Метаморфозы жира. История ожирения от Средневековья до XX века - Жорж Вигарелло

от холода… Он помогает сохранить мягкость и влагу. Анри де Мондевиль в очень поэтичной форме говорит об этом в самом начале XIV века: жир, «омывая некоторые части тела, увлажняет их»[62]. Жир улучшает внешний вид, гарантирует его поддержание. Это усиливает его притягательность, зато излишек жира — залог слабости. Главный вопрос — чем можно объянить его наличие в теле, если он бесполезен? Без жира невозможно представить себе анатомию, вообразить тело, о котором заботятся. Конечно, подобная точка зрения очень далека от сегодняшней, тем более далека, что в Древнем мире полагали, будто тело формируют не мускулы, но некая толща плоти.

Тем не менее это вещество непонятно: оно необходимо и в то же время его требуется удалять из организма. Бартоломей Английский в XIII веке писал, что это «остаток», неприятность, «непереваренная кровь»[63], субстанция, уплотняющаяся, когда ее много или под воздействием холода. Она сродни веществу, «затвердевшему» на холоде, — например, свернувшемуся молоку или застывшему гелю. Жир также сродни слизи, и разница между ними не обозначена четко. Слизь — это производное недостаточно проваренной крови, «полупроваренной»[64], по словам Бартоломея Английского. Слизь является одним из четырех телесных гуморов (жидкостей), наравне с кровью, желчью и черной желчью, представляющими собой «основные естественные начала тела»[65]. Густая консистенция молочно-белой слизи придает ей округлость и маслянистость — она в некотором роде похожа на жир, впрочем, это обстоятельство никогда не утверждалось. В то же время есть указания на сходство слизи с жидкостью: флегматики мечтают о водных пейзажах, о ручейках и реках, о землях, скрытых туманом, о горизонтах, теряющихся за «снегами и дождями»[66]. Полнота погружает их во вселенную воды.

И еще: слизь — главная жидкость женского тела. Она придает ему белизну и плотность, тогда как кровь — главная жидкость мужского тела, придающая ему «суровость» и стойкость. Наконец, слизь кажется тем более близкой к жиру, что ее появление связано с жирными продуктами: не производят ли они «большую слизь» (fleume gros)? — задается вопросом Альдебрандино Сиенский в 1256 году. Похожую картину находим у Хильдегарды Бингенской, грозившей самым отъявленным обжорам накоплением «опасной и ядовитой слизи»[67]. Этот гумор, подобно жиру, может сделать тело «тяжелым и медлительным»[68], язык — «вялым», взгляд — «тяжелым и сонным»[69]; к этому стоит добавить «скопление мокроты» и «шумный живот»[70].

Отсюда неизбежное противоречие между двумя взглядами на проблему. С одной стороны, массивное тело вызывает уважение, придает статность и здоровый вид. Согласно другой точке зрения, полный человек раздут, вял, если не сказать — слаб. Вероятно, полнота может считаться благом, пока не мешает подвижности.

Возможно, в некоторых неясных случаях полнота может указывать как на плотность, так и на отечность и хрупкость. Наконец, при недостаточной дифференциации веществ полнота может обозначаться каким-то смутным «избытком жидкостей (гуморов)»[71] в самом общем смысле этого слова. Именно так в XIII веке пишет Майкл Скот в своей книге о физиогномике, связывая полноту исключительно с избытком жидкостей, из-за чего «растут животы и слабеют тела»[72].

Иначе говоря, жир может быть весьма различным — как очень компактным, так и пористым, как уплотненным, так и губчатым.

Избыток ветра и воды

Еще один вид полноты, весьма распространенный или, по крайней мере, часто упоминаемый, — водянка, деформация тела вследствие излишнего количества жидкостей. По всей вероятности, здесь имеет место патология водного обмена. Во многих свидетельствах упоминается то, что сегодня называется «асцит». Эта болезнь — «значительная опухоль» живота, «распухшие ноги», худые руки и туловище — была описана уже во II веке нашей эры Аретеем из Каппадокии[73]. Сегодня считается, что это совершенно особое скопление жидкости в области живота имеет инфекционное, онкологическое происхождение, что оно вызывается сердечно-сосудистыми заболеваниями, болезнями почек, почечной недостаточностью. В Средние века его связывали с проблемами печени: якобы печень распространяет воду из-за невозможности прокачивать кровь. Заблуждение связано с тем, что симптомы асцита имеют несомненное сходство с полнотой.

В других средневековых источниках к сказанному выше добавляется «распухание всего тела»[74], «анасарка» — отек подкожной клетчатки, рассматриваемый как «опухоль всего тела»[75]; «глобальная полнота», отдаленно напоминающая то, что медицина XXI века могла бы назвать «серозным захватом клеточной ткани»[76] или же «ожирением», «наступлением жира»; в древности эти симптомы связывались лишь с присутствием воды. Этому сопутствует «лейкофлегмазия», сильнейший отек тела, опухоль всех его поверхностей[77]. Конечно, невозможно найти большее сходство с современной симптоматологией. Старинные описания остаются неразгаданными. Зато есть уверенность в том, что эта многоликая водянка на протяжении длительного времени систематически объяснялась «расстройством»[78] печени, выделявшей вместо крови, которую, согласно старинным критериям, она должна производить и распространять, бесцветную жидкость. Эта жидкость, по представлениям средневековых врачей, захватывала все тело вплоть до появления генерализованной «опухоли»[79]. Упоминалось здесь и избыточное питье: жидкость попадает в живот, проникает в печень и ограничивает поступление «питательных веществ к другим органам»[80].

Посмотрим, как трактовались отеки в Средние века. В те времена их описывали и объясняли, основываясь на непосредственном восприятии, а также на воображении: это лишь архаичный образ неких сосудов или контейнеров, распухшее, как наполненный бурдюк или воздушный шар, тело, разбухшие органы. Такое представление может быть навеяно, например, чудом святой Дуселины, «священные» руки которой в XIII веке спасли молодую марсельскую монахиню от сильнейшей «опухоли» на ногах и животе, из-за которой «потрескалась» кожа[81]. Отсюда это совершенно интуитивное видение жидкостей, искажающих контуры тела.

Еще одно представление об отеках связано с ветром, испарением, воздухом. Речь идет о «метеоризме» и вызываемом им «вздутии»[82] — особой форме водянки, распознаваемой по «характерному» звуку, появляющемуся при постукивании пальцами по вспученному животу. В XIII веке Арнольд из Виллановы описал «бродящие в животе газы»[83], трудность их изгнания и вызываемые ими спазмы «всего тела»[84]. Впрочем, газы составляют часть вещества, из которого состоит тело, так же как они являются частью вещества, из которого состоит мир. Они вызываются теплом, их количество увеличивается, они с неизбежностью распространяются по всем органам, как «валит из зеленого леса дым, вызванный слабым огнем»[85].

В Средние века верили в распухание тела, считали, что роль в этом может играть воздух, были убеждены в его почти мистической способности надувать кожу. Например, в 1374 году шевалье де ла Тур Ландри описывает молодую женщину, которую подвела склонность к пышности, за что она была наказана раздуванием тела. История поучительная.