Дорога к счастью (сборник) - Полина Ребенина

Годы шли.

Старшая сестра Марина вела свою обычную жизнь: долго спала, потом шла в магазин за продуктами, готовила еду. Днём дочка из школы придёт, поесть ей надо дать, а ближе к вечеру и муж домой явится, его и встретить, и накормить надо. Она располнела, погрузнела и ослабла от малоподвижной жизни. Делать в городской квартире было особенно нечего – ведь есть газ, электричество, центральное отопление, горячая вода, ванна. Управлялась она со всеми домашними делами за час-два, а потом опять на диван – телевизор смотреть или читать. Иногда такая тоска на неё накатывала от этого одинокого ленивого существования в четырёх стенах, когда лишь изредка встречала она дочь и мужа, что впору было завыть. Не видела она теперь в своей однообразной жизни никакого смысла.

И всё чаще вспоминала Марина самое счастливое время – военные годы, когда в эвакуации ей пришлось работать на деревообрабатывающем комбинате, как радостно ей было каждый день спешить на работу, как приезжали на комбинат фронтовики, и она принимала у них заказы. И каждый день был наполнен интересной работой, общением, смехом, улыбками и невинным флиртом.

Да и усталый муж иногда бросал ей в сердцах: “Ты кровопийца! Ты всю жизнь на мне паразитируешь и меня используешь!” И Марина стала уговаривать свою подросшую дочь: “Обязательно работай! Как бы ни было трудно – работай! Не повторяй мои ошибки и не хорони себя заживо в четырёх стенах! Если бы ты знала, как опостылела мне такая жизнь в полной зависимости, как часто мне хотелось развестись, но у меня нет ничего своего, даже какую-никакую пенсию не смогла себе заработать!”

В те же годы средняя сестра Тамара наконец-то осела со своей семьёй на постояннном месте. Она перешла на работу в школу глухонемых, освоила язык жестов, стала завучем этой школы. Её бесконечно уважали и любили как ученики, так и учителя этой школы. Однажды она опоздала на работу (автобус сломался в пути), так в школе задержали первый звонок: “Как же можно, ведь Тамара Петровна ещё не пришла, а без неё начинать занятия никак нельзя!” С мужем отношения были ровные и дружеские, они уважали и любили друг друга. Она по натуре была человеком чрезвычайно открытым и бесхитростным, всегда работала и никогда не чувствовала себя зависимой.

Пользовалась всеобщим уважением на работе и третья сестра – учительница физики Зоя Петровна. За живость характера ученики прозвали её любовно “молекулой”. На выпускном вечере по давно заведённой традиции директор школы всегда приглашал на первый вальс заслуженную учительницу РСФСР Зою Петровну. Со своим мужем-алкоголиком она развелась и не слишком страдала от этого. Встретила другого мужчину, с которым ей всё-таки удалось пережить немало счастливых моментов.

Дети выросли и разлетелись, а сёстры постарели. У младшей сестры Зои умерли и первый, и второй мужья. Она, добрая душа, не забывала и своего первого мужа и до самого конца ухаживала за обоими. Зоя Петровна жила одна, но она привыкла со всеми трудностями справляться самостоятельно и сумела сделать свою жизнь по мере возможности приятной и интересной. В положенный срок вышла на пенсию, купила домик в деревне, весной и летом занималась огородом и ходила в лес, а поздней осенью и зимой путешествовала по стране. Хоть своих детей ей Бог не дал, она помогала детям сестёр и крепко сроднилась с ними. Не чувствовала себя одинокой – знакомых и друзей у неё всегда хватало. Она очень любила жизнь и продолжала радоваться каждому прожитому дню.

Вторая сестра Тамара тоже потеряла мужа. Он долго болел и, несмотря на все её заботы, умер. Она очень горевала, ведь отношения у них всегда были самые теплые и дружеские. Но смогла пережить эту боль и продолжала жить интересами детей и внуков, увлекалась дачей и садом, занималась посадками, сбором урожая и заготовками.

В эти годы и у старшей сестры Марины начались проблемы в семейной жизни: муж – её неизменная поддержка и опора – неожиданно заболел и попал в больницу. Если в начале она была уверена в его скором выздоровлении, то постепенно, когда муж стал попадать в больницу снова и снова, запаниковала. Марина почувствовала себя покинутой, беспомощной – жить одной и самостоятельно справляться с жизненными трудностями она не привыкла. Oна в отчаянии стала названивать дочери, умоляя её срочно приехать и позаботиться о матери, но у дочери были свои дела. Марина оказалась в полной рaстeряннocти, не знала, что делать, заметалась, переволновалась. На этом фоне у неё случился сердечный приступ, и женщина скоропостижно скончалась.

