Рассвет - Соман Чайнани

– Хм-м, – сказал Салим. – Он столько денег у нас выманил, что, если вернет сразу все, мы сможем купить по домику на Бахимском взморье…

– Да еще и никогда больше не увидим его гнилую, грязную рожу… – добавил Асим.

Они повернулись к Аладдину.

– Договорились.

– Договорились? – пораженно переспросил Аладдин.

– Больше шести – ты выиграл, меньше шести – мы выиграли, – сказал Асим.

Аладдин понял, что нельзя больше терять времени. В левом кармане у него были специальные кости, на которых всегда выпадало больше шести, в правом – другие кости, на которых выпадало меньше шести. Он достал кости из левого кармана и бросил их на грязную мостовую.

– Я выиграл, – торжествующе сказал Аладдин и протянул руку. – Отдавайте лампу.

– Ты жульничал… – запротестовал Салим.

– Уговор есть уговор, – твердым голосом перебил его Аладдин.

Воры переглянулись. С тяжелым вздохом Салим протянул ему лампу.

Аладдин, что-то насвистывая, ушел, спрятав свое сокровище под куртку.

Он не видел расплывшихся в ухмылках лиц двух воров, которых он только что обыграл.

Глава 2

Скоро он загадает желания. Царевну-невесту. Корону султана. И чтобы его имя навсегда запомнили…

Но сначала придется очистить нужники.

Так он расплачивался за отлынивание от работы. Это лучше, чем лечь спать без ужина, – несколько раз мама наказывала его именно так, но потом поняла, что он с удовольствием умрет от голода, лишь бы не работать, так что ей пришлось придумать что-то другое.

– Да на что ты вообще годен! – закричала она из кухни, когда он начал оттирать уборную. Аладдин, впрочем, наелся куриного супа и плова с вишнями, поэтому даже не ответил.

Вернувшись домой, он спрятал лампу под кровать. Как только родители заснут, он сразу же вынесет ее в сад и загадает первое желание – выпускать джинна в домике с такими тонкими стенами – не самое умное решение. Мама тем временем закричала еще громче:

– Сына Хагрифы точно заберут в Школу Добра, и он станет богатым и знаменитым. А что мой сын? Ворует пани пури[2] и обманывает людей на рынке Махаба. Думаешь, я не знаю? Да все это знают!

Аладдин замер. Он и забыл, что сегодня Ночь Похищения.

Он выглянул на улицу – на подоконниках соседних домов лежали кусочки халвы и медовое печенье, чтобы привлечь внимание Директора школы. Понятно теперь, почему на рынке такая толпа! Матери и отцы тащат детей на рынок Махаба, думают – и надеются! – что это их последний день вместе. Что сегодня придет Директор школы и унесет их сыновей и дочерей туда, где рождаются легенды. Если ребенок станет всегдашником или никогдашником, его родители прославятся на всю Шазабу. Их будут приглашать на самые пышные пиры, предлагать им лучшее место в харчевне Гити, даже сам султан пришлет им цветы! Конечно, большинство детей из Шазабы попадали в Школу Добра, потому что Шазаба – царство всегдашников, одно из многих затерянных в Бескрайних лесах. Но иногда забирали отсюда и будущих никогдашников, потому что вне зависимости от того, зовет себя царство добрым или злым, в нем будут появляться мятежные души.

Впрочем, к Аладдину все это не относилось. Он был эгоистом и вором, но не злодеем – его душа не настолько прогнила, чтобы попасть в Школу Зла. Он ведь однажды поделился фисташковым пирожным с бродячей собакой, не забыли? (Да, пирожное он украл, но кого это интересует?) А одной девочке в школе он помог с домашним заданием (и это никак не связано с тем, что она красивая). С другой стороны, добрым он тоже не был – с этим согласились бы даже его родители. Школа Добра – для других детишек. Тех, кто рожден для светлых путей. Тех, кому было не так трудно понять, куда же идти дальше.

Но все наконец-то окупилось. Аладдину больше не нужно в Школу Добра и Зла, чтобы осуществить мечты. Теперь у него есть лампа – та самая волшебная лампа, которая подарит больше богатства и власти, чем даже у Директоров школы. Люди наконец-то обратят на него внимание. Узнают его имя.

Но как заставить лампу работать? Салим ведь просто потер ее, правильно? Или есть еще какое-то волшебное слово? Ладно, он разберется. Сначала нужно закончить уборку и притвориться спящим, пока отец не вернулся домой, иначе его ждет еще целый час нотаций…

Открылась входная дверь.

– Аладдин! – загремел мужской голос.

Мальчик осел у стены.

Все было бы не так плохо, не плюхнись отец на кровать Аладдина – прямо туда, где он под матрасом спрятал лампу. А отец был таких внушительных размеров, что мальчик боялся, что он сейчас раздавит лампу прямо вместе с джинном.

– Чего ты ищешь, Аладдин? – начал отец – он взбежал по лестнице на второй этаж и обливался по́том. – Что уводит тебя далеко от моей мастерской?

Аладдин представил, как вместе с прекрасной царевной живет во дворце в тысячу раз больше этого дома, где на каждой двери – замки́, чтобы никто не смог войти без его разрешения. Во дворце, который он себе пожелает, как только отец уйдет из комнаты.

– Аладдин?

– Хм-м? – спросил мальчик.

Отец пронзительно взглянул на него.

– Мне кажется, ты не хочешь работать в моей мастерской, потому что думаешь, что тебе уготована лучшая участь. Что ты станешь богачом, поселишься в высоком за́мке и женишься на дочке какого-нибудь царя или короля вместо того, чтобы скромно трудиться, как все мы. Ты гоняешься за призраками, хотя перед тобой вполне хорошая жизнь. Такое никогда не кончается хорошо. Это тебе скажет любой, кто читал сказки Сториана.

«Ты не веришь в меня, – подумал Аладдин. – Думаешь, что я не смогу завоевать такую девушку, что из меня ничего не выйдет. Вы с мамой считаете, что я ничего не стою, – как и Салим».

Но вслух он ничего из этого не сказал. Лишь зевнул.

– Да, папа.

– Значит, завтра ты с утра придешь на работу?

– Да, папа.

– Молодец.

Он обнял Аладдина, потом вышел и захлопнул за собой дверь. Мальчик тут же вытащил лампу из-под матраса.

Маленькая, бронзовая, похожая на чайник с длинным носиком, украшенная сложным узором из звезд и лун. На поверхности не было ни царапин, ни вмятин, но Аладдин решил, что лампа очень, очень старая. Сколько она пролежала в Пещере Желаний вместе с джинном, ждавшим, когда же у него появится новый хозяин? Как давно судьба предначертала тот день, когда он, Аладдин, станет этим новым хозяином? Он поднес лампу ближе и всмотрелся