Портрет с девятью неизвестными - Алексей Небоходов

– Иногда. Но, признаться, это место заставляет задуматься, не пора ли сменить вдохновение, – ответил он с лёгкой иронией.

Их разговор прервал громкий смех, раздавшийся у дверей. Леон Буше, слегка покачиваясь, вошёл в зал и громко произнёс:

– Ах, господа, как я рад нашему маленькому собранию! Настоящий клуб по интересам, не правда ли?

Его слова прозвучали слишком громко, неуместно нарушив тишину зала. Пьер Моро, появившийся следом за ним, мгновенно перехватил внимание, жестом указывая Леону на место.

– Господа, прошу вас чувствовать себя как дома. Но не забывайте, что этот дом – особенный, – произнёс он с лёгкой улыбкой, тенью рассекавшей его лицо.

Последней вошла Катрин Лаваль. Её строгий взгляд окинул расположение каждого из гостей, прежде чем она заняла стул в центре, ближе к Пьеру.

– Интересное место. Кажется, вы тщательно подбираете гостей, месье Моро, – заметила она, скрестив руки.

– Скорее, это гости выбирают «Ля Вертиж», – ответил он, подходя к концу стола. – Хотя, возможно, отель сам выбирает тех, кто сюда попадает.

Эта фраза повисла в воздухе, пока слуги в чёрных фраках разносили закуски. Тарелки с нежным паштетом, тонко нарезанным сыром и пряными крекерами появлялись перед каждым гостем, сопровождаемые бутылками с вином из местных виноделен.

Филипп налил себе бокал и поднял его, предлагая тост:

– За прекрасный вечер в окружении столь… вдохновляющих личностей, – произнёс он, сделав едва заметную паузу.

Бокалы звякнули, но в общей тишине звук оказался почти тревожным. Каждый гость делал вид, что расслаблен, но напряжение висело в воздухе. Пьер наблюдал за ними, как дирижёр за оркестром перед началом симфонии.

Тишина за столом продлилась недолго. Леон, уже выпивший больше, чем следовало, наклонился к Катрин:

– А вы, мадемуазель Лаваль, не боитесь, что ваши заметки сделают наш ужин темой для скандала?

Катрин усмехнулась, ответив быстро и холодно:

– Меня больше интересует, как такие места, как это, остаются незамеченными. Хотя теперь я начинаю понимать, почему.

Софи осторожно поставила бокал. Её пальцы слегка дрожали.

– Месье Моро, а что вы подали нам? Это… какой-то необычный вкус, – попыталась Софи сменить тему.

Пьер наклонился к ней с неизменной любезностью:

– Это местный деликатес, мадам Делькур. Грибы, собранные в лесах неподалёку. Наш шеф-повар знает, как раскрыть их аромат.

– Лес… – пробормотала она, но замолчала, словно это слово разбудило в её сознании неясный, тревожный образ.

Разговоры за столом затихли. Гости украдкой переглядывались, будто чувствовали, что этот ужин был чем-то большим, чем просто трапеза.

Леон, поднеся бокал к губам, усмехнулся, его взгляд скользнул по Катрин с едва заметной насмешкой.

– Знаете, мадемуазель, у вас странное обаяние. Словно вы привыкли зарабатывать чужими тайнами.

Катрин чуть приподняла бровь, одарив Леона взглядом холодным, как морозное стекло.

– Интересное наблюдение, месье Буше. А вы, я вижу, предпочитаете прятаться за бокалом. Или за своими картинами? Ах да, кажется, вы больше их не пишете.

Леон поставил бокал на стол. Звук отозвался в напряжённой тишине.

– Почему же? – хрипло рассмеялся он. – Я пишу их в своей голове. Вдохновение – штука капризная. Иногда его нужно подстегнуть.

Он сделал резкий жест рукой, разгоняя невидимых демонов.

– А вы, журналистка, тоже ищете вдохновение? Или его место заняла охота за сенсациями? Вы уже решили, кто из нас станет героем вашей статьи?

Катрин не сводила с него глаз, легко улыбаясь.

– Я ищу не героев, а правду, месье Буше. Правда порой страшнее любой картины. Но вы, конечно, понимаете это лучше меня.

Леон нахмурился, осклабившись криво и неприятно.

– Правда? – прошипел он. – А что вы знаете о правде? У каждого из нас есть своя тень. И иногда она становится сильнее нас.

– Это звучит как оправдание, – бросила она, облокотившись на стол. – Оправдание человека, который давно не смотрел на себя в зеркало.

– Хватит, – вмешался Пьер. Он умел приказывать спокойно. – Ужин – не место для таких споров.

Леон откинулся на спинку стула, но его взгляд оставался прикованным к Катрин. Он искал в её словах скрытую угрозу.