Ставка лоха - Джеймс Суйэн

— Ну, так ты мне расскажешь? — спросила Мейбл, когда они поели.

— О чем?

— О том, что произошло между тобой и Кэт. Может, зрение у меня уже не то, что раньше, но я пока не ослепла.

Он подобрал остатки соуса сухим хлебцем и вкратце обрисовал ей сцену в раздевалке.

— Я поехал домой с ощущением, что последние два месяца был последним кретином, да еще выряженным в нелепейший костюм. Мне жаль, что ты стала свидетелем этого.

Мейбл подалась вперед и дотронулась до его запястья.

— Ты ей позвонил?

— Я оставил сообщение на сотовом и на автоответчике в ее гостинице.

— Она тебе перезