Генератор. Фантастическая повесть - Владимир Анин

Если я скажу, что больше ни разу не пытался воспроизвести тот необычный опыт, то это, конечно, будет неправдой. Пытался, и не раз. И у меня ничего не получалось, я даже перепробовал все лампочки в доме – думал, что первая бракованная или перегорела. Но, как я ни старался, ничего не вышло. А однажды вновь попробовал, и лампа ярко вспыхнула и взорвалась прямо у меня в руках, осколки даже лицо порезали. Хорошо хоть глаза целы остались.

Я знал про постоянный ток, про переменный и, честно говоря, не понимал, почему в одном случае лампочка загоралась, а в другом нет. Я даже заставил работать пылесос и утюг. К телевизору прикасаться не рискнул, памятуя, как взорвалась лампочка. В конце концов, пришел к двум выводам. Во-первых, каким-то непонятным образом мое тело было способно вырабатывать электричество, причем сила тока могла быть довольно высокой, и внешними контактами, на которых концентрировались заряды, служили руки. Ногами такие фокусы пока проделывать не удавалось, только руками. Причем для приборов, питающихся постоянным током, полярность всегда была одинаковая: плюс на правой руке и минус на левой. А если прибор работал от переменного тока, эта переменность включалась в моих руках сама собой. Второй вывод, который я сделал, заключался в том, что сила тока, да и вообще его наличие, зависела от моего настроения. Чем больше возбуждение, чем сильнее эмоции, неважно, радость или гнев, тем более мощные заряды концентрировались на руках. А в минуты безразличия, апатии даже крошечной искорки не высечь.

Кстати, об искорке: если я складывал руки вместе, никакого короткого замыкания не происходило, но когда я подносил ладони друг к другу, особенно в минуты сильного возбуждения, между ладонями проскакивала настоящая электрическая искра. Но обычно происходило это только тогда, когда я сам этого хотел. В другое время это были самые обыкновенные руки. Случались, правда, и самопроизвольные разряды, но крайне редко. Из всего этого я сделал вывод, что в принципе могу управлять этой энергией или, по крайней мере, могу научиться управлять ею.

Конечно, я пытался понять и причины этого явления. Ведь это же не совсем нормально, когда человек вдруг превращается в ходячую электростанцию. Все это подвигло меня даже переменить свое решение относительно будущей профессии. Первоначально я собирался стать инженером-теплотехником, как отец. А тут решил поступать на электроэнергетический факультет, о чем я заявил родителям. Они, в принципе, не возражали, тем более что это был все тот же Московский энергетический институт, куда я готовился. Решение было принято, и я отправился подавать документы.

2

В институте царило столпотворение. Наконец я нашел, где записывают на нужный мне факультет, заполнил заявление и пристроился в хвосте внушительной очереди. Спина и затылок стоявшего впереди меня парня показались мне знакомыми. Из-за оттопыренного уха показался крупный, с характерным набалдашником на конце нос, а под ним толстые и абсолютно ровные, как две мандаринные дольки, губы.

– Игорь! – я хлопнул его по плечу.

Мандаринные дольки растянулись в улыбке, и он протянул мне руку.

– Здорово! Ты тоже сюда?

– Что значит тоже?

– Ведь ты вроде на теплотехнику собирался.

– Собирался, – согласился я, – но передумал. Электричество показалось мне более интересным.

– А я говорил тебе! – обрадовался Игорь. – Помнишь? Электричество – загадочная энергия, которая вроде бы как и изучена, и используется человечеством на полную катушку, а все же остается чем-то таинственным и во многом непознанным.

– Ну ладно, ладно, можешь не агитировать, – отмахнулся я. – Выбор сделан. А ты больше никого из наших тут не видел?

– Нет, – покачал головой Игорь. – Они просто не понимают, что за инженерами в нашей стране будущее. Это сейчас основной спрос на юристов, экономистов, финансистов. Но пройдет немного времени, и появится потребность в инженерах!..

– Верю. Только их все равно не переубедить.

– А мы с тобой, как более дальновидные, подадимся в инженеры, – улыбнулся Игорь.

– Надеюсь, – вздохнул я.

В это время подошла очередь Игоря сдавать документы, и он присел на стул возле стола с табличкой «Приемная комиссия».

Потом бросил мне: «Еще увидимся!», куда-то заспешил.

