Мо-Менты - Алексей Константинович Смирнов

по кружке водки. Но руководство семинарии поняло по-другому, а потому Диму отчислили со второго курса с интересной формулировкой: "За прегрешения, несовместимые с ношением духовного сана, за пьянство и прелюбодейство." Ну куда теперь податься такому человеку? Конечно, в милицию. Спустившись с небес на землю, Дима все-таки не забывал наставления духовного отца. И каждый день боролся с гордыней. Причем настолько активно, что перенес эту борьбу в массы: в частности, боролся с гордыней местных БОМЖЕЙ. В кругу товарищей по оружию Дима получил кличку "Расстрига". В один прекрасный день, Диму уставшего от борьбы с гордыней и мирно отдыхавшего дома в своей квартире на первом этаже, навестили представители нечистых сил, которые в огромном количестве лезли в окно. Видимо, Дима не очень хорошо учился в семинарии, а посему стал бороться с нечистью не молитвами, а применил против чертей табельное оружие, разрядив в окно две пистолетных обоймы - 16 боевых патронов. Наверное, Бог в тот момент не дремал, и в зоне обстрела не оказалось прохожих... Дима после этого был отправлен куда следует, в сугубо мирское заведение. Милицейская карьера расстриги, прервалась так же, как и духовная.

19. Высшая мера

В отделении милиции бушевал банкет по случаю Дня рождения. Конечно, такое событие не могло обойтись без бывшего доктора Золотарева. Точнее, оно-то могло, но сам он не мог. Все хорошо, но завтра рабочий день, а потому неплохо бы выяснить меру. А как узнать меру? Что есть истина? На этот вопрос нашел ответ Золотарев.

- Меру! Меру, мужики, надо знать, - важно произнес бывший доктор и тут же без чувств рухнул со стула. Сразу всем стало ясно, что вот она - мера! Значит, больше нельзя!

20. Пенаты

Доктор-милиционер Золотарев угодил на милицейской службе в опалу. Начальству, видите ли, как жене патологоанатома не понравилось то, что он пил по 4 бутылки водки в день.

Как истинный русский офицер экс-доктор, а теперь уже и экс-опер Золотарев уехал жить к родным пенатам... В деревню, в глушь - правда, не в Саратов, а поближе, в деревню близ Малаховки. И вернулся в медицину. Пошел работать терапевтом в какую-то деревенскую поликлинику. Бедного доктора там только и ждали, караулили между сериалами.

Является одна (рассказывает доктор), пищит: "Знаете, дохтор, у меня тут чешется, а тут болить!"

Первым желанием доктора было надеть пищащей бабке на голову помойное ведро, но вот досада - нельзя! Хамить - снова нехорошо. Доктор задумался и решил поиздеваться.

- Вы знаете, - начал Золотарев, - в Голландии разработан принципиально новый, но очень эффективный метод лечения: уринокопротерапия.

Доктор назначил такое лечение: помазать голубиным пометом те места, где чешется и болит. После чего 2 часа (никак не меньше!) не справлять малую нужду. Потом (через 2 часа) надо помочиться и смыть этой мочой голубиный помет. И надо так делать минимум 2 раза в день на протяжении двух недель!

Через две недели приплыла утицей довольная бабуся:

- Дохтор! Представляете - помогло! Как же мне хорошо!

И тут же следом за бабушкой в кабинет ввалилась делегация других бабушек, но только ужасно возмущенных:

- Это как же так, дохтор!!! Вы Марье Ивановне назначили, а нам - нет!

- Хорошо! Назначаю всем! - ответил доктор. Через две недели на Золотарева поступила коллективная жалоба от родственников счастливых пенсионерок. Им не понравился оригинальный метод. Жалобе дали ход, а может быть, и нет.

21. Конфискат

Может быть, и проскочило это где-то у меня, а может быть, и забылось.

Брат мой работал неподалеку от дома. Там как раз отделение милиции было.

И сделалось однажды затмение как бы на полчаса: у гостей столицы конфисковали 200 литров спирта.

Гостей обозвали персонами и нонгратами, а спирт притягивал к себе, как магнит. Ибо сместилась небесная ось.

Сначала, конечно, поделились со всеми начальниками, но спирта после этого все равно осталось 80 литров.

И тогда оперативники решили тоже остаться на сверхурочную работу, которая длилась около недели, но вероятно весьма, что несколько дольше.

Во всей заурядной этой истории трогает маленькая деталь.

У брата дома живут животные: четыре собаки, ворона и голубь - или попугай вместо вороны, я запамятовал.

Ночью мой дядя выводит их погулять. В основном, собак.

И вот вообразите: ночь. Звезда препирается со звездою. Часа три ночи вообще-то.

За окном РУВД - негаснущий свет. Там работает мой брат. Форточка открыта. С периодичностью в четверть часа туда, в форточку, просовывается рука. Это дядина рука. Со стаканом.

22. О горных свистающих раках

И вот уже все они перемешались в моем сознании: мой брат Роман, доктор Золотарев, Денис, Будулай и прочие.

Роман иногда звонит мне из Москвы в Петербург - якобы для получения врачебной консультации.

Но в действительности он и сам неплохой диагност.

И обычно желает лишь, чтобы я его похвалил.

Поэтому беседы у нас получаются сугубо феноменологические, описательные. Многое, если не все, становится ясным с первого слова.

-...Вот позвонил мне, Леха, товарищ и говорит: что такое, вокруг меня сплошные раки. Полная комната раков.

Брат солидно интересуется:

- Какие они?

- Коричневые.

- Что ты с ними делаешь?

- Складываю в спичечный коробок.

Где-то я об этом уже написал. Не иначе, как повторился в другом цикле. События жизни - они же похожие, как розановские опавшие листья. Почему я сказал, что они розановские? Потому что у Шпета и Соловьева они, скорее всего, были бы точно такими же.

2005-2007

Приложение

СТИХИ И ПЕСНИ МОЕГО БРАТА РОМАНА МЕЛЬНИКОВА - НЕ ПОЭТА И НЕ БАРДА, НО

ЧЕЛОВЕКА УВЛЕЧЕННОГО.

НЕ ВСЕ, НО ИЗБРАННЫЕ. ДВЕ.

ВОЗВРАЩЕНИЕ

Позади лай собак и конвой.

Поезд мчит до родного вокзала.

Я опять возвращаюсь домой.

В пятый раз начинать жизнь сначала.

У вагона встречают друзья.

А тебя не видать на перроне.

Потому что тебе нужен я,

как кнопарь на кармане при шмоне.

В твою дверь не ударю я лбом

для того, чтобы бросить предъяву.

Что сошлась ты с позорным жлобом,

кореш дал мне на крытку маляву.

Этот фрайер тебя сфолонил.

засветив свой лопатник с капустой.

Я тогда этапирован был за вольтаж,

кормить вшей Златоуста.

Пусть спокойно живет фрайер