В диком рейсе - Курт Кламан

— Ты будешь играть, сказал я или нет? Ты умеешь играть. Я видел, как в кубрике ты подсматривал за мной. Давай, начинаем!

Жорж молча чистил свои топки. Бросив быстрый взгляд в его сторону, я заметил, что он не упускает меня из виду.

Что мне еще оставалось? Мы уселись друг против друга на кусках угля. И если быть честным, меня очень заинтересовали диковинные маленькие шахматы. Так хотелось подержать их в руках! Мак-Интайр прокоптился дочерна: в трансваальском угле много пыли. Только там, где по его телу струился пот, виднелись светлые дорожки. Итак, я сидел напротив этого странного человека. Почему он выбрал именно меня? В шахматы на судне играли почти все. Может быть, он почувствовал, что за моим страхом прячется еще и любопытство?

Ничто в лице ирландца не намекало на его особую симпатию ко мне. Бескровные губы были плотно сжаты, водянистые глаза равнодушно блестели на перепачканном угольной пылью лице. Маленькие, сверкающие чудо-шахматы он положил на колени Руки с обожженными ногтями какое-то мгновение ласково ощупывали боковину шкатулки. Легкий нажим на драгоценный камень — и крышка поднялась. Мак-Интайр повернул доску так, что я должен был играть за короля рыбу-молот. Играл я тогда не так уж скверно, и меня охватило честолюбивое желание показать ирландцу, на что я способен. Однако уже через десять минут моему королю пришлось худо. Ферзя — маленькую сирену — я потерял, равно как и обе ладьи и коня — морского конька. На следующем ходу серебряный слон-дельфин Мак-Интайра угрожал мне шахом. Как избежать опасности?

Близость черной горы мускулов сбивала меня с мысли. Жорж захлопнул дверцы своих топок и стоял позади ирландца. Он был хорошим игроком, мы с ним часами просиживали за доской. Может быть, он хотел подать мне знак? Я украдкой взглянул на друга. На покрытой черной пылью стенке котла он рисовал меч. Вот крестообразная рукоятка, вот длинный клинок. Я поразмыслил немного и склонился над крошечными фигурками. Меч? Конечно, Жорж имел в виду пешку. Я нашел выход! Одна моя пешка-рыбка пробилась далеко вперед. Вместо того чтобы уводить золотую рыбу-молот из-под угрозы шаха, я передвинул пешку вперед. Ирландец все внимание сосредоточил на моем короле. Объявив шах, он просто задергался от волнения. Возможностей у меня было не так уж много. Мне следовало продвигать вперед пешку и одновременно выйти из-под шаха. Глаза моего противника горели фанатическим блеском, он лихорадочно искал путь к победе над рыбой-молотом.

Я подумал, что Мак-Интайр, часто играя с самим собой, разучился следить за ходами противника. Из-под шаха я все-таки вышел. Теперь провести пешку оказалось сравнительно нетрудно. В глазах моего ирландца блеснул ужас, когда я снова ввел в игру золотую сирену. Теперь уже владыка морей Нептун был под шахом. Словно завороженный, склонился ирландец над доской. Рыбе-молоту улыбалась победа. Мы не знали, какова будет реакция Мак-Интайра, и теперь Жорж на всякий случай поглаживал рукоятку кувалды.

Мой противник попал в западню. Никому на нашем пароходе и в голову не могло прийти, что происходит здесь, внизу, глубоко под ватерлинией. Освещаемые пылающими топками, мы сидели и играли в шахматы. Но это было нечто большее, чем обычная игра. Исходу партии одержимый ирландец придавал какое-то фатальное значение.

Я играл теперь спокойно и рассудительно и вскоре снова объявил ему шах. Однако все мои козни, казалось, лишь убеждали Мак-Интайра, что это не я, а некая иная сила столь успешно играет против него. Сражался он отчаянно, однако его морской владыка оказался в безысходном положении. Следующим ходом я объявил ему мат. Ирландец вскочил. Несколько секунд он смотрел на меня пустыми глазами. Рот его открылся, руки судорожно подергивались. От испуга я выронил доску, и выскочившие из нее фигурки покатились в угольную пыль.

Жорж одним прыжком оказался рядом со мной. Но ничего не случилось. Колени Мак-Интайра дрожали. Крепкие руки бессильно повисли. Потом он закрыл глаза и, почти не размыкая губ, выдавил:

— ОН снова здесь. Здесь!

— Кто здесь, Мак? — отважился спросить я. Только теперь я окончательно убедился, что передо мной стоит несчастный, одержимый навязчивой идеей. Ирландец кинулся к железному скоб-трапу и, карабкаясь наверх, крикнул:

— ОН снова здесь. Здесь, рядом, и ОН знает, что я тоже здесь.

Я попытался успокоить его:

— Послушай, Мак-Интайр, прочисти-ка лучше свои топки. Тут никого нет, успокойся, возьми себя в руки. Кто может знать, что ты здесь, в кочегарке, посреди Индийского океана?

Однако ирландец вцепился в поручни и как бешеный рванул наверх. Жорж толкнул меня и крикнул:

— Живо! Беги за ним и смотри, чтобы парень чего-нибудь не натворил!

Я поднялся наверх и, выскочив из люка в темноту, с трудом отыскал сумасшедшего ирландца. Он перевесился через фальшборт, напряженно всматриваясь во мрак. Несколько минут провел я на палубе. Ирландец перебегал с левого борта на правый, прикладывал руку козырьком ко лбу и упорно искал что-то на темной водной поверхности. Незамеченный, я нырнул в котельную.

— Жорж, — сказал я, подойдя к его топкам, — парень-рыба, должно быть, ищет рыбу-молот. Он явно на ней свихнулся. А за бортом ничегошеньки не видно.

Прежде чем Жорж успел прокомментировать это сообщение, в кочегарку вернулся Мак-Интайр. Не проронив ни единого слова, он собрал фигурки и спрятал миниатюрные шахматы в карман. Затем занялся топками и, вычистив шлак, отхлебнул холодного чая.

— Держите меня за сумасшедшего? — неожиданно нарушил молчание ирландец. Он стоял, опершись на лопату, и, освещаемый рубиновым жаром, выглядел как демон, явившийся из преисподней.

— Сдрейфили? Испугались ничтожного бродяги-кочегара? Драться со мной по-честному вы не станете: слишком я для вас силен. А вот засадить мне в спину лом — на это вас, пожалуй, хватит. Впрочем, с сумасшедшим лучше не связываться. В крайнем случае, если уж он станет слишком докучать, запереть его — и дело с концом. Но ведь я никому не в тягость. Я делаю все, что мне положено. А до остального, до рыбы-молота, какое вам дело? Думайте что хотите!

Произнеся эту длинную тираду, он схватил лопату и полез в бункер помогать мне.

— Мак, это моя работа, — сказал я. — Все восемь тонн, что нужны тебе, я перетаскаю сам. Именно за это мне и платят.

Но удержать Мака было непросто. Играючи, он нагреб к бункерному люку огромную кучу, и мне оставалось лишь таскать уголь от бункера до топок. Никогда еще не бывало, чтобы кочегар помогал мне. Разве что иной раз Жорж. И то лишь в том случае, когда «коробку» нашу качало так, что таскать уголь из бункера корзиной было невозможно… Не будь поведение Мак-Интайра столь вызывающим, не прячь он под матрацем револьвер да не держи в голове эту рыбу-молот — восхищению моему «королем ирландским» не было бы предела…