Третья ось - Виктор Киселев

Голубев остался один. Результаты анализа ошеломили его. «Неужели вся суматоха вокруг гипотезы «третья ось» поднята зря и ухарство машиниста Кленова — единственная причина крушения?» Из раздумий его вывел приход Андрея.

— Василий Иванович, — оживленно заговорил он прямо с порога, — значит, Кленов не виноват?

— О чем ты говоришь, Андрей? — недоуменно спросил Голубев.

— Таня рассказала мне, что анализ показал дефектную структуру металла, повышенную примесь фосфора и серы в районе излома.

— А это что? — Голубев веером развернул перед Андреем снимки и пододвинул несколько страничек, аккуратно отпечатанных на машинке. Андрей, не читая, взглянул на заключение, туда, где после должности и звания лица, сделавшего анализ, круглым девичьим почерком было выведено: Загорская.

— Это не ее подпись! — вскрикнул Андрей.

Голубев поднял телефонную трубку.

ТЕНЬ, ПРОМЕЛЬКНУВШАЯ В КОРИДОРЕ

Несколько часов тому назад, когда Таня закончила анализ и писала заключение, в лабораторию вошел Колосов. Поинтересовавшись результатом анализа и получив уклончивый ответ, он еще раз предупредил Загорскую, чтобы она все, что ею будет выявлено, держала в строгом секрете от кого бы то ни было.

— Данные нужны для Москвы, и знать их, кроме меня, никто не должен.

Пакет он приказал закрыть в сейф и передал ей ключ. По окончании работы Колосов разрешил Тане уйти домой. Сам же поспешил на вечернюю селекторную перекличку в отделение дороги. Туда же просил занести и ключ от сейфа. Таня быстро дописала заключение и тут же перепечатала его на машинке. Вложив материалы в незапечатанный конверт, она спрятала его в сейф. Гулко хлопнув дверкой сейфа, она не слышала скрипа входной двери и не заметила, как чья-то тень промелькнула в коридоре...

Улицы были безлюдны.

Жители города окончили работу и разбрелись по домам. Падал мягкий снежок, щекотавший лоб и щеки. В ярко освещенных окнах было видно, как, по-семейному расположившись за столом, ужинали железнодорожники. В общежитии девушки принаряжались, собираясь в клуб на концерт заезжей эстрадной бригады.

Пройдет час, другой, и город снова оживет. Послышатся голоса и песни никогда не унывающей молодежи, настанет час ночной смены, и два потока людей — одни усталые, а другие полные сил и энергии — заполнят улицы. А пока здесь встречались одинокие фигуры паровозников, спешивших с неизменными сундучками по вызову в поездку.

Все это в сознании Тани отмечалось чисто машинально. Тяжелое горе забывалось на время только в работе. Оставаясь одна, она выключалась из общего ритма, и чувство одиночества обострялось до предела. Подходя к дому, Таня круто свернула в переулок и одумалась только у деповской столовой.

«Надо чего-нибудь поесть. Дома ничего нет», — вспомнила она и вошла в столовую. Когда она мелкими глотками допивала кофе, к ее столику подошел Грохотов.

— Добрый вечер, Татьяна Степановна! Приятно кушать! — приветливо произнес он, усаживаясь напротив.

— Спасибо, Семен Игнатьевич. Я уже покушала.

Таня поднялась со стула, собираясь уходить.

— А у меня для вас приятная новость, — остановил ее Грохотов.

— Что может быть теперь для меня приятным? — грустно промолвила Таня.

— Я сюда зашел не обедать, а разыскивая вас. Разрешите, я провожу вас домой и по дороге все расскажу.

Проходя мимо буфетной стойки, Грохотов остановился купить пачку папирос. Когда он догнал Таню в темном коридоре, выходящем на улицу, во рту у него дымилась папироса.

ТУГАЯ СПИРАЛЬ

Василий Иванович Голубев и Андрей Васильков обсуждали итоги истекшего дня. Говорил больше Голубев, Андрей же изредка вставлял свои замечания. Рассуждая, Василий Иванович чертил на листе бумаги замысловатые фигуры.

— Смотри сюда, Андрюша! — майор одним росчерком карандаша закрутил тугую спираль. — Эту спираль надо нам раскрутить. Пока что мы знаем ее центр — крушение поезда — и ухватились за конец. Раскручивать ее надо с терпеньем, с толком, а не вдруг. Материал хрупкий, и, прежде чем вытянешь спираль в прямую линию, она не раз взыграет, а то и сломается...

— Уже раз взыграла, — мрачно заметил Андрей. Он не мог понять: почему так внезапно уехала Таня? После раскрытия подделки с подписью он бросился к ней на квартиру, но не нашел Тани дома и только позднее от Колосова узнал, что инженер Загорская срочно выехала в командировку в управление дороги.

