Жестокое сердце - Нина Карноухова

«Ты не сможешь нам противостоять, человек дрожащий. Твоя жена у нас, и ты ее больше никогда не увидишь. Она слишком прекрасна, чтобы быть твоей женой. Она, как и все бабы, достойна только меня, и никого более. Я есть совершенство, правящее миром, царевич ливийский. Меня может и не любят, но любить обязаны. Непокорных ждет смерть. Но учти, не лезь не в свое дело. Ей хорошо у меня. Она хочет меня. А если ей надоест, у меня есть на этот случай виселица. Не приходи за ней, а то и для тебя, ползучий, заготовлена смерть. Жить хочешь, забудь про нее. Все знают, кто ты. Не будет твоей ноги в моей стране. Не хочу связываться со недостойными… прощай навсегда».

Тутанхамон несколько раз перечитал грозное послание вдоль и поперек.

— Какой же он мерзавец, сам он не достоин царской власти, живет за счет гарема, убивает непокорных… Таких Кейти «Гитлерами» называла. Ну ничего не напугал он смертью и виселицей, не страшно мне ничего, убегу, пойду искать ее, да чует сердце, все хорошо сложится.

Тут в его покои вошел… Джеффри (он тоже прятался во дворце и постоянно подглядывал за Кейти, к тому же он смог запросто войти в доверие фараону).

— Что, друг, несчастье?

— Просто тебе это говорить, Джеффри, несчастье. Обзывают самыми грязными словами, воруют жену на второй день после венчания, грозят виселицей, а ты это несчастьем всего называешь.

— А что, Тутанхамон, могу и всемирным горем то все объявить, позвать плакальщиц, сам на себе буду волосы драть, лучше?

— Прикольнее, не лучше. Я бы тебе лучшее предложил, Джефф. Пойти на Mortal Kombat, как мне Кейти это называла. Сразиться с горем один на один, забрать домой Кейти и радоваться жизни.

— Wow, это крестовый поход на Ливию, называется. Вдвоем как Дон Кихот и его Санчо отправимся. Будем как неуловимые мстители по дворцу ливийскому рыскать, а потом, как Робин Гуд в воду прыгнем и смоемся.

— Хорошо бы еще мне объяснить, о ком ты говорил.

— Да так, муля, ассоциации…

— А нельзя ли, Джефф, побольше народу взять, для страховки.

— Это как раз исключено. Чем больше народу, тем заметнее. А нам надо быть самими собой, т. е. ливийцами. А у меня еще операция есть одна, на троих, не больше.

— И что это за операция, Джефф, позволь узнать.

— Да так, terra Incognita пока, а то разнюхают. Ливийцы от нее в осадок выпадут, короче, ни Кейти, ни тебя, ни меня не поймают.

— Круто! Но не теряй времени на болтовню, Джеффри, собирайся в дольнюю доогли выбросить из головы.

Одному она была женой, а второй просто хотел вернуть ее в нормальный мир из этой «виртуальной реальности». Но какая же эта реальность виртуальная, если люди здесь такие же, могут также страдать, любить и сопереживать… Ахинея получается, да и только… Впрочем у Джеффри все путалось в голове.

А Кейти тем временем сидела в ливийской темнице и страдала, плакала, звала на помощь, но никто не отзывался. Ливийский царевич должен был теперь стать ее мужем, но у нее уже был муж, она отказывалась, но получала в ответ, что она здесь умрет, погибнет, если не согласится. Она сидела и ждала чуда. Кейти была из людей, которые зла никому не сделают, в мыслях не допускают любого зла, и только страдают за всех, молча и терпеливо, они готовы отдать, но не взять. Кейти никогда и не решилась бы украсть что- нибудь, или, дав клятву, сбежать, она была верна в своих мыслях. Да, именно на них и стоит мир, на тех, кто Божьего Промысла и знать не хочет, а только живет и радуется тому, что живет он, и тому, что он счастлив…

Тем временем наступила ночь. Во дворце ливийского царя наступил покой. Стража смирно стояла на своих законных постах и сторожила покой тех, кто находился за дверьми царского замка. Но неведомо было стражам, что с заднего входа во дворец тихо и молча проскользнули две личности в странной одежде. Это были, конечно, Тутанхамон и Джеффри.

— Тихо, Джефф, ты отвлекаешь этих, — Тутанхамон указал на спящих стражников, — а я делаю все остальное… Только действуй с головой, глупости не наделай. Я на тебя надеюсь.

И он скрылся в темноте коридоров… Джеффри, поняв, что он еще кому-то нужен разбудил стражников и начал им напевать песенки самых популярных в далеком 20 веке рок-групп. Мужики просто пьянели от таких мелодий, танцевали и балдели.

