Допрос с пристрастием - Данил Корецкий

— Они похитили председателя правления «Золотого круга», пытались поставить ему «крышу», запугивали, хотели насильно сделать укол… У меня было официальное заявление, — нарочно тихо сказал Лис, понимая, что убедительность его объяснений зависит от ответа на тот вопрос, который он только что задал сам себе. При первом варианте они могут быть приняты, при втором — только усугубят гнев начальника.

— А ты знаешь, что обвинение лопнуло? Этих долбанных бизнесменов выпустили…

Похоже, Колорадский Жук успокаивался, и это было добрым знаком.

— Конечно, знаю, товарищ генерал, — кивнул Лис.

И тут же подумал: «А вот ты откуда знаешь? Вряд ли информация успела пройти по официальным каналам…» А вслух пояснил:

— Мне только что позвонил надежный человек из суда… Он оборвал фразу, но ее окончание повисло в воздухе. Колорадский Жук скривился, как будто у него заболели зубы.

— Да мне уже сто человек позвонили! Из администрации, ГУВД, общества «Правозащита», адвокатуры, УСБ… И, кстати, все говорят, что ты крышуешь Хондачева!

Лис пожал плечами.

— Мало ли кто что говорит. Меня подставили, а сами выкрутились. Только я вам так скажу: это не случайность и не единичный факт. Московский капитал в последнее время двинулся в провинцию. И сейчас начал захват Тиходонска!

Генерал Нырков медленно опустился на место.

— Кончай, Филипп, ерунду пороть, — устало сказал он. — Идиотских детективов начитался? Ну что ты всякую херню придумываешь? Ты губернатор? Или депутат? Это что, твой уровень? Нет! Наше дело — криминал, а лезть в экономику и политику — значит свернуть себе шею! Лис молчал.

— Сам разберешься? — уже спокойно спросил Колорадский Жук.

— Конечно, — кивнул Лис. — Разрешите идти?

Выходя из генеральского кабинета, он испытал облегчение от того, что Нырков не куплен с потрохами. И горечь от того, что такую возможность приходится рассматривать на полном серьезе.

Возвращение домой не у всех вызывает радость. А на Ирку и вовсе накатила депрессия. Ласковое теплое море, фешенебельный особняк с прислугой, комфортабельные прогулки на яхте, бешеные гонки на гидроциклах, мокрый пар, мыльная пена и расслабляющий массаж в хамаме, упоительное безделье, веселые вечера в тавернах, зажигательная музыка, грациозные парни в национальных нарядах, танцующие с двумя десятками стаканов на лбу, — все это осталось в прошлом. Снова пыльный серый Тиходонск, перенаселенная квартирка в панельной пятиэтажке, скандалы с предками, вечная проблема трудоустройства, накатывающая промозглая осень… Праздник кончился, начинались суровые будни. А тут еще этот козел даже до дома не довез — выкинул из машины, как приблудную кошку!

Она направилась к ближайшему такси — проржавевшей белой «Волге», из которой жадно пялился на блондинку в короткой юбке небритый кавказец. Но тут сзади посигналили — рядом остановился черный «фольксваген». Стекло приглашающе поползло вниз. Девушка заглянула в салон и ойкнула:

— Это ты?

— Я. — Молодой человек за рулем натянуто улыбнулся, хотя красивые серые глаза были печальны. На вид ему было лет восемнадцать: худой, высокий — копна иссиня-черных волос почти доставала до потолка салона. — Садись, подвезу!

— Бесплатно?

— Ну конечно!

— Какой ты, Ванечка, тормоз, — засмеялась Ирка, забросив сумку назад и привычно устраиваясь рядом с водителем. — Шучу, шучу, не обижайся. Я смотрю ты теперь на та-а-аких крутых коле-е-са-ах!

— Ты и покруче видала, — буркнул парень.

— Что я видала — не про то базар. Откуда эта тачка?

— Отец подарил, — хмуро ответил Иван.

— Да ладно свистеть. Наверное, одолжил, пыль в глаза пустить? Скажи, а?!

Ирка явно издевалась. Но Иван не обратил на это внимания. Он нервно вел машину, не сводя глаз с дороги и нервно сжав губы.

— Я тебя везде искал. Где ты была?

— Ой! Мы дуемся? Что, уже нельзя с подружкой в Сочи съездить?

Иван скрипнул зубами.

— Знаю я, с кем ты ездила! И куда!

— Так ты что, опять следил?! — зло закричала Ирка. — Вот невезуха — то один козел нервы мотает, то другой!

— А ты опять с этим толстомордым путалась? — перестав сдерживаться, закричал Иван. — Видел я, как из аэропорта вышли, — словно муж с женой!

«Фольксваген» резко свернул в переулок, завизжал скатами, едва не задев припаркованный грузовик. Ирка уперлась в панель.

— Тише, убьемся!

