Газета День Литературы # 176 (2011 4) - Газета День Литературы

Спустя десять дет примерно также заявили о себе и "сорокалетние", которых уже не хотел замечать сам Ланщиков. Тем не менее, авторитет у Ланщикова как критика был значительный. Особенно в патриотической среде. В начале перестройки при Московском Союзе писателей по инициативе Феликса Кузнецова возникла студия молодых критиков, которую вели Игорь Золотусский и Анатолий Ланщиков. Среди семинаристов был и я. Поэтому считаю, в каком-то смысле, Анатолия Петровича своим учителем. Хотя полемизировал с ним по разным вопросам неоднократно. Были среди семинаристов и Евгений Шкловский, и Павел Нерлер, и Сергей Куняев, и Лена Стрельцова, и Саша Казинцев.

Занятия Ланщиков вёл неспешно, спокойно, но уверенно. Говорил всегда с лёгкой иронией и к самому себе, и к жизни. Он не рвался в "авторитеты" от литературы. Как и статьи свои писал тихо и спокойно. По большому счёту, он и полемистом не был, но его спокойные статьи всегда выводили из себя либеральных недоброжелателей. Вот так спокойно он и ушёл из жизни.

39. ИГОРЬ АЛЕКСАНДРОВИЧ ДЕДКОВ (24.04.1934, Смоленск – 1994, Москва). По окончании факультета журналистики МГУ (1957) работал в газете "Северная правда" (Кострома), с 1976 года ответственный секретарь Костромского отделения Союза журналистов СССР. С 1987 в Москве был политическим обозревателем журнала "Коммунист". Автор книг о творчестве Василя Быкова и Сергея Залыгина, статей о произведениях Виктора Астафьева, Юрия Трифонова, Константина Воробьёва и др.

Из сухих биографических справок не поймёшь, кто кем был. А был Игорь Дедков одним из самых талантливых, известных и спорных критиков. Если уж я первым открыл явление прозы сорокалетних, описал их книги в своих статьях, то кто я был тогда – студент Литинститута. Кто бы заметил мои статьи о "сорокалетних", хоть они и были первыми. Но Игорь Дедков своей разгромной статьёй, сославшись и на мои публикации, прославил прозу сорокалетних, а заодно и меня. Игорь Дедков не был ни либералом, ни западником, ни тем более, патриотом, почвен- ником. Смешно сказать, но до конца дней своих он был марксистом. И работал в журнале "Коммунист". Он сказал это навечно – в человеческом плане. "Человечество вернётся на путь коммунистического развития, который подсказан самой жизнью, против её законов вы ничего не сделаете". Вот бы кого делать идеологом обновлённого ленинизма, а не заскорузлых бездарных борзописцев. Но власти во все времена боятся талантливых людей.

В начале восьмидесятых годов он был ведущим критиком нашего времени. Одно время работал в Костроме, нынче наши либералы называют это ссылкой. Там ему было удобнее. Жить и писать. И подыскивать достойную работу в столице. Прозу "сорокалетних" он не принимал за их амбивалентность, за отклонение от чистой веры. И по-своему был прав. Поколение "сорокалетних" и сформировало всю перестройку. Но кто дал им это безверие, эту амбивалентность? К концу жизни Игорь Дедков стал склоняться более к правому, русскому почвенническому берегу, об этом говорят и его последние статьи, и его дневники. Думаю, пришёл бы к нам в "День".

40. ЮРИЙ ИВАНОВИЧ СЕЛЕЗНЁВ (15.11.1939, Краснодар – 16.06.1984, Германия). В Краснодаре в 1966 году закончил филологический факультет педагогического института, преподавал литературу. Был несомненным лидером русской национальной критики, прирождённым полемистом, тонким аналитиком, прекрасным стилистом. "Подлинное назначение критики – быть политикой, идеологией, философией посредством самой литературы, которая и есть для критики воплощённые в художественном образе национальные, государственные, общемировые, духовные, общественные, идеологические процессы, конфликты, проблемы эпохи", – это из статьи Юрия Селезнёва "Ответственность. Критика как мировоззрение" – и это было его кредо критика. Вадим Кожинов в статье "Судилище…" сообщил интересный факт. Альберт Беляев, гонитель "русской партии" от ЦК КПСС, получил экземпляр книги Селезнёва, в котором, по словам Кожинова, "были жирно подчёркнуты определения "советский" и "русский", при этом становилось очевидным, что первый эпитет относился к чуждым автору писателям, а второй – к любезным ему… Нынче можно спорить о правомочности этого "разграничения", но тогда, четверть века назад, оно было по-своему оправданно". Его книги "Вечное движение", "Созидающая память", "Мысль чувствующая и живая", "Василий Белов", "Златая цепь", "Достоевский" и многие статьи стали ярким явлением в русской литературе и критике. В Институте мировой литературы он защитил кандидатскую диссертацию, незадолго до смерти была готова докторская о М.Ю. Лермонтове. Научную, публицистическую деятельность совмещал с работой в журнале "Наш современник" (заместитель главного редактора), в издательстве "Молодая гвардия" (руководил знаменитой серией ЖЗЛ). Селезнёв объединил вокруг журнала "Наш современник" лучших русских поэтов, прозаиков, критиков и публицистов. "Он был похож на воина, на витязя Древней Руси. Высокий, подтянутый, со слегка откинутой назад головой, обрамлённой густой кудрявой волной волос и аккуратной острой бородкой. А главное – глаза! Удивительно ясные, чуть прикрытые, устремлённые вдаль. Ни дать ни взять – витязь в дозоре, озирающий рубежи родной земли", – писали его друзья. Он был не просто критиком, он был готовым лидером всего русского движения, мог стать русским национальным вождём. Бог его одарил всем. Но Бог и забрал раньше времени. Кто знает, не случись ранней смерти во время поездки в Германию, может, и сумел бы создать реальную политическую русскую национальную партию. Похоронен Ю.Селезнёв на Кунцевском кладбище.