А Тутанхамон тем временем высвободил Кейти из тюряги, успешно, конечно же и они отправились к выходу. Но не тут то было. Слуги заподозрили- таки неладное в песнях Джеффри и держались на чеку. Они быстро поняли что происходит и в конце концов схватили всех троих, бросили в темницу, а на утро обещали расправиться с ними. Кончина, нелепая кончина, ожидала Тутанхамона, Кейти и Джеффри. Такой смертью и тараканы не умирают, выбирают себе подостойнее смерть.

— Это все из-за твоих песен, — выговаривал Джеффри Тутанхамон, — тебя не развлекать этих придурков поставили там, а сторожить и в случае отвлечь.

— А для меня это и значит отвлекать.

— Так только муху отвлечь можно, она тупая, не врубится вовремя что к чему, а человек, будь он даже пробитым идиотом, ему дойдет, что хочет от него такой же идиот.

— Ну, ну, ну хватит тут трактаты базарить, — разошелся Джеффри.

Кейти вдруг вздрогнула и искоса посмотрела на Джеффри.

— Джеффри, — вскрикнула она, — что ты здесь делаешь, ты должен быть в будущем…

— Нет, Кейти, без тебя я из этой виртуальной реальности не на шаг, а ты здесь прописалась, поэтому и умирать нам здесь вместе.

— А домой.

— Кейти, не будь наивной, твой муж не согласится.

— А ты, Джеффри, за меня не решай, — ответил Тутанхамон, — если там будет Кейти, тогда мне там жить как в рыбе в воде.

— Так ты авантюр захотел, — спросил Джефф.

— Вообще-то, вся моя жизнь — авантюры…

— Тогда, друзья, вперед, только так мы избавимся от страшной кары.

— Но Джеффри, трусить гадко.

— А вы, Тутанхамон и Кейти, авантюр, что ли не хотите.

— Хотим, — в один голос крикнули они.

— Ха! Тогда вперед! Долой виртуальную реальность! Возвратимся в нормальную жизнь! — крикнул торжественно Джеффри и ударил изо всех сил машиной времени не по голове Кейти теперь уже, а по каменной стене Ливийской кутузки… Дым… Смерч… И все заглохло… Все трое теперь летели с огромной скоростью вперед, в будущее, и им было все равно, что там с ними случится, главное, нужно жить!

3. Сумасшедший Новый год

Это был праздничный новогодний вечер, каких в Чикаго было тысячи: за окном мела вьюга, на улицах как в старину горели старые фонари, по домам то тут, то там ходили одетые в красные длинные халаты Деды Морозы, прилавки всех супермаркетов в эту новогоднюю ночь как всегда были пустыми и скучными, зато за спиной каждого Деда Мороза висел чуть ли не рвущийся по швам мешок с подарками. Да и в домах все было как всегда, обыденно: стояла елка посреди холла, а под елкой — подарки, все сидели за праздничным столом, ели торты, веселились, рассказывали анекдоты или другие смешные истории. Впрочем, Новый год — самый лучший праздник в мире. Но в доме Бернаров, где и жила Кейти, было не так то уж весело. Провожать этот кошмарный для них год было не так то уж и легко. Родители Ригодона, кузена нашей Кейти, каждый праздник встречали одни, без детей, в Париже. А Ригодон и Аннет, которая уже стала его женой, сидели в старом доме в Чикаго и встречали праздник вместе с соседской девочкой Пет. Мама Пет работала в ночную смену в больнице, именно поэтому восьмилетняя Пет всегда оставалась со своими веселыми соседями.

Да год для Уиндеграундов и Бернаров выпал не самый удачный: Кейти исчезла не сказав и слова, за месяц до этого исчезла ее мать Мери, и ходили слухи, что ее убили в Моррисе… Но Ригодон был из таких весельчаков, которые не станут плакать при гостях, а будут делать вид, и притом очень естественно, что они веселятся вместе со всеми. Тут Пет не выдержала и спросила:

— Риго, а Риго, а весело у нас сегодня будет?

— Эх, Петти, Петти, скорее всего, нет, и шутка моя куда-то запропастилась, ну а о приколах и отпадах и говорить нечего. Все исчезли.

— Что, и анекдоты тоже?

— Да, Петти, анекдотов нет, а я не писатель — их придумывать, я только веселить тебя могу. Ну не плачь, маленькая, успокойся, сейчас Новый год, а в этот праздник чего ни случится, может прямо сейчас перед тобой Дед Мороз встанет или ведьмочка появится. Пет, чудеса только на Новый год творятся. Чую я, что сегодня повеселимся на славу!

Пет горько вздохнула, но слезы сдержала при себе, на всякий случай. Новый год ей уже испортили, можно сказать, но надеяться она продолжала.

Неизвестно еще, каким скучным оказался бы праздник в доме Бернаров, если бы не начали твориться чудеса в буквальном смысле слова. Такого, что творилось в этом доме в эту ночь, никто и придумать нарочно не мог. Ну что ж поделаешь — Новый Год.

Вдруг, откуда ни возьмись из кабинета выполз (иначе это было трудно назвать) Фокусник, волокший за собой огромнейшую коробку метр на метр или даже еще больше.