоял гул. В голове — какой-то туман. И все же Ребров продолжал этот трудный для себя бег как будто преодолевал не два квартала, а дистанцию, равную его жизни.

Чмиль оглянулся. Глядя на Реброва, сколько усилий прилагал этот человек, чтобы преодолеть данную дистанцию, сердце его сжалось. Старлей сбавил ход и побежал рядом с майором.

Слушай, чего мы летим как на пожар?! Давай пешком пройдемся. Там, может, бабке кошмар приснился, а мы, как идиоты, в полчетвертого утра к ней на свидание несемся! — и шутливым тоном добавил: — Чё мы с тобой, геронтофилы какие-нибудь, что ли? Я, лично, традиционной сексуальной ориентации.

Вперед!.. — прохрипел Ребров.

— Вперед так вперед… Я ж не возражаю, — и не без иронии в голосе Чмиль продолжал: — Эх, так уж и быть! Говорят же, в жизни все надо попробовать… Слушай, а может, я один к этой бабке сбегаю? Разузнаю чё да как. А ты в райотделе подождешь, пока мы с ней отношения выясним…

— Не все ж… коту… масленица… — попытался так же шуткой ответить Ребров, задыхаясь от быстрого бега.

Наконец, квартал девятиэтажек остался позади. Начались запутанные лабиринты частного сектора.

Ты куда, Чмиль? — окликнул старлея Ребров.

Так улица в той стороне! — кивнул тот.

Нет… туда, — махнул майор и побежал первым, показывая дорогу.

Разбуженные от топота ног собаки подняли неугомонный лай по всей округе. Вот уже и нужная улица, необходимый последний угловой дом, расположенный на перекрестке дорог. Ребров подбежал к калитке и, остановившись, почти повис на ней, пытаясь отдышаться. Чмиль тоже сложился пополам, опираясь руками в колени и восстанавливая дыхание.

— За тобой… прямо не угнаться, — произнес он, тяжело дыша.

Чмиль поднял глаза на подозрительно затихшего майора. Ребров стоял как вкопанный, затаив дыхание и уставившись куда-то во двор. И если бы он не поднял руку, показывая жестом «Внимание!», Чмиль бы подумал, что тот умер. В боковом и переднем окнах дома, очевидно одной и той же комнаты горел свет. За шторкой мелькали чьи-то тени.

Ребров тихо открыл калитку и вместе с Чмилем вошел во двор. Недалеко лежала мертвая собака в небольшой темной лужице. Чмиль присел на корточки и попробовал пальцем липкую жидкость. «Кровь», — утвердительно кивнул он.

— Зайди слева, — шепнул майор, указывая на боковое окно.

Чмиль вновь кивнул. Пригибаясь, короткими перебежками вдоль хозпристроек, он в два счета достиг заборчика, отделявшего двор от небольшого цветника возле дома, куда выходило боковое окно. Несмотря на свою внушительную фигуру, старший лейтенант почти бесшумно сиганул через забор и скрылся в темноте.

Ребров вытер пот со лба. Достал из кобуры пистолет, снял с предохранителя и подошел к двери. Сердце стучало в груди, гулко отзываясь во всем теле. Дыхание было учащенным. Руки дрожали от быстрого бега и сильного перенапряжения. В горле пересохло. Он взялся за ручку двери и слегка потянул ее на себя. Та легко поддалась — дверь оказалась незапертой. Ребров как можно аккуратнее приоткрыл ее и тихо вошел в дом. Продвигаясь в темноте практически на ощупь, он наткнулся на что-то мягкое и осторожно присел. В слабом луче света, пробивающегося из-под двери следующей комнаты, он разглядел руку пожилой женщины. Прощупал пульс. Он отсутствовал, однако тело было еще теплым. «Очевидно, женщина приняла первый удар на себя, — промелькнуло в голове Реброва. — Причем совсем недавно…» Майор переступил через труп, крепче сжимая рукоять пистолета, и стал бесшумно продвигаться в сторону полоски света.