Вихрь Бездны (СИ) - Ольга Ружникова

такое не вытянули бы калеными щипцами. А теперь — всё равно. Она никогда не любила Виктора Вальданэ. А единственным он для нее остался лишь потому, что Лоренцо Винсетти был недостаточно настойчив.

— А его отец об этом знает?

— Нет. И не знал. Его убил твой отец. Больше двух лет назад.

— Твой жених — Грегори Ильдани⁈

Почему единственный погибший, о ком помнят, — принц Арно? Даже в рыцарских романах упоминают не только героя, но и его ближайших соратников.

— Нет, Виктор Вальданэ. Но он мне не жених.

— Он — герцог, ты — герцогиня. И воспитанница его родителей. Его мать наверняка была бы счастлива… — Юстиниан осекся, почти с ужасом глядя на нее. — Ты влюбилась в своего приемного отца⁈

Элгэ даже рассмеялась:

— Во-первых, если Алексис — мой приемный отец, то Виктор — приемный брат, ты забыл? А во-вторых, я никогда не думала об Алексисе, как об отце.

Так странно… Годами не могла об этом не то что говорить — думать. Горе перехватывало горло, душило режущей петлей. А теперь Элгэ так спокойно рассказывает о самом страшном горе малознакомому человеку. Супругу.

Отболело.

— Мне было девять, когда я потеряла папу. И поверь — помню его хорошо. Его, кстати, тоже убил твой отец.

Могла бы и не добавлять. Но не удержалась.

— Он многих убил, — без выражения ответил Юстиниан. — Тебе не следовало ехать в Эвитан. Он и тебя убьет.

А то она не догадывалась о планах дорогого дяди-свекра? Тогда почему ледяной ветер пронесся по комнате? Потому что Юстиниан понизил голос до шепота? Их спальня тоже прослушивается?

Лучше подсесть поближе. И вопросительно взглянуть на собеседника.

— Я не знаю, как и когда он это сделает, — прошептал кузен.

Значит — прослушивается.

— Просто будь осторожнее.

Цветы и сладости от дорогого дяди Элгэ вышвырнет в мусорную корзину. Натянув предварительно перчатки.

А как быть, если любящий родственник пришлет отравленные дрова для камина? Ладно, пока здесь спят двое — не пришлет.

А вот вздумай дядя запереть неудобную невестку и отравить… Всё, что тогда останется, — выбор между голодной смертью и ядом.

— Элгэ, у меня к тебе просьба.

Еще одна.

Юстиниан ничего не знает о тайном языке «цветника», но есть жесты, общие для всех. Илладийка, подмигнув, склонила голову на грудь любимого мужа, касаясь ухом его губ. Практически поцелуй. Их первый и единственный.

— Я никому об этом не говорил, — неожиданно горячий шепот обжег ей ухо. — Я был… и сейчас влюблен в одну девушку! Нет, не влюблен — я люблю ее… больше жизни! Она — нетитулованная дворянка. Я боялся сказать отцу. Не за себя боялся…

Элгэ чуть заметно кивнула. Она тоже боялась не за себя — когда шла под венец с Юстинианом. Валериан Мальзери легко смахивает с доски лишние фигуры.

— Я хотел сбежать и жениться на ней. Но тут отец получил тебя…

Вот так, Элгэ. Твоя глупость разрушила жизнь не только тебе. И можно сколько угодно оправдываться, что дядя всё равно не допустил бы для сына неравного брака.

— Я заранее укрыл ее в одном михаилитском монастыре. Только этим монахам можно верить.

Да. Только им.

— И лишь тогда решился заговорить с отцом. А он… только посмеялся над моими страхами. Сказал, моя невеста — весьма перспективная родственница одного бездетного графа. Так что я, как отец выразился, «провернул очень выгодную комбинацию». Я и поверил.

Граф Адор Витольду тоже много чего сказал.

— Отец разрешил мне готовиться к свадьбе.

Чтобы устроить как раз перед нею несчастный случай. Совершенно случайный.

— И тут в Лютене появилась ты…

— Она жива?

— Да, отец не знает, где она…

— Юстиниан! — С уха пришлось откинуть непослушные светлые пряди. Красивый ты по-своему, северянин. Просто не во вкусе Элгэ. — Пойми: твой отец тебе просто соврал. Он боялся, что ты женишься тайно. Кстати, именно это и нужно было сделать. Хотя…

Юстиниан обернулся так стремительно, что белокурые пряди скользнули по ее щеке. Так жаль гасить надежду, вспыхнувшую в несчастных серых глазах! Близко-близко…

— Он бы устроил несчастный случай и после свадьбы. Я с радостью разведусь с тобой, но для этого нам всем нужно сбежать из Эвитана. Иначе твоя невеста не доживет до нашего развода.

Огонь во взгляде, враз сделавший Юстиниана по-настоящему красивым, погас. Боль вновь заплескалась в серой глубине.

— Она ждет ребенка, — еле слышно, глухо-глухо. — Моего ребенка.

Мог бы и не уточнять.

— Твой отец…

— Не знает и об этом. Он думает, я ее бросил. Я для отвода глаз спал с одной горничной.

Это у северян или у мидантийцев так принято — с возлюбленной спать нельзя, а с прислугой или нелюбимой женой — пожалуйста? Да хоть с обеими сразу. Мерзость.

А с кем из мужчин согласилась бы лечь в постель Элгэ, чтобы спасти Алексиса? Да хоть со Свином Гуго!

— Ты не просто так мне это рассказал.

Холод ласково скользнул в кровь. Тень вчерашней ночной мглы. Не до конца ушедшего потустороннего ужаса.

— Ты чуть не погибла, спасая сестру.

Была б умнее — не понадобилось бы спасать.

— Мне больше некому доверить Инес.

Инес? Та девушка — илладийка?

— Умоляю, спаси ее и ребенка. Вывези в Аравинт — если сможешь. Ты сумеешь сбежать рано или поздно, я знаю. А я вряд ли выберусь отсюда живым…

В таких случаях нужно успокаивать и разубеждать. Но Элгэ никогда не умела лгать друзьям. Если сложится иначе — они вместе посмеются над его страхами.

— Я сделаю всё, что смогу. Всё, что от меня зависит. Обещаю. Или сделаем вместе. Не сдавайся. Мы — еще живы. Ты — жив.

Все-таки поступила, как все. Иначе, чем привыкла. Не как воин. Как женщина.

А разве Элгэ Илладэн — мужчина?

Глава 3

Глава третья.

Квирина, Сантэя.

1

Гладиаторы не зря предпочитают «Лиса и Ворону». Здесь уютнее, чем в других тавернах.

Серж прислушался к умеренному гулу голосов за соседними столами, к звону кружек. Интересно, что сказал бы отец — увидев, как его домашний, «книжный» сын все увольнительные из «кабаков» не вылезает?

— Тебе лучше перейти к ним, — предложил Роджер.

Шарль Эрвэ с друзьями расположились за три стола от Криделя и Ревинтера.

— Либо мы пойдем туда вместе, либо — никто! — отчеканил бывший корнет. — Ты — мой друг, и им придется с этим смириться.

После смерти той старухи и отравленных цветов в Серже что-то надломилось. Анри скрыл подробности жуткой истории от всех, а что толку — по всей столице гудят зловещие слухи.