— Ну и пусть!

— Останови, я сказала! А то выпрыгну! — Она стала нашаривать защелку двери. Обычно в такой ситуации ей давали по морде. Но сейчас, завизжав тормозами, автомобиль встал между глухим забором и стеной какого-то склада.

Заглушив двигатель, Иван развернулся к ней всем телом.

— Я не понимаю, что происходит? Зачем же ты мне постоянно мозги вкручиваешь? Сама говоришь, что будешь со мной, и тут же бежишь к этому…

— Опять двадцать пять! — Ирка наморщила носик и с чувством превосходства опытной женщины над глупым мальчиком принялась в очередной раз втолковывать прописные истины: — Сколько можно объяснять, Ванечка? Ты — студент. У тебя же ничего нет! Я что, с тобой на стипендию буду кефир с батоном чавкать? А закончишь ты свое речное училище, будешь боцманом, да? Покатаешь меня на барже, вот здорово! А Андрей Александрович — солидняк, у него свой бизнес, положение, связи, бабки. С ним в любой кабак можно ногой двери открывать. Подарки делает, деньжат подбрасывает, на море за границу возит!

Она еще что-то объясняла, но Иван уже не вслушивался. Он отвернулся, и вдруг представил, как на далеком иностранном пляже его девушка, стоя на коленях, гладит развалившегося в шезлонге упыря по огромному волосатому брюху, потом наклоняется… На душе стало гадко и муторно. Он угрюмо прошептал:

— Ну, ты, Ирка, и сука!

— А ты вообще никто! У тебя же ни хрена нет и не будет! — не особо обидевшись, парировала Ирка.

И тут Ивана прорвало. Он развернулся и захрипел ей в лицо, ломающимся юношеским басом:

— Это ты — никто, обычная шлюха! И твой ёб…рь — дерьмо на палке! «Андрей Александрович», «Андрей Александрович»! Какой он «солидняк»?! «Шестерка» у моего отца, если хочешь знать! Кликуха у него — Питон! А я — сын Валета! Слышала про такого?

— Какого Валета? — оторопело переспросила подруга.

— Того самого!

Ирина отшатнулась. Ничего себе! Клички крупнейших городских «авторитетов» у всех на слуху, к тому же папик в подпитии часто упоминал о Валете, причем с явным подобострастием. На всякий случай она уточнила:

— А не врешь? Зачем тебе тогда в «речуге» париться?

— Затем! Твое-то какое дело? — Иван перестал кричать, но еще не успокоился, не отошел.

Ирина провела рукой по юношески гладкой щеке.

— Ванечка, не сердись. Правда же, странно. Я думала, ты — бедный работяжка. А ты, оказывается, наследный прынц! Ничего себе заявочка! А чего ж я тебя с ним нигде не видела? Его вон в журналах печатают, а тебя — нет…

— Да разошлись они с матерью давно! Но батя мужик классный, просто так жизнь сложилась. — В голосе парня проскользнули теплые нотки. — Мы с ним нормально общаемся. Он в гости приходит, деньгами помогает, продукты присылает… Вещи…

Иван осекся. Про то, что отец держит у них свои вещи, посторонним лучше не говорить. Конечно, «вещи» — громко сказано. Кейс с кодовыми замками на антресолях в кладовке. Мать туда не лазила, поэтому Иван хранил рядом рогатку, позже — сигареты, а сейчас — презервативы…

— …Вещи покупает, машину вот подарил. Мы даже похожи.

Действительно, Валет тоже был высоким, сутуловатым, черноволосым. И носы у них одинаковые — крупные, цыганистые, с горбинкой.

— Так если папаша такой хороший, чего тебя в бизнес не зовет? — вкрадчиво спросила Ирка. Она придвинулась поближе и положила ему на бедро загорелую ручку.

— Почему «не зовет»? Много раз предлагал отдать ларьки на набережной. Говорит — управляй, получай твердый доход. Ну, еще много всяких вариантов было…

— Так чего ж ты не хочешь?!

— Хочешь, не хочешь, — нехотя пробурчал Иван. — Ну его на фиг! Почти все детство на чьих-то похоронах провел. Постоянно разборки, менты в дверь ломятся. Не хочу! Ты говоришь — «речуга»? А чем плохо?! Буду на грузовых судах ходить. Интересно — новые города, новые люди.

— Это год, два, три интересно, — рассудительно заметила Ирка. Ей было девятнадцать, она много повидала и считала себя взрослым, опытным человеком. — А потом осточертеет. И платят там негусто.

— В принципе, да, — согласился Иван. — На ларьках другие пашут, а хозяин только бабки скирдует…

Ирка чмокнула его в щеку:

— И ты еще думаешь?! Дурачок ты мой! Решайся, будем вместе бизнес делать…

От таких слов Иван растаял. Она подвинулась вплотную, положила руку на ширинку, нащупала «молнию».