Рассвет - Соман Чайнани

– и всегдашники, и никогдашники – повернулись к Аладдину.

Мальчик замер, словно кот в попытке слиться с землей.

Кима ухмыльнулась.

– Ты хотел чем-то с нами поделиться? – хмуро спросила профессор Мэйберри.

– Нет, – ответил Аладдин.

– Он говорит, что у него волшебная лампа! – крикнул рыжий мальчик, сидевший справа.

– Лампа из Пещеры Желаний! – засмеялся другой мальчик, слева, который подслушивал их разговор.

Ученики обеих школ смеялись и улюлюкали.

Гефест посмотрел на Аладдина с жалостью.

– У меня есть лампа! И в ней джинн! – гневно воскликнул Аладдин и высоко поднял лампу, но смех лишь усилился. Всех новичков объединило одно желание: посмеяться над дурачком. Аладдин вскочил на ноги и повысил голос. – И когда я загадаю первое желание, я превращу вас всех в лягушек! Вот тогда вы попляшете!

– Будем надеяться, что до этого не дойдет, – послышался мужской голос.

Все в театре замерли, даже оба декана.

В зал вошли Директора-близнецы. Злой брат – с торчащими белыми волосами и молочно-бледной кожей, добрый – с теплым взглядом и взъерошенными волосами, оба в одинаковых синих мантиях. До Аладдина доходили слухи о бессмертных подростках, которые правили школой и защищали Сториана – перо, писавшее сказки Бескрайних лесов. Но сейчас, в их присутствии, он чувствовал силу их светлых глаз. Глаз, направленных прямо на него.

– Отдай ее мне, – приказал добрый брат.

Аладдин не посмел отказать, хотя и почувствовал себя ужасно, расставаясь с лампой. Он отдал свое сокровище.

Добрый Директор осмотрел ее, затем посмотрел на брата-близнеца и протянул лампу обратно Аладдину.

– Подделка. Не стоит и сомневаться.

Злой Директор глянул на лампу через его плечо, тоже совершенно без интереса… но затем вдруг изменился в лице. Его глаза блеснули, словно лед пошел трещинами.

– Не согласен с тобой, брат, – сказал он и забрал лампу, не дав Аладдину до нее даже дотронуться.

Добрый Директор удивленно посмотрел на злого, но брат уже прошел вниз по проходу, протянул лампу декану Хамбургу и довольно громко прошептал:

– Заприте ее в своем кабинете, там, где никто не сможет до нее добраться.

Декан Хамбург сердито взглянул на Аладдина.

– Слушаюсь, директор Рафал.

Доброго брата эта сцена, похоже, сбила с толку. Он спросил близнеца:

– Что теперь – произнесем наши приветственные речи, или же будем досматривать вещи и других учеников на случай, если кто-то из них протащил в школу Святой Грааль?

– Безусловно. Говори первым, – ответил Рафал. – Ну, знаешь, раз уж Сториан на твоей стороне.

Райен сжал губы.

– С таким отношением – может быть, он и прав.

Оба Директора уставились друг на друга, затем посмотрели на учеников.

На одного из учеников.

Но Аладдин не заметил их взглядов – мысли мальчика занимал только один вопрос.

Как пробраться в кабинет декана Хамбурга?

И Злой Директор, похоже, обрадовался этой мысли, потому что улыбнулся Аладдину именно в тот момент, когда тот задумал план.

Глава 6

Дразнить вора – это в принципе не очень хорошая идея, особенно вора, который считает, что ты у него что-то украл.

Раз профессор Хамбург – декан Школы Зла, это значит, что его кабинет находится в западном крыле особняка, а это значит, что Аладдин должен выбраться из комнаты, тайком добраться до крыла, занимаемого Школой Зла, найти логово Хамбурга, украсть у него лампу и при этом не попасться. Задача казалась почти невыполнимой даже такому нахальному оптимисту, как Аладдин. К счастью, спальни Школы Добра после отбоя не охранялись, – учителя верили в добродетельность своих учеников. Так что вскоре после полуночи Аладдин на цыпочках прошел мимо спящих соседей по комнате, вышел в коридор и направился к лестнице…

И остановился.

Гефест и Кима сидели на ступеньках примерно на середине лестничного пролета и играли в карты. Гефест был одет в обтягивающую майку без рукавов, а Кима – в фиолетовую пижаму такого же цвета, как и ленты в волосах. Они не говорили и вообще не издавали ни звука, но судя по тому, какими взглядами они обменивались после каждой разыгранной карты – торжествующими, улыбающимися, – все выглядело даже романтичнее, чем если бы он застал их за поцелуем.

Аладдин гневно фыркнул, и двое всегдашников вытянули шеи, но Аладдин, сжимая кулаки, уже спешил к задней лестнице. Он хотел ворваться в кабинет профессора Мэйберри и наябедничать на нарушителей правил; он хотел, чтобы этих высокомерных голубков наказали. Но, поскольку он тоже тайком выбрался из спальни, причем замышлял куда худший проступок, оставалось лишь проглотить обиду и придерживаться изначального плана.

Как она могла выбрать этого напыщенного придурка с мертвыми глазами вместо него? Как можно быть такой предсказуемой? Аладдин резко вдохнул. Кима – такая же, как все в Шазабе. Тоже не ценит ни его, ни его достоинств.

Неважно.

Скоро он вернет себе лампу, и принцесса Кима будет принадлежать ему.

Неважно, как именно он заполучит ее любовь. Важно, что все увидят, что он достоин ее любви. Он станет таким же, как Гефест: желанным и оцененным по достоинству, причем не только в чужих глазах, но и в собственных.

Но сначала надо добраться до кабинета Хамбурга.

Аладдин поспешно сбежал вниз по лестнице, пересек фойе, направляясь к лестнице западного крыла…

И замер.

Мэйберри.

Она шла широким шагом из столовой, одетая в бархатный халат. Из шоколадного пудинга, который она взяла, чтобы перекусить на ночь, торчала ложка.

Она подняла голову и вот-вот должна была увидеть Аладдина…

И вдруг декан замерла, словно обращенная в камень. Ложка, которую она поднесла ко рту, так там и застряла.

Он ждал, пока она двинется, но Мэйберри просто стояла и смотрела куда-то мимо него.

Аладдин протянул руку и коснулся ее лица. Кожа теплая, пульс сильный. Но она не дернулась и не двинулась – ее тело было неподвижным, как статуя.

Аладдин колебался. Он не понимал, что происходит.

Но, как он понял еще тогда, когда наткнулся на лампу в темном переулке, удаче нужно доверять.

Он пробежал мимо нее к лестнице.

Когда он все же обернулся, профессор Мэйберри уже неторопливо шла дальше, отправляя в рот очередную порцию пудинга.

Впрочем, все-таки есть разница между просто удачей и слишком большой удачей.

С того момента, как он прошел в западное крыло, какие-то силы убирали с его пути препятствия, словно его место именно здесь.

В Школе Зла.

Коридоры в спальне были слишком темными, чтобы ориентироваться в них ночью, – просто лабиринт, – но каждый раз, когда Аладдин выходил на перекресток, мимо тут же пробегали крыса или таракан и пищали: «Сюда!», указывая верное направление.

Когда в коридор