Секретарь приемной комиссии, прыщавый молодой мужчина с всклокоченными волосами, молча взял мои документы и натренированным взглядом пробежал по заполненным графам заявления, сверил данные с моим паспортом и школьным аттестатом. Найдя все в полном порядке, шлепнул два каких-то штампа на бланк заявления, расписался и протянул мне узкую полоску бумаги с отпечатанной на ней инструкцией о дальнейших действиях: где и когда получить экзаменационный лист, по каким дням экзамены и тому подобное.

Я поднялся, уступая стул очередному абитуриенту, а точнее абитуриентке, симпатичной девочке с большими голубыми глазами и светлыми волосами, перехваченными на затылке. Я бы, может, и не обратил на нее внимания, если бы не одно обстоятельство: она была небольшого роста, я бы даже сказал – маленькая, на вид ей было не больше четырнадцати лет. Трудно было поверить, что она уже окончила школу. Девочка посмотрела на меня, и я почувствовал, как меня словно молнией пронзило. Я невольно отвернулся и услышал позади себя голос, который был под стать ее слишком юной для абитуриентки внешности.

Я вышел из института и окинул взглядом бурлящую толпу молодежи в поисках Игоря. Но в этом человеческом море отыскать кого-либо было непросто, и я, махнув рукой, уже собирался спуститься вниз по ступеням, как вдруг кто-то окликнул меня. Во всяком случае, мне показалось, что именно меня.

Мужской голос негромко произнес:

– Молодой человек, можно вас на минутку?

Я обернулся. Передо мной стоял невысокий худощавый мужчина лет пятидесяти, с аккуратной бородкой. Заметно поседевшие волосы были аккуратно зачесаны набок. Одет он был в клетчатый костюм болотного цвета, на фоне которого бросался в глаза голубой, с желтыми цветочками, галстук. Под мышкой мужчина сжимал коричневую кожаную папку, а в правой руке между большим и указательным пальцами – толстую серебристую авторучку.

– Вы мне? – недоуменно спросил я.

– Да-да, вам. – Мужчина слегка прищурился. – Вы только что подали документы на электроэнергетический факультет.

– Верно, – ответил я. – А в чем дело? Что-то не так?

– Нет-нет, все так. Только не могли бы вы уделить мне немного времени?

– Пожалуйста.

Признаться, я был слегка удивлен таким неожиданным вниманием к моей персоне. Шагая по длинным коридорам института, я силился понять, что от меня понадобилось этому странному человеку, который напоминал мне классического киношного профессора: бородка, хитрый прищуренный взгляд, смешно одет. И решил, что тому просто понадобилась грубая мужская сила, что-нибудь куда-нибудь перетащить или переставить.

Мы зашли в совершенно пустынную часть института, вокруг не было ни души. «Профессор» прижался ко мне всем телом и буквально вдавил меня в стену. Я совершенно отчетливо видел, что передо мной стена, но когда оглянулся, то увидел «профессора», входившего в открытую дверь. Мы оказались в темном коридоре, по обе стороны которого тускло белели двери без табличек.

– Не волнуйтесь, голубчик, никто вас здесь не съест, – сказал «профессор». – Мы уже пришли. Прошу.

Он распахнул передо мной третью справа дверь и впустил в такую же темную, как и коридор, комнату. Глухие жалюзи почти не пропускали свет с улицы. Я почувствовал, как ноги у меня подкосились, а по спине пробежали мурашки. Раздавшийся позади звонкий щелчок заставил меня вздрогнуть. Но в ту же секунду под потолком вспыхнули лампы, заливая помещение теплым желтым светом.

Я огляделся. У окна стоял огромный письменный стол, видимо, весьма старый, ибо подобных столов мне раньше видеть не доводилось. Позади высилось большое черное кожаное кресло. Все стены в помещении занимали книжные полки, невольно вызывая ассоциацию с библиотекой.

– Прошу вас, располагайтесь, – сказал тот, кого я называл про себя профессором, усаживаясь в кресло.

Перед его столом стояли два стула на резных деревянных ножках, с черной кожаной обивкой. Я присел на краешек одного из них, оглянувшись на запертую дверь.

«Вот попал!» – пронеслось у меня в голове.

– Ну, почему же «попал»? – улыбнулся он, отчего я чуть со стула не упал. – Меня зовут Николай Александрович Теслов, и я действительно, как вы изволили заметить в своих мыслях, профессор.

– Теслов, – пробормотал я растерянно, а потом улыбнулся и посмотрел на него. – А знаменитый Никола Тесла вам случайно не родственником приходится?

– Возможно, – прищурился Николай Александрович. – Но я вас привел сюда не для того, чтобы обсуждать родословную. У меня к вам очень важное дело. Я знаю, Геннадий, что вас интересует электричество.