Портрет с девятью неизвестными - Алексей Небоходов

– Эта картина… странная, – заметил он, не отрывая взгляда от нее.

– Она вдохновляет, – произнёс Пьер, поднимаясь по лестнице. – Наш отель умеет будить воображение.

Филипп посмотрел на него, пытаясь понять, что скрывается за этой учтивостью. В тишине его слова эхом разнеслись по коридору.

– Здесь действительно необычно, – сказал он.

– Именно поэтому люди сюда и приезжают, – ответил Пьер. Его голос был спокоен, но с едва уловимым вызовом.

Каждый шаг Готье по замысловатым узорам на полу казался шагом вглубь чего-то неизвестного, тогда как каждый завиток лепнины на стенах – новой загадкой, ждущей своей очереди.

– Здесь есть нечто… – Он запнулся, будто слово ускользнуло, растворившись, как туман.

Пьер усмехнулся, еле заметно приподняв уголки губ:

– Ах, да. Это место воздействует на чувства. Но не переживайте. В таких стенах муза всегда находит своих гостей. – У массивной двери он обернулся с неожиданной грацией, словно в другой жизни мог быть артистом балета: – Вот ваша комната, месье Готье. Уверен, она вам понравится.

Филипп шагнул внутрь. На первый взгляд, комната ничем не отличалась от других: бархатный балдахин над кроватью, тяжёлые шторы, не пропускавшие даже намёка на дневной свет, зеркало с резной рамой, отражавшее его слегка напряжённый облик. Но что-то в ней было странным. Воздух казался густым, давил на плечи.

– Что-то не так? – Пьер спросил с любезным участием, за которым угадывалась едва уловимая насмешка.

Филипп качнул головой, отворачиваясь от зеркала:

– Всё в порядке. Спасибо, месье Моро.

Хозяин отеля задержался у двери и его глаза блеснули сталью под зимним солнцем:

– Ужин в семь. Но если вам нужно вдохновение, рекомендую библиотеку. Её коллекция уникальна.

– Возможно, – отозвался Филипп, придав улыбке видимость искренности.

Когда дверь за ним закрылась, тишина заполнила комнату. Он глубоко вдохнул, разглядывая массивные шторы, стеной отгораживавшие его от реального мира.

Тем временем в вестибюль начали стекаться новые гости. Антуан и Софи Делькур, супруги, оба врачи, вошли в отель под звуки скрипящего снега. Молчание между ними было натянутым, подобно слишком туго затянутому узлу. Они едва перекинулись парой слов за всю дорогу, и каждое из них звучало глухой скрытой угрозой.

Антуан Делькур был мужчиной средних лет, с крепким телосложением и немного усталым лицом. Его короткие русые волосы начинали седеть на висках, а серые глаза выражали скрытую напряжённость. Небольшой шрам на левой щеке и сильные руки выдавали врача, привыкшего работать быстро и точно. В его осанке чувствовалась ответственность, но и внутренняя борьба.

Софи Делькур, женщина невысокого роста, обладала хрупкой фигурой и тонкими чертами лица, казавшимися почти фарфоровыми. Её пепельно-русые волосы были всегда аккуратно уложены, подчёркивая изысканность и спокойствие. Но в её голубых глазах иногда появлялась тень то ли скрытой боли, то ли сомнения. При этом её движения были мягкими, пусть и порой нервными.

Пьер встретил их с неизменным изяществом человека, привыкшего угадывать мысли ещё до того, как их облекли в слова.

– Доктор Делькур, мадам Делькур! Добро пожаловать в «Ля Вертиж». Надеюсь, дорога не была слишком утомительной?

Антуан натянуто улыбнулся и коротко пожал руку хозяина:

– Да, благодарю. Отель…

– Великолепный, – перебила Софи. Её голос прозвучал шёпотом, будто боялась потревожить тайны, укрытые в этих стенах.

Пьер чуть склонил голову, изучая гостей, как шахматист перед первым ходом:

– Рад, что вы прибыли. Позвольте показать вам ваши комнаты. «Ля Вертиж» славится своим уютом, особенно для таких достойных гостей.

Антуан и Софи обменялись короткими взглядами. Они ничего не сказали, да и звуки их шагов утонули в толстом ковре, оставляя за собой едва слышное эхо напряжения.

Пьер задержался у картины над камином, и его глаза блеснули в свете пламени.

– Завораживает, правда? Но это не просто украшение. История картины – тёмная смесь страсти и жестокости. Маркиз де Сад и его девять… жертв.

Антуан нахмурился, его взгляд изучал полотно, будто стремился заглянуть за его границы:

– Девять жертв? Но его заключили в тюрьму за иные преступления, – заметил он, стараясь, чтобы голос звучал равнодушно.

Пьер рассмеялся, а его смех эхом разнёсся по вестибюлю, словно всколыхнув тени в углах:

– Альпы искажают реальность. Говорят, его жертвы заключены в