41. ИГОРЬ ПЕТРОВИЧ ЗОЛОТУССКИЙ (28.11.1930, Москва). Родился в семье военнослужащего, позже репрессированного. После ареста родителей воспитывался в детском доме. Окончил Казанский государственный университет, историко-филологический факультет. Печатается с 1956 года. Работал в школе на Дальнем Востоке, на радио. С 1963 – член Союза писателей. Литературный критик, писатель, литературовед. Ведущий специалист по творчеству Н.Гоголя. Краткая библиография: "Фауст и физики" (1968), "Гоголь" – в серии ЖЗЛ (1979), "Монолог с вариациями" (1980), "По следам Гоголя" (1984), "На лестнице у Раскольникова. Эссе последних лет". Авторский сборник (2000). Его статьи о современной русской литературе были ярчайшими событиями литературной жизни 60-90-х годов. Я многому учился у него. Как он мне всегда говорил, в литературе нет авторитетов. И критик должен верить только самому себе. И вообще, если ты кого-то из именитых не уничтожил, ты – не критик. Естественно, имелись в виду дутые авторитеты, которых во все времена хватало. Изначально как бы принадлежавший к либеральной партии он, опять же взвешенно, отошёл от неё и стал поддерживать лучшие традиции великой русской литературы таких писателей, как Валентин Распутин, Василий Белов, Виктор Астафьев, Константин Воробьёв, Василий Шукшин, Владимир Максимов. Его книга о Гоголе в серии "ЖЗЛ" стала едва ли не самым заметным событием этой биографической серии за последние несколько десятилетий. Игорь Золотусский вспоминает: "Сразу отрезал от себя беллетристику и прозу, понимая, что художественного таланта у меня нет. Хотя мои критические статьи, как мне кажется, не лишены некоторой образности. В 1961 году в Переделкино был семинар молодых критиков. Там были и Олег Михайлов, и Лев Аннинский, и Адольф Урбан, и Юрий Буртин, ныне покойный. Маститые советские критики над нами шефствовали. Вдохновляли нас на дерзость и свободу, извиняясь за свои былые грехи. Меня разыскал Корней Иванович Чуковский, зазвал к себе на дачу и прочитал мою статью "Рапира Гамлета", где я достаточно сурово обошёлся с прозой своих сверстников. И он меня благословил. Чуковский сказал: бросайте всё и занимайтесь критикой…"

Будучи по характеру авторитарным человеком, он неизбежно часто спорил даже со своими единомышленниками. Я вроде бы принадлежу к числу его учеников, но у меня отношения с Игорем Петровичем всегда были сложными. Впрочем, развёл меня с Золотусским мой первый инфаркт, который приключился в Германии, в Кёльне, в 1991 году. Известный русист Вольфганг Козак, задумав серию дискуссий по русской литературе, предложил мне, находившемуся тогда в Кёльне, выбрать оппонента, с кем бы мне было интересно дискутировать в ведущих университетах Германии. Я назвал или Аннинского или Золотусского. Козак выбрал Золотусского. Игорь Петрович приехал. Всё бы хорошо, и вдруг инфаркт; за месяц лежания в кёльнском госпитале меня посетили друзья из Франции, Бельгии, Германии, не один раз был и Козак, Игорь Золотусский не пришёл ни разу. За мной ухаживали друзья из второй эмиграции, та же изумительная Тамара Бем, я и не нуждался в его присутствии, но не мог понять, почему он не зашёл ни разу. Потом он оправдывался, мол, времени не было. Такое отстранённое отношение к людям у Золотусского присутствует всегда. Что не мешает ему писать блестящие статьи.