Вероника из Тарлинга (СИ) - Грез Регина

"Кажется, мое пояснение вышло сумбурным…"

Вероника немного лукавила. На самом деле до Тарлинга долетали слухи о тяжелом характере Конты и его жестокости на поле битвы, а порой и за его пределами. Но герцог скоро приедет в родной город, чтобы выбрать себе жену. А Тереза д, Эберви сейчас первая кандидатура — молода, хороша и родовита, пусть дела в их имении опять идут не лучшим образом из-за попустительства рассеянного барона.

«Надо непременно навестить ее и успокоить. Ведь на приеме в ратуше будут и другие девушки, вдруг он выберет Анну — племянницу Бургомистра, у нее кукольное личико, порой даже кажется немного глупым или Софию — дочь мастера Арно, старшего из ювелиров. Правда, она капризна, в прошлый раз отказалась забрать льняную скатерть из-за того, что красные нитки показались недостаточно яркие, а жемчуг у бахромы мелковат. А ведь заказ был спешным, я сидела над ним две ночи…».

Задумавшись, Вероника опять начала рассуждать вслух:

— И потом, наш герцог истинный герой. Мы все чтим в памяти его подвиг.

Рыцарь зловеще расхохотался, заложив за широкий кожаный пояс большие пальцы обеих рук. Вероника чуть не уткнулась носом в его широкую грудь, так резко он преградил ей дорогу.

— Что же такого он сделал, ваш хваленый герцог, будучи еще сопливым мальчишкой? Он не спас жизнь отцу, не уберег город от разграбления, даже самого себя не смог защитить той страшной зимой.

В гневе от подобного заявления Вероника бесстрашно замахнулась пустой корзинкой.

— Не смейте так говорить о нашем господине! В самый тяжелый день он вернулся сюда и разделил участь Тарлинга.

— И это ты называешь подвигом, девочка? Истечь кровью в холодном подвале, а потом очнуться в ледяном ручье и даже не помнить, как туда попал.

На глаза Вероники внезапно навернулись слезы обиды. За герцога, не за себя.

— Вы ничего о нем не знаете. Ничего! Любая девушка будет счастлива и горда носить его имя.

— И даже ты, Вероника?

— О! Я… я не попаду на церемонию встречи, меня не внесли в список вероятных невест.

— Отчего же? — поразился Ламрак. — Я-то подумал, что перед нами самый прелестный цветок в здешнем саду.

— Да-да, и у роз бывают колючки… — от волнения она вдруг стала излишне откровенной. — Но дело совсем в другом. Мои родители не заключали брак, и Бургомистр решил, что это серьезное препятствие.

— Чепуха! — воскликнул Ламарк. — Мой отец даже не собирался жениться на матушке, достаточно было того, что признал меня сыном.

— Довольно громких слов! У тебя, наверно, начинается жар.

Рыцарь стянул перчатку и положил большую ладонь на гладкий белый лоб Лежьена, а потом повел ниже и крепко зажал ему рот.

— Тише! Ты слишком много говоришь, а потом вновь станешь сокрушаться из-за своей нездержанности.

Вероника оцепенела от властности этого жеста. Разве охранники так ведут себя по отношению к господам…

— Что же вы делаете? Отпустите, ему нечем дышать.

Наконец раскрасневшийся Лежьен досадливо откашлялся и, как ни в чем не бывало, вновь обратился к спутнику:

— Я лишь хотел сказать, что Конта не столь щепетилен в выборе супруги. Если девушка добра, скромна и привлекательна — ее происхождение не столь важно. А кто был твой отец, Вероника?

Она вдруг поняла, что не в силах больше продолжать тягостный разговор и совместную прогулку, надменность и язвительность рыцаря чрезвычайно угнетала.

— Мой отец был простой солдат и… он не вернулся с войны. А теперь извольте ступать по вон той тропе между лавками мясника и продавца специй, — она приведет вас к речке. Замок Снегирей оттуда видно как на ладони. Останется лишь перейти мост. Если не найдете ночлег в окрестностях замка, вернитесь к площади, где мы встретились, спросите дядюшку Баффо. Каждый укажет вам его дом. Перчаточник будет рад новым гостям, если, конечно, они добрые люди и им есть чем платить за постой. Прощайте!

