Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 2, том 1 - Борис Яковлевич Алексин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В тот год почти все казармы гарнизона, а их было несколько десятков, и большинство из них представляли собой большие двухэтажные здания, ещё пустовали. Многие из казарм имели следы пребывания чужеземных войск, и весь этот мусор, состоявший из старых конвертов, патронов, каких-то ящиков и обрывков солдатской амуниции, очень интересовал ребятишек, и, конечно, в первую очередь, старшего. Они могли целыми днями в нём ковыряться и собирать различные мальчишеские сокровища, которые большинству взрослых показались бы никуда не годным мусором.
Кстати сказать, чуть ли не с первых дней Борю-старшего называли в семье Бобли, как прозвал его Женя, которому было трудно выговаривать длинные слова, и который таким образом отличал его от младшего «Боли». За Борисом-большим так и сохранилось это прозвище на долгие годы.
Собирая все эти пряжки, ремешки, склянки, банки, патроны и разную прочую дребедень, дорогую мальчишеским сердцам, они тащили «сокровища» домой и складывали в одном из углов кухни, чем вызывали справедливое негодование матери, пока, однако, терпевшей этот воинский склад, как она его называла.
Почти на каждом конверте, найденном в казарме, были наклеены или японские, или китайские марки, для Бобли это было настоящим открытием. Ещё в Темникове он начал собирать марки и, хотя и не увлекался этим до такой степени, как многие из его друзей, но тем не менее понимал, что такие марки для темниковских и кинешемских юных коллекционеров составляли бы предмет самых затаённых желаний. Одну из подобных марок он видел в коллекции у кого-то из самых страстных любителей, и тот уверял, что такого в России не достать, а тут… Их было действительно много, и самых разнообразных цветов, хотя почти все с более или менее одинаковыми рисунками: или с изображением китайской джонки, или пагоды, или солнца. Стоимость марок обозначалась иероглифами, понять которые он, конечно, не мог.
Боря тогда ещё и не знал, что марки собирают не только ребята, но и взрослые, что это развлечение (или увлечение) имеет даже специальное название, и что людей, собирающих марки, называют филателистами. Всё это он узнал через много лет, а пока же вместе со своими братьями старательно сдирал марки с конвертов, найденных в казармах, причём делал это так, что от некоторых марок оставались только клочки, которые, однако, вместе с целыми он старательно наклеивал в самодельный альбом, привезённый ещё из Темникова.
Скоро весь альбом был уже заполнен, и все вновь добываемые марки складывались в большую жестяную коробку из-под какого-то японского печенья, тоже найденную в одной из казарм.
Кроме того, ребята с не меньшим удовольствием бродили и по фундаментам недостроенных казарм, которые начинались почти возле самого дома и тянулись вглубь Майхинской долины на несколько вёрст по краям окружавших её сопок.
Все эти фундаменты, частью полуразрушенные (строительство казарм было приостановлено более 10 лет тому назад), заросли высокой травой и кустарником. При этом большинство растений так же, как и населявший их мир насекомых, птиц и животных, были Борису-большому незнакомы, в России он таких не встречал, и потому возбуждали его живейший интерес, им же он заражал и своих младших братьев.
Почти всё население этих зарослей совсем не боялось наших мальчишек — ни бурундуки, ни бабочки, ни, тем более, пауки, Борису удавалось довольно легко за ними охотиться. Он ловил бурундука или какую-нибудь ящерицу самой необычайной раскраски, и все братья с интересом рассматривали пойманное животное или бабочку. Правда, они никогда этих животных и насекомых не мучили: насмотревшись, отпускали их обратно. Хотя, конечно, такое разглядывание и ощупывание для некоторых из пойманных не проходило бесследно.
Для Бориса-большого, попавшего в этот совершенно новый мир, всё было ново и интересно, ну а младшие, довольные тем, что с ними постоянно находился их старший брат, были довольны уже одним этим.
Время летело незаметно и так быстро, что, как промелькнул первый месяц пребывания Бобли в новой семье, он и не заметил.
Конечно, кроме прогулок, Борис, как самый старший из детей, выполнял и определённую работу: носил воду из колодца, колол дрова для плиты, ходил в магазины и т. п. Первое время мать боялась посылать его одного, но он, научившись торговаться ещё на кинешемском базаре, быстро освоился с китайскими торговцами и скоро и здесь стал покупать продукты лучше и дешевле, чем даже мама.
Его присутствие принесло большое облегчение Анне Николаевне: с неё снялась довольно большая часть домашних работ, и она теперь всерьёз могла думать о работе. В течение нескольких лет Анна Николаевна занималась только домашними делами, а ей очень не хотелось терять свою специальность, и потому была рада представившейся возможности учительствовать. Да и деньги, которые она при этом заработала бы, для семьи пригодились: ведь жалование, получаемое отцом, было очень невелико. Кроме обмундирования и продовольственного пайка, выдававшегося на него одного, Яков Матвеевич получал 37 руб. 50 коп. в месяц. Правда, сумма эта считалась золотом, что в переводе, на курсировавшие в то время на Дальнем Востоке цены и старое царское серебро, как теперь уже знал Боря, составляло довольно значительную сумму, но всё равно: 30–35 рублей, которые могла бы зарабатывать жена, в семье очень были нужны, особенно теперь, когда она увеличилась. Это, уже получивший некоторый жизненный опыт, понимал и Борис, именно поэтому он и старался, помимо развлечений для ребят, взять на себя как можно больше домашних работ.
С 1 августа 1923 года в селе Шкотово проводились курсы-семинары для учителей волости и части Владивостокского уезда. Ведь советская власть пришла в Приморье только в октябре 1922 года, и преподавание в школах находилось тут сейчас на такой же стадии, как в центральной России в 1918–1919 годах, а его надо было срочно перестроить в соответствии с теми программами, которые к 1923 г. уже были в РСФСР во всех школах. Для этого, в первую очередь, надо было переподготовить самих учителей. Конечно, теперь, когда в стране уже этот вопрос в основном нашёл решение, при помощи педагогов, присланных из центральной России, эта перестройка школы решалась быстрее, но всё же и она требовала определённой работы. Вот для этого-то
