Argumentum ad hominem - Вероника Евгеньевна Иванова

Абордажные крюки поймали его уже футах в трех от меня, зацепились за обвес, и, получив подтверждение фиксации, четко выполнили свою работу, склеивая меня с «пауком» в плотный бутерброд.

– Всем: код девять! Быстро!

Не так я планировал закончить сегодняшнюю вахту, но что ж поделать?

– Эйчи, у тебя перегруз!

Он, родимый. И в режиме срочной эвакуации десантный трос автоматически отстегнется. По крайней мере, есть на это большая и светлая надежда.

– Я знаю! Девятка, всем! Ещё быстрее!

Подрывник, ведомый последней надеждой, забарахтался в моих объятиях, и мы покатились по полу между колоннами, хрен его знает, в каком направлении: визор решил, что самое главное это не местоположение, а…

«Угроза детонации! Угроза детонации!»

Я силился разглядеть на экране хоть какую-то информацию о парнях, но до момента взрыва так и не понял, снялись они с насеста или нет. А потом понимать что-либо вообще стало очень трудно.

Фильтры внешней среды не дали насладиться полным аккомпанементом, зато убойные прелести, предназначенные для нутра, я получил по полной.

Взрывной заряд пульсанул, разорвав хватку абордажного снаряжения, и все, что смог, отправил в полет. Лично я летел недолго и вряд ли красиво, явно задевая по пути колонны, а потом камнем ухнул вниз, гораздо ниже, чем уровень пола, что означало…

Шахта подъемника? Это и стало моей основной мыслью на первый такт компресса. В следующем такте я немного смог подумать, как мне повезло, что лифт шел вниз, иначе последствия могли оказаться куда более удручающими.

Визор не показывал ничего: экран пошел патиной от взрывной волны и в качестве источника информации больше не имел смысла. То ли с третьей, то ли с пятой попытки, я смог нащупать защелки, поднять щиток вверх и… Залипнуть взглядом на медленно ползущие мимо тросы, стойки и перекрытия. Только приближение откуда-то снизу звуков, вряд ли имевших отношение к механике и гидравлике, выдернуло меня из незапланированной нирваны.

Я стек с кабины подъемника на первом же ярусе, который смог разглядеть, откатился подальше от шахты и начал собирать в кучку все, что осталось от ощущений.

На. Хре. На. Та. Ка. Я. Ра. Бо. Та.

Ловить компресс мне было не в новинку, но опыт все же не тот, чтобы регулярно его повторять. Особенно ту часть, когда плоть, только что сдавленная взрывом, начинает расправляться заново. Удовольствие сильно ниже среднего, с фрагментарной потерей чувствительности по всем фронтам. И самое мерзкое, что ничего не можешь сделать, кроме как ждать, надеяться и верить.

К третьему такту зрение все-таки решило вернуться, за ним подтянулись остальные функции, и я смог хотя бы сесть и осмотреть. Сначала окружающий мир, потом себя.

По скорости движения подъемника можно было бы точно вычислить, сколько секунд я медитировал на его кабине, но и без расчетов понятно: достаточно много, чтобы уехать в нижнюю секцию этажей. Туда, где простых и понятных выходов к фасаду не предусмотрено.

То ли пятнадцатый, то ли шестнадцатый ярус, если верить потертой трафаретной надписи на колонне за шахтой. Глухие стены, путей отступления только два, собственно, подъемник и лестница. Если я правильно помню.

А я вообще что-то помню?

Объект инженерно-коммуникационного обеспечения, серийный, специалитет ранга «С»,класс автономности – от второго до четвертого, в просторечии именуется дозорной башней. На полигоне мы эту унылую дрянь когда-то отрабатывали, но ничего выдающегося в памяти не задержалось.

Все примитивно и просто. Планировка ярусов одинаковая, разница лишь в том, навешан фасад или нет. Шахта слева от меня, лестница справа впереди, и там пока вроде беспокоиться не о чем. А что у нас в ближнем круге?

Все нагрудное хозяйство – в хлам, кто бы сомневался. Крюки оторваны начисто, хорошо ещё, шнуры не размотались. Ребра обвеса кое-где перегрелись и потеряли нужную податливость, значит, любое лишнее усилие чревато гематомами. Ладно, пусть его.

Кобура сзади выдержала цирковое представление, это хорошо. С другой стороны, без активного наведения «зиг» может начать артачиться в самый неподходящий момент. Да и связь хорошо бы наладить, если это физически ещё возможно. Судя по легкому фону в наушниках, надежда есть. А вместе с тем есть шанс прочувствовать, как она умирает.

Ребята из техподдержки любят повторять: всякий ребут – это маленькая смерть. Ну да у меня нет выбора, либо маленькая и с надеждой, либо большая и окончательная.

Полная аппаратная перезагрузка. Полная тишина и темнота. Правда, это сейчас даже хорошо, потому что без щитка внутренняя подсветка шлема может броситься в глаза не тому, кому надо. А так – почти сливаюсь с фоном. По крайней мере, хочу в это верить.

Интересно, что сталось с подрывником? Мой «лайт» по характеристикам, конечно, на порядок крепче его «альпины», но если я все ещё жив, то и он вполне себе может. Теоретически. И уж вне всякого сомнения, живее живых те кадры, что поднимаются сейчас по лестнице.

Аварийный свет и звуки вернулись в шлем одновременно, и сразу после зуммера, доложившего о штатной готовности оборудования, по ушам начало ездить монотонное:

– Пёс-8, Пёс-8, ответьте базе.

Или у диспетчеров от рождения стальные нервы, или они быстро учатся убирать из голоса любые эмоции. Вроде и правильно, и для здоровья полезнее, а все равно как-то обидно сразу после, можно сказать, воскрешения, натыкаться на равнодушное:

– Пёс-8, Пёс-8, ответьте базе.

– База, это Пёс-8. Вас слышу.

Пауза. Не хотелось бы думать, что от неприятного удивления.

– Пёс-8, статус?

– Три такта после компресса.

– Мобильность?

– В пределах нормы.

Ближе к нижней границе, если совсем уж честно.

– Обеспечение?

– Только коммуникатор.

Ещё одна пауза.

– Снаряжение?

– Утрачено на три четверти.

– Обстановка?

– Вероятность прямого контакта.

– Расчетное время?

Да в любую минуту, бл!

– Расчетное время? – все на той же ноте повторили в наушнике.

Я попробовал прислушаться к шагам на лестнице. Вроде не сильно торопятся.

– В пределах пяти минут.

– Ждите.

Чего? Контакта? Ах, простите, это я должен ждать высочайшего решения о том, что со мной делать. Но ждать можно и на ходу, а с глухих ярусов лучше убраться, как можно раньше.

Попытка подняться на ноги подтвердила негативные предположения насчет ребер обвеса, зато с тактом я ошибся уже в свою пользу, а не наоборот: пошел четвертый, тот, который уже без особых сбоев организма. Правда, ощущение, что тебя совсем недавно отжали, как насадку для швабры, никуда не делось.

На полу какое-то дерьмо хрустит при малейшем перемещении. Уф-ф, хоть лестница чуть почище, потому что продувается. И мне даже удалось одолеть целый пролет прежде,