Уже не скрывая слез, Вероника подхватила края старенького плаща и, неловко задев плечом рыцаря, побежала в сторону реки. Морозный ветерок обдувал ее лицо, заставляя полыхать щеки. Пальцы замерзли и никак не хотели попадать в варежки на льняной веревке, продетой в рукава.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

"Давно пора избавиться от детского приспособления, но что поделать, если я их постоянно теряю…"

"Сейчас куплю все, что задумала и скорей в замок — расскажу Раулю про этих двоих, пусть не вздумает пускать рыцаря дальше ворот — он не уважает нашу историю, насмехается над славной памятью…".

— Постой, Вероника, я же едва научился ходить, мне тебя не догнать! — с явным сожалением кричал позади Ламарк, все еще пытаясь за шутками скрыть неловкость.

На выразительном лице юноши живо отобразилось грусть. Очевидно, он не хотел так скоро расставаться с новой знакомой. И оттого сердито выговаривал рыцарю:

— Ты крепко обидел ее! Зачем вообще был нужен этот спектакль? Такое чудесное создание и станет думать о нас невесть что… В первый раз я свободно говорил с девушкой моих лет, и она отвечала без малейшего жеманства. Я не хочу ее потерять, слышишь?! К тому же намерен познакомиться с ее младшей сестрой. Немедленно догони и скажи, что сожалеешь!

— Если пойдешь быстрее, мы окажемся у замка раньше ее, — примирительно отвечал тот. — Ну же, хватайся за мою руку. Ты разве забыл? Вероника хотела по пути заглянуть к меднику и в кондитерскую, чтобы купить подарок для бабушки. Чем ты вообще слушал, растяпа?

— Не смей мне грубить! И обещай, что мы еще встретимся с милой швеей. И устроимся у перчаточника… как она его назвала — Баффо? Он должен быть славный старичок, я напишу его портрет. Сколько у нас еще дней до приезда главного Снегиря? Два дня и две ночи, верно? Потом мне придется таскаться за тобой по балам и глазеть на томных красоток. Вот где начнется настоящая скука. Подумать только, Веронику не включили в список! Слушай, зачем тебе вообще нужно кого-то искать? Эта девушка — истинное сокровище. Ее отец был солдат, и сама она обожает герцога за его великие подвиги. А уж как хороша…

— Видишь вон тот сугроб? Похоже, края его щедро политы помоями. Зато твои мягкие сапоги будут забавно торчать с самой вершины.

— Не осмелишься!

— В таверне ты проиграл мне четыре дерзких поступка, помнишь?

— Я… хм, я был немного пьян и не уследил за твоими руками. Ты явно жульничал, подбрасывая кости!

— Но ты признал поражение, пока я тащил тебя до постели.

— Признай и ты, что обидел хорошую девушку зря!

— Если бы ты меньше болтал, мы давно бы нагнали ее. Впрочем, уверен, до вечера ты успеешь забыть даже имя белошвейки. Уверен, в городе есть и более покладистые красотки, за четверть серебряного далера готовые смеяться над каждой твоей глупой шуткой.

— Но ведь не все они похожи на переодетых герцогинь… — вздохнул Ламарк.

На эту реплику рыцарь уже ничего не ответил — он задумчиво наблюдал за тем, как коричневый плащ Вероники скрывается в конце улицы. Девушка держалась с редкой грацией и достоинством, а ее улыбку будет трудно забыть.

Глава 4. Сестры

Каждую зиму барон д, Эберви перебирался в свой просторный городской дом. Вильгельму нравилось местное общество, пышные уличные праздники, новогоднее торжество в ратуше, когда столы ломятся от обилия угощений, а музыканты выводят задорные мелодии. Да-да, и, осушив третью чашу с элем, Бургомистр хвастает, как ловко ему удалось обыграть в шахматы главу соседнего Фарбста несколько лет назад. Уж не с той ли самой минуты начались раздоры между городами…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

В холодную пору жизнь Тарлинга становилась более размеренной и спокойной, чем в те дни, когда нужно было следить за сбором урожая, делать запасы, выгодно продавать излишек. Хотя Тереза очень любила проводить время в поместье, после завершения осенних полевых работ с нетерпением ждала переезда в город. Ведь там ее чаще будет навещать любимая сестра. С ней можно поделиться всеми сокровенными мыслями, доверить маленькие секреты и спросить совет.