Развод. В клетке со зверем - Милана Усманова

Родители Романа - его отец, Виктор Андреевич, такой же высокий и статный, как сын, и мать, Ирина Валентиновна, с холодными оценивающими глазами - изучали меня, как диковинный экспонат.

- Очень мило, - произнесла Ирина Валентиновна после паузы. - А ваши родители?..

- Папа инженер на заводе, мама преподает в школе, - ответила я, стараясь, чтобы голос звучал уверенно.

- Достойные профессии, - кивнул Виктор Андреевич без особого энтузиазма. - Вы из Новополья, верно?

Я кивнула, чувствуя, как Роман сжимает моё плечо еще сильнее.

- Город маленький, но люди там… настоящие, - произнес он с нажимом. - Лея не из тех девушек, что выросли в искусственном мире.

Ирина Валентиновна едва заметно недовольно поджала губы.

- Ну что ж, проходите к столу.

Обед был мучительно долгим. Я чувствовала себя не в своей тарелке, осознавая, что использую не ту вилку, говорю слишком громко или слишком тихо, смеюсь не к месту.

Когда мы прощались, Ирина Валентиновна взяла мои руки в свои сухие, с безупречным маникюром.

- Роман всегда был… увлекающимся, - произнесла она так тихо, что только я могла слышать. - Но я вижу, что вы особенная для него. Берегите его. Он может быть сложным.

В машине Роман молчал, сжимая руль до побелевших костяшек. Я не решалась заговорить первой, чувствуя его напряжение.

- Они всегда такие, - наконец выдавил он. - Думают, знают, что для меня лучше. Будто я всё ещё ребенок.

- Они просто заботятся о тебе, - мягко произнесла я.

- Нет, - отрезал он. - Они контролируют. Всегда контролировали.

Его пальцы впились в руль еще сильнее, и я впервые увидела, как под маской уверенности и обаяния проступает что-то совсем другое. Что-то темное и болезненное.

- Давай не будем о них, - быстро сказала я. - Я так рада была познакомиться с твоими родителями.

Лицо Романа смягчилось. Он бросил на меня быстрый взгляд, полный благодарности.

- Ты идеальная, - произнес он. - Именно такая, как я мечтал.

И в этот момент я ощутила первый, едва заметный укол тревоги. Потому что в его словах сквозила не любовь ко мне настоящей. А восторг коллекционера, нашедшего редкий экземпляр для своей коллекции.

Но я отогнала эту мысль. Ведь так приятно было быть идеальной для кого-то.

***

- Ты в своем уме? - отец расхаживал по кухне нашей маленькой квартиры. - Ему сколько лет? Тридцать восемь? А тебе двадцать один! Что он в тебе нашел?

- Анатолий! - мать тронула его за рукав. - Не говори так.

- А как мне говорить? - он повернулся ко мне, сидящей за столом и глядящей в кружку с остывшим чаем. - Ты знаешь, что о таких отношениях думают люди?

- Папа, я...

- Он использует тебя! - отец стукнул кулаком по столу. - Поиграет и бросит. А ты останешься с разбитым сердцем и репутацией… Возможно, беременная…

- Толя! - мать повысила голос. - Прекрати!

Она подсела ко мне, обняла меня за плечи.

- Милая, папа просто беспокоится. Это ведь так неожиданно. Этот человек из совсем другого мира.

- Я люблю его, - тихо произнесла я.

- Любовь! - фыркнул отец. - Что ты знаешь о любви в свои годы?

Они еще долго говорили, но я уже не слушала. Я ожидала недоверия, даже злости. Но то, что действительно ранило, пришло позже, когда отец вдруг переменился, смягчился, узнав о финансовом положении Романа.

Я стояла в коридоре, невольно подслушивая разговор родителей, сидевших на кухне.

- Ну, если он серьезно настроен… - задумчиво произнес отец. - То это, конечно, совсем другое дело. Ты представляешь, как она будет жить? Никаких забот. Ни дня не будет думать о деньгах...

- Толя! - одернула его мама. - Разве в этом дело?

- А в чем еще? - искренне удивился отец. - Я мечтаю, чтобы моя дочь не думала о быте, как мы всю жизнь. Чтобы у нее все было. Чтобы он ее на руках носил!

Я беззвучно отступила в свою комнату, испытывая странное чувство предательства. Час назад отец был готов защищать мою честь и будущее. А теперь готов отдать меня первому встречному, лишь бы тот был богат.

Когда через две недели Роман пришел к нам домой в безупречном дорогом костюме, с букетом для матери и коньяком для отца - мои родители превратились в воплощение радушия.

- Роман Викторович, - мать суетилась с закусками. - Вы не стесняйтесь, всё по-простому…

- Вы же понимаете, - говорил отец, раскрасневшись от коньяка, - Лея у нас одна. Единственная. Сокровище наше.

- Я понимаю, - Роман улыбался той особенной улыбкой, которая появлялась у него на публике: безупречной, но не затрагивающей холодных глаз. - И обещаю беречь ваше сокровище.

Когда он уехал, мать обняла меня:

- Ну, доченька, видишь? Он вполне серьезен. И такой воспитанный, не то что эти твои однокурсники.

Я молчала. Внутри нарастало смутное ощущение неправильности всего происходящего. Будто я - фигура в чужой игре.

- Главное, не спорь с Романом, - мать понизила голос, хотя отец уже ушел смотреть телевизор. - Мужчинам не нравится, когда женщины слишком… настойчивы. Будь мягче, уступчивее.

- Мама, Роман ценит мое мнение, - возразила я. - Он не такой.

Мать странно улыбнулась, погладив меня по руке:

- Все они такие, милая. Просто некоторые - в открытую, а другие - до поры до времени.

***

Первые признаки того, что мать могла быть права, появились спустя три месяца отношений. Я собиралась на выставку современного искусства - неформальное мероприятие в галерее моих знакомых, куда Роман не мог пойти из-за деловой встречи.

Я надела свое любимое зеленое платье с глубоким вырезом на спине, подчеркивающее мою тонкую фигуру. Платье, в котором я чувствовала себя свободной, красивой и молодой.

Роман зашел ко мне без предупреждения, с букетом роз и билетами в оперу.

- Сюрприз! - улыбнулся он, целуя меня. - Я перенес встречу. Мы…

Он осекся, оглядывая меня с ног до головы.

- Что на тебе надето?

Я удивленно посмотрела на свое отражение в зеркале.

- Обычное платье. Я же говорила, что иду на выставку...

- В этом? - его тон изменился, стал холодным. - Ты выглядишь как…

Он не закончил фразу, но выражение его лица сказало всё.

- Как кто? - я почувствовала, как краска заливает