На похороны приехали сёстры. На поминках они вспоминали старшую сестру Марину и повторяли привычную мантру: “Умерла наша мудрая женщина! Так жaль, чтo ушлa рaно, могла бы eщё пожить!”

Но вдруг Тамара замолчала, повернулась к младшей сестре Зое и незаметно для других прошептала: “А мудро ли наша Марина жила? Никогда не работала, всё берегла себя, боялась перетрудиться, жила однообразной, тошнотворно скучной жизнью в тесном домашнем мирке. Загробила свою жизнь и закопала в землю свой талант, а ведь какая она в молодости была способная, яркая, весёлая. А не просчиталась ли в чём-то важном наша “мудрая женщина”?”

Первое время муж Марины пребывал в растерянности, что остался совсем один. Но месяца через два сделал неожиданное предложение младшей сестре жены Зое Петровне: “Я один и ты одна, переезжай ко мне, и будем в старости жить вместе! Вдвоём будет веселее, ведь наша жизнь продолжается!”

Жизненная дура

Она жила долго и пережила своего мужа, сестёр и подруг. А потом ушла в мир иной по своей воле, решив, что уже зажилась на этом свете, и ни к чему дальше влачить никому не нужное, бесполезное существование. И как ни старались отговорить её дети: «Ну поживи ещё, нам спокойнее будет, ведь ты – наш последний оплот перед пугающей неизвестностью», – она не видела смысла продолжать жить.

Пожила до девяноста лет, пора и честь знать. Стала отказываться есть и просто-напросто заморила себя голодом. Иногда сын пытался обманом покормить её, уговаривая: “Ну попей водички”, – а сам вместо воды кисель подавал. Но она, распробовав, решительно его руку отталкивала: “Убери прочь, решила, что больше жить не буду, так не мешай мне уйти!”

В последние годы Ирина всё больше чувствовала себя никому не нужной, а она так жить не привыкла. Всю жизнь рядом находились муж и дети, а их у неё было трое, да ответственная работа вдобавок, и всё это она с радостью несла на своих плечах. Именно с радостью, потому что, хоть и чувствовала она себя часто усталой и задёрганной, не хватало на всё сил и времени, было самое главное – ощущала себя нужной. А в каждом прожитом дне был высокий смысл. Ведь основной идеей её жизни была самоотдача, служение другим – то, что давало ей силы и делало счастливой. Она была неутомимой труженицей, вставала всегда рано и ненавидела ложиться спать: ей казалось, что, когда спишь, жизнь проходит мимо. Зато очень любила просыпаться и радовалась утру, новому дню, радовалась солнышку, своим детям и мужу, которым она была нужна, своей работе.

Ей нравилось ходить на работу, хотя эта работа требовала недюжинного терпения и настойчивости. Она преподавала математику и была не простой, а самой лучшей, совершенно замечательной учительницей. Благодарные ученики помнили её всю жизнь, и не только потому, что учила она ясно и доходчиво, но главное – за её доброту, милосердие, легкий и весёлый нрав. Она любила всех своих учеников, и они чувствовали это и отвечали тем же. Но с коллегами отношения складывались по-разному. Некоторые считали её слишком простой и бесхитростной. Когда Ирина сталкивалась с человеческой подлостью, долго не хотела верить, а, осознав правду, тихо отходила в сторону. Никогда не мстила и не старалась отплатить той же монетой. Хоть и не религиозна была, но подсознательно следовала принципу: «Ударят тебя по одной щеке, подставь другую!» Окружающие не понимали её беззубости и беззащитности, а муж даже иногда говорил в сердцах: «Ты у нас хорошая и добрая, но в жизни совсем ребёнок, ну прямо какая-то жизненная дура!»

Ирина мужа своего преданно любила, хотя далеко не всегда её замужняя жизнь была безоблачной. Муж её очень уважал и ценил, но иногда и выпить изрядно мог, и расчётливым не в меру был, деньги в семейный котел вносил неохотно. Но она из этого трагедии не делала, а решала все проблемы по-своему. Пришел муж домой пьяным – лишала его десерта на целую неделю, то есть не получал он после ужина искусно испечённых ею сладких пирожков и пирожных. Избегал он вкладывать деньги в семейную кассу – ну и Бог с ним. Она мелочной не была и на собственную зарплату всю еду закупала, а за ним оставила лишь небольшую плату за квартиру да за электричество. О себе она не умела думать и денежных заначек не делала. Ей даже платья себе купить было не на что, всё в семью вкладывала. Зато её все в доме любили, и это было самой большой наградой. Ей всегда было слаще отдавать, чем брать. Может, и прав был муж, когда называл её «жизненной дурой».