Опера и смерть - Вера Русакова

похоронами последовала свадьба: Джованна выскочила замуж так же стремительно, как выехала в Турин. Синьор Петрич ругался и просил её съездить с нами на гастроли – у него нет времени, чтобы ввести на её партии новую певицу, но Джованна была непреклонна: она оставляет сцену, причём немедленно. Синьор Стефан вызвал из траурного уединения Рубину Пернэ и прослушал хористок. Из их рядов, к собственному изумлению, была выбрана я.

– Готовьте партии Оскара, Амура, Зульмы и Джаннеты [1].

Потом появились коррективы: я пою Адину, потому что мадмаузель Пернэ не любит эту роль, да и горло её надо беречь. Оскар, Амур и Зульма – это немного, а вот партия Адины поглощала все мои силы – даже Париж и Лондон толком не осмотрела, разучивала.

И вот тут возник этот Паркс.

За границей я никому не рассказывала о причинах, побудивших меня покинуть Дублин. Откуда мог узнать об этом Паркс, с которым я не разговаривала вовсе – не понимаю.

Проще всего было пообещать ему денег, а потом сбежать. Мир велик, а я маленькая. Но нового удара труппа могла и не пережить, а подводить их мне хотелось. Я пообещала Парксу денег, но не сейчас, а в Эдинбурге. Эдинбург был последней точкой нашего английского турне, и там я могла исчезнуть после последнего спектакля, самостоятельно перебраться в Голландию и снова присоединиться к труппе. Счастье ещё, что Паркс был просто жадина, а не патриот – патриот бы ждать не стал, а сразу донёс в полицию.

Однажды у меня явилась мысль обратиться за помощью к синьоре Терезе. Она могла вызвать другую певицу, которая заменила бы меня, но такая певица бы приехала не сразу. Я решила играть до конца, и на сцене, и вне её.

Синьора Тереза сама пришла ко мне.

– Наш контрабасист пытался меня шантажировать. А Вас?

Я не стала её обманывать.

– Не буду спрашивать, в чём дело – пусть это будет Вашей тайной. Я спрошу о другом – хотите ему отомстить?

Глава 4.

Рассказывает Ранвир.

Мы приехали в Карлайл в пятницу. По дороге госпожа сказала мне, что в субботу будет «Итальянка в Алжире», потом в воскресенье перерыв – здесь по закону нельзя давать в воскресенье спектакли, потом будут «Искатели жемчуга», а во вторник – отъезд. Я подумал, что лучше бы наоборот – мне нравятся «Искатели жемчуга». И музыка красивая, хотя совсем не индийская, и сюжет трогательный, хотя там всё неправда: и девственных жриц у Брахмы нет, и имена у героев мусульманские. Но у Надира такая красивая ария, а Лейла и любит, и старается сохранить верность долгу, а вождём владеют то дурные, то хорошие чувства, но в конце хорошие берут верх. Я всегда хожу на эту оперу, вспоминаю свою родину, свою любовь и плачу.

Однажды госпожа Лал-баи спросила у господина Аруна, можно ли дочери кшатрия выступать на сцене. Тот подумал и ответил:

– Великий Ману говорил, что театр служит народному просвещению. А стезя просвещения – это стезя, подобающая мужчине высокой варны. Ну и женщине, раз уж женщины сейчас работают.

Вот что значит учёный брахман – как хорошо рассудил! И ведь действительно, наши спектакли учат добру – высоким чувствам, благородным поступкам. Интересно, а господин Рейс-Морган придёт нас послушать?

«Итальянка в Алжире» тоже хорошая опера. Только главная героиня там слишком своевольная. У госпожи есть подруга, Изабелла Маттеи – та тоже своевольная.

Гостиница «Бредли» оказалась неплохой, но тесной. У госпожи был номер всего из одной комнаты, и это значило, что мне надо поселиться с кем-то из мужчин. Синьор Амати предложил – с ним. Я обрадовался: он молчаливый и он один из нас.

Я принёс вещи хозяйки в её номер, растопил камин как следует, мы разложили вещи. Молодая госпожа не любит переезды, не любит гостиницы, а когда на диване родное покрывало, на камине – картина с изображением богини Сарасвати, на столе – удобный дорожный набор мадам Жюстин – тогда ей легче. Госпожа сама раскрыла корзинку, где сидела Бибиана – та вышла с недовольным видом и начала всё обнюхивать. Она тоже не любит переезды.

Вечером госпожа Элизабет, которая следила за Парксом, рассказала: он ходил в харчевню, сидел там весь вечер, пил пиво и расспрашивал посетителей про господина Рейс-Моргана: где он живёт, как туда проехать, есть ли у него друзья и так далее.

– Сейчас Паркс у себя.

Синьор Амадео сказал, что завтра с утра следить будет он.

– А Ваше выступление?

– Роль Таддео я могу исполнять в любое время дня и ночи.

Я плохо спал в последнее время. И в одну из бессонных ночей вспомнил, как госпожа Жюстин учила свою дочку истории. Я слушал и ужасался: французам не нравился их король, они ему отрубили голову; не понравился другой – выгнали. Нам старики всегда говорят: надо слушаться правителей и терпеливо сносить свою участь. Я сказал об этом госпоже, и она ужасно разволновалась:

– Потому и плохо сейчас в Вашей стране, что Вы терпите и смиряетесь! Если терпеть дурные вещи, то они будут продолжаться и усиливаться! Европейцы владеют всем миром не потому, что они умнее или храбрее всех, а потому, что они не терпят и не смиряются, а борются за своё счастье, а если надо – мстят за своё несчастье! Нынешнее правительство Франции не безупречно, но оно лучше, чем последние Людовики и тем более Карл Х. Пьемонтцы прогнали прежнего своего короля, и Виктор-Эммануил извлёк урок из участи папочки и окружил себя умными советниками. Гарибальди поддержало множество итальянцев – и Италия свободна, а в 57 году большинство индийцев сохранили рабское повиновение англичанам – и Индия колония.

Лицо мадам раскраснелось, она стала ещё красивее, чем обычно.

А потом успокоилась и добавила с улыбкой:

– Как поётся в известной тебе опере – «не будь овцой, тогда не попадёшься волку в зубы».

Я потом часто думал об этом. Я сохраняю повиновение хозяйкам, но они добрые и справедливые. А если хозяин дурной? Брахманы призывают нас соблюдать традиции – но господин Арун, брахман, участвовал в мятеже и затем покинул священную землю Индии. Соблюдает ли он традиции?

Утром я зашёл к молодой хозяйке за распоряжениями, и вдруг подумал: возможно, всё это скоро кончится. И я не увижу больше ни моей доброй молодой госпожи, ни Италии, к которой успел привыкнуть, ни своей родины, ни даже Бибианы.

Никогда не понимал, почему госпожа Лал-баи так любит эту кошку, а теперь взял её на руки и