P.S. Реквием - I.R

три года, Владимиру всего два, а Надежде и того меньше. Они смотрели на маленькие пищащие комочки, которые нянюшка положила в колыбели, со смесью восторга и непонимания. Кто это? Что они тут делают? Как их зовут?

Одно лицо, похожие мысли, совместные шалости… Три живые детские души редко могли усидеть на месте. Фёдор все время бежал впереди, а братья следовали за ним. Сиреневый сад, который находился за усадьбой, пользовался особым почетом у мальчишек семьи Орловых. Там было раздолье для всевозможных игр и забав. Здесь можно было развернуть военные действия, устроить революцию или пустить на корм рыбам канцелярскую крысу. А ещё, если сильно устанешь, то тень под одним из сиреневых кустов вполне уютна для сна.

В детстве обычный сад кажется целым миром, каждый уголок, которого ты просто обязан исследовать. Петру такое нравилось больше всего. Если он находил, какого-нибудь интересненького жучка или невиданную им доселе травинку, то заманивать его в игру было делом бесполезным. А вот Федор только и успевая придумывать новые забавы. Стоило мысли прийти ему в голову, как он затягивал в игру всех, кого только мог. Ивану же нравилось больше смотреть на рыбок в пруду, на то, как ветер колышет грозди душистой сирени, на лениво плывущие по небу пушистые облака, на… мир. Но в отличие от Петра, от игр ему было сложно отказаться.

В то время для ещё мало что понимающих детей приезд занятого отца был самым большим праздником. Андрей Володарович баловал своих детей, привозя им сладости и подарки из далекой столицы, которая казалось лежала за глубокими океанами и высокими горами. Матушка была центром их маленькой вселенной. А уроки вёл добродушный дядюшка Лев. Он мягко, но настойчиво объяснял детям к чему нужно прислушиваться, чего избегать, а во что окунутся с головой.

— Природа ваш друг, — говорил мужчина, когда у детей наступало время занятий в библиотеки. — Слушайте ветер, этот сорванец всегда под рукой. Он приносит много новых вестей, его нужно слушать очень внимательно…

— А если он не хочет с тобой говорить? — вдруг спросил Владимир.

— Такого не бывает, — добродушно рассмеялся дядюшка Лев. — Ветер любит говорить. Он как сорока, трещит без умолку. Когда хочешь услышать ветер, нужно поддаться ему, пропустить сквозь себя, слиться с ним. Нужно набрать полную грудь воздуха, — говорил он, параллельно демонстрируя сказанное, — и медленно выдохнуть. Попробуйте.

Дети повторяли за ним.

Он подошёл к окну и отодвинув кружевную занавеску, распахнул его, позволяя ветру ворваться в библиотеку, неся с собой легкий запах сирени.

— Попробуйте что — нибудь услышать.

Дети старательно дышали и напрягали слух. Хорошо получалось только у Александра и Надежды. Просто у Александра получалось всё за что ни возьмись, а Надежда и сама была, как ветер, попробуй удержать её на месте.

— Это совсем не интересно, — как-то на одном из занятий вздохнул Пётр. — Вот матушка — некромант. У нее интересное колдовство.

Успевшие лицезреть проявление матушкиных сил, старшие ребята помрачнели.

— Что же там такого интересного? — приподнял бровь дядюшка Лев.

— Она властвует над смертью. И продлила Снежинке жизнь.

Надежда поморщилась, это по её прихоти воскресили домашнего питомца, и вновь даровали ей покой, то же по Надиному желанию. Эта кошка была её любимицей и подругой по играм. Воскрешение Снежинки стоило Надежде часа слез и отказа от обеда. Но после смерти кошка плохо пахла, а ещё у нее вывалился один глаз, и ходила она, как-то странно шатаясь и собирая все углы в доме. Пришлось, вновь, закопать её под одним из кустов сирени.

— Никто не властен над смертью, Петенька, — снисходительно усмехнулся дядя Лев. — Хорошенько все это запомните. А что касается некромантии… Твоя фамилия Орлов, значит ты принадлежишь к нашему роду и колдовство у нас с тобой, словно кровь, одно.

И Пётр больше не спрашивал о некромантии. Фёдор же об этом даже не задумывался. Больше всего он любил, когда дядюшка Лев водил их к речушке в чаще леса. Она была маленькой и проворно скользила мимо камней. Её песня завораживала Фёдора, и он был готов погрузиться в этот поток, слившись с ним. Но дядюшка Лев крепко держал его за плечо и позволял помочить лишь пятки.

Хотя мальчишкам этого явно было мало. Ивану постоянно казалось, что на дне что-то блестит. А Пётр лез в камыши искать лягушек.

В то время они старались всё делить поровну, но жизнь на троих поделить нельзя. У каждого из них была своя дорога.

Стоило им окончить университет при Императорской Академии Наук, как Иван и Фёдор решили остаться в столице. Петра же тянуло домой, где он мог проводить в подвале свои исследования.

— Не лучше ли будет делать это в Серебряной роще? — спросил его Фёдор, когда они сидели в домашней библиотеке. — Союз Северных Сов известен своими не стандартными и резкими теориями. Ты мог бы стать одним из известнейших учёных.

— Чтобы, какая-нибудь чернь, проповедующая псевдонауку, внушала мне ложные истины? Позвольте отказаться, — резко ответил Пётр. — В поместье спокойнее.

— Это твой выбор, — пожал плечами Иван. — Мы же хотим жить независимо.

Голубые глаза Петра недобро сузились.

— Так скатертью дорога, — бросил он. — Только не возвращайтесь, когда прищемят хвост.

Фёдор резко поднялся и черновики, где он делал заметки, упала на ковер.

Пётр последовал за ним. Братья стояли друг напротив друга, каждый готовый отстаивать свою позицию.

— Не много ли ты о себе мнишь? — прошипел Фёдор. — Не тебе решать кому уйти, а кому остаться. Ты не глава рода, чтобы раздавать приказы.

— Но стану им. И тогда ни один Орлов не покинет пределов усадьбы.

Фёдор рассмеялся Петру в лицо.

Вдруг окно резко распахнулось и дождь из осколков усыпал ковер. Беды было не избежать, но Иван встал между братьями.

— Образумьтесь, — примирительно сказал он. — Петя, если ты хочешь запереться в доме, то это не значит, что и мы хотим того же. Если уж рассуждать про старшинство, то ты из нас самый младший брат. Мы всегда уважали друг друга, давайте поступать так и впредь. Ты делай как душе угодно, а мы уже всё решили.

Пётр скривил грубы, не желая признавать поражения. Он вздернул подбородок и вышел вон, громко хлопнув дверью.

— Батюшка только слегка захворал, а он уже на место главы рода готов сесть, — фыркнул Фёдор.

Иван только вздохнул, окидывая печальным взглядом закрытую дверь. Под ногами хрустели осколки их разбитых уз.

Остальная семья поддержала их решения.

— В столичном доме всегда найдется пара свободных комнат, — сказал Александр, когда братья за ужином объявили о своем