— Пора сомнений кончилась, — продолжал Голубев. — Факт преступления налицо. Однако тактика остается прежней. Я уже отдал распоряжение на отправку Кленова в управление КГБ. Нельзя показывать даже и вида, что нам известна подмена анализа. Нужно максимально сосредоточить внимание на лицах, близких к вагонному депо, изучать их повадки, следить за каждым поступком, ждать новых проявлений вредительской деятельности. Пока мы не должны проявлять явных активных действий. Увидя это, враг обнаглеет и легче обнаружит себя, попавшись на удочку.

— Василий Иванович! Я многого еще не понимаю в этом запутанном деле. Как это можно буквально под носом у следователя сделать подмену анализа? Кто это может сделать?

— Этим-то мы и должны заняться на первых порах. Видишь, Андрюша, дорога наша одна из важнейших в транспортной сети как в мирное, так и в военное время. Не исключена возможность, что вражеская резиденция находится где-то в наших краях. После крушения (а в том, что оно результат диверсии, мы с тобой уже убедились) враг сработал так, чтобы на диверсию не было подозрения. Если подтвердится умышленный брак в отливке вагонной оси, то, значит, будут предотвращены десятки новых крушений. Зная, что следствие ведется с уклоном на виновность Кленова, наш неизвестный противник понял: это самая выгодная для него версия и решил не усложнять нам расследования. Подмена анализа сделана с артистическим мастерством. Сценарист учел даже то, что автора анализа могут вызвать для устного объяснения, и потому, пока ведется следствие, поспешил убрать его со сцены. В сценарии оказалась неучтенной только одна мизансцена — твоя вечерняя встреча с Таней, о которой, кроме нас и ее, никто не знает. Чтобы не спугнуть противника, следствие продолжаем вести по ложному пути — «вариант с Кленовым». Как ни жаль, но придется машинисту для пользы дела немного пострадать.

— Что же делать дальше? — в нетерпении спросил Андрей.

— Искать, — твердо сказал Голубев.

И хотя Андрею было неясно, как искать и где искать, он решительно потребовал:

— Василий Иванович! Дайте мне самое трудное, самое опасное, самое невозможное задание. Клянусь не спать, не есть, не пить, пока его не выполню.

— Тогда ты рискуешь погибнуть от бессонницы, голода или жажды, — шутливо заметил майор. — Дело не такое простое, и для того, чтобы его распутать, потребуется немало времени.

Голубев коротко дополнил свои наблюдения. Из ответа Крутилинского завода, присланного на запрос полковника Ярченко, установлено, что плавка № 2041 проводилась, когда мастером был некто Лапин, который в этой должности проработал более года и выдал не одну сотню плавок. Четыре года тому назад он уволился с завода по семейным обстоятельствам и выехал на родину, в Чкаловскую область, к престарелым родителям. Ответ на запрос по месту жительства родителей еще не поступил.

Вредительская группа или отдельное лицо, действующее на нашей дороге, видимо, хорошо осведомлено о всех событиях, происходящих в вагонном депо. Следовательно, это или работник депо, или близкий к нему человек. Серьезное подозрение падает на Колосова. За ним установлено постоянное наблюдение. Однако Колосов или слепое орудие в руках врага, или жертва случайностей. Ясно, что за его спиной действует осторожный опасный враг, обнаружить и обезвредить которого нам и надлежит, — закончил Голубев.

Приглушенно зазвенел телефон. Вызывал полковник Ярченко. Он сообщил, что в больницу в бессознательном состоянии доставлена инженер Загорская. Ее нашел на железнодорожных путях переездный сторож, после того как прошел пассажирский поезд. Загорская несколько часов не приходит в себя. Ведется расследование этого несчастного случая. Полковник приказал Голубеву срочно выехать в управление и добавил, что на послезавтра назначен суд над машинистом Кленовым. Сокрушенный новым несчастьем, Андрей остался один.

ПАПИРОСЫ «КАЗБЕК»

В эти часы в деповской столовой тихо и безлюдно. Андрей прошел через весь зал и сел за столик в правом углу около печки. Есть ему не хотелось, он заказал два стакана чаю и, прихлебывая его маленькими глотками, временами рассеянно посматривал в глубину зала.

Обеденный перерыв давно окончился, деповцы вернулись в цехи, и только за одним столиком Андрей заметил двух паровозников в испачканных мазутом полушубках, как видно зашедших в столовую после поездки. Наблюдал за ними Андрей машинально, лишь бы немного отвлечься от горестных размышлений.