К Корректорам - Лев Лобарев

— Ты куда?

Юэр уже впрыгивал в сапоги:

— Вэйр… Нервы… Срыв…

На мгновение глаза напарников встретились. Дернулись мышцы лица, попытавшись переплавить боль и тревогу в удовлетворенные ухмылки… Дернулись… Еще раз…

— Тик, — недовольно бросила Юэ, усаживаясь на заднее сиденье «частника». — Психом я тут с вами…

Дверь чуть не высадили.

— Эй, братишка, ты живой?!..

Время балансировало на краю бездны, на той грани, где беспомощно замер Вэйр. Но в тот момент время не интересовало напарников, с поспешностью и мастерством сплетающих сеть-страховку для брата. Время обиделось и поспешило прочь. Необратимо.

— У тебя еще есть вопросы касаемо Наэла?

— Он с ним…

— Сделал то же, что и с нами. И с остальными.

Юэ лениво запустила в Юэра подушкой.

— Я же сразу сказала…

— Именно. Заказчик перехитрил самого себя. Дергается… Деньги тратит… А Вэйру, дураку, и в голову не приходило, что треть новоприобретенных друзей — убийцы. Жил да помогал…

— Допомогался, — проворчала Юэ.

— Изволь. Маску он и впрямь себе сварганил под спеца… А толку? Добрый он. Таких почти нет.

— И что теперь? Психокоррекция…

— …Нафиг. Считай, что мне понравилось. А ты — возвращайся. Сообщи, что я уволился… Тебе там хорошо, мне — здесь: надеюсь, не поссоримся…

В голову Юэра полетела пепельница. Тяжелая. Полная окурков.

— Мудак, — обреченно выдохнула Юэ. — И Вэйр тоже. «Гориллу» бы. Со снайперкой. На вас обоих. И чтоб мушку спилил!..

Проникновенно заворковал телефон.

— «Спайдер Инкорпорейтед».

— Снимай заказ, босс.

Ну, это уже ни в какие ворота!.. Непредсказуемость непредсказуемостью…

— Снимай, босс.

Это уже второй. Один из их фирменных жестов — говорить с параллельных телефонов, чтобы даже в такой беседе — вместе.

— Но…

— Мы его не пробьем. И никто не пробьет…

— Но…

— …Пока мы там. А мы там еще до-олго будем, — от насмешки в почти неузнаваемых голосах веет чем-то знакомым… Ах, да… Могильной землей…

Единственное, что они так и не смогли изменить…

— Алло… Что?.. Я с человеком подъеду…

— Валяй, Вэйр, не заперто.

Юэр наигрывал складывающийся мотив, Юэ созерцала содержимое холодильника: свежепроданного камушка должно было хватить надолго.

Хлопнула дверь, в прихожей зазвучали голоса, затем на кухне появились двое.

— Народ, — торжественно начал Вэйр, — это Финрод, только что с трассы, прошу любить и жаловать. Фин, это мои брат с сестренкой, я тебе о них…

Наэл с ужасом смотрел на напарников, те расхохотались. Вэйр удивленно приоткрыл рот…

…А время, довольно скалясь, подвело последний итог.

НЕСТАНДАРТНАЯ ТРАКТОВКА

«…вследствии черепно-мозговой травмы, полученной при ДТП…»

Слова, мягко мерцая в полусумраке беседы, уверенно снизывались, превращаясь в ажурное кружево, в тончайшую паутину… Ты ведь веришь мне?.. Вот и хорошо, вот и славненько… А эта вот формулировка навсегда закрепит в тебе отвращение к гибели, к любому вид у смерти, пришпилит к жизни, как бабочку булавкой…

Ну и денек сегодня!..

Наконец, свежеосчасливленный экс-самоубийца покинул квартиру. Юэ подошла к окну, проследила его путь от пункта А (подъезда) до пункта В (остановки), удовлетворенно сощурилась, когда он четко замер перед светофором, поджидая зеленый… О, великая радость — первый серьезный случай! Другие здесь в смертушку лишь поигрывают, кто из мазохизма, кто романтики ради. А вот этот действительно жить не хочет… не хотел. Юэ хмыкнула. Кто бы ей сказал годика три назад, что она людей от смерти спасать будет… Да еще и «на шару»… порекомендовала бы говорящему сходить к Корректору. да еще и присоветовала бы, где подешевле. А что делать — Вэйр попросил…

Девица тряхнула гривой, выбрасывая из головы мысли о «суициднике» и работе и…

Взвыл телефон. Юэ поискала глазами трубку, кою напарничек в очередной раз убрал куда-то «на место», извлекла ее из-под груды распечаток и ровным голосом призвала гнев темных сил на главу звонящего. Услышав в ответ вполне назгульский вопль, поняла, что не ошиблась. Звонил Вэйр.

Одарив «братика» обещанием «немедленно и всенепременно», Юэ сунула трубку на аппарат (пускай теперь Юэр помучается в поисках), смерчем прошлась по комнате — одежда, деньги, ключи, Те Самые Две Дискеты, Которые… и вымелась из квартиры. Передернула плечам и под мелким дождем (более ненавистным временем года, чем ранняя весна, была лишь поздняя осень), рванула «стометровку» к гаражу…

— Эй, подруга!..

Стайка залетной гопоты. Местные Юэ давно знали — и обходили с уважением. Юные ублюдки выползли на асфальтовый пятачок. Вступать с ними в длительные дебаты совершенно не было времени: там, на другом конце Города, ждал Вэйр…

Один бешеный взгляд — молча: губы стиснуты от омерзения… Отлично. Путь свободен.

«…полученной при ДТП, нарушены функции речевого аппарата…»

Перед глазами белые сполохи и в ушах ровный оглушающий рокот, словно в розовом чреве морской раковины. Крик стоит в горле и не может вырваться наружу, дышать больно и ледяная крупа впивается изнутри в оплавленную кожу. Игла, только что бывшая прямой дорог ой впереди, прошила насквозь тело, и отломившийся кончик ее застрял где-то в черепе. Нет точки опоры. Можно биться, кричать — все равно ничего не случится. Будут только белые вспышки, прибойный гул, крик, которого нет, потекший пластик безвольного тела и обломок ледяной иглы с обратной стороны зрачков…

Первые две недели ничего не было, кроме запеленутого в бинты и пластиковую сеть капилляров капельниц тела, балансирующего на грани тоненькой, хрупкой грани несуществования. Все было уже известно — и диагноз, и возможные исходы, и степень вероятности каждого варианта… Неизвестно было только одно — будет ли она жить. Вэйр метался между напарниками, не понимая, кому из них он сейчас нужнее. Юэр бредил наяву, споря, доказывая что-то отсутствующему собеседнику, или уходил в себя, замирая недвижно, словно пытаясь догнать ее, или опередить, остановить, как не успел остановить тогда… Вэйр замучился объяснять ему, что — (от него ничего не зависело!) — невозможно было предугадать это глупейшее сочетание обстоятельств, приведшее к беде (она поехала на его звонок, и гнала не глядя на светофоры, потому, что он сказал: скорее) — сам забывая и о больном сердце, и о том, что за пределами палаты есть что-то еще…

…Не было ничего, кроме…

Наконец, стало ясно, что она выживет. Оба одинаково замерли перед невыспанным и злым хирургом: «Лицо вернем. Калекой не останется. Выйдет как новенькая. Правда, говорить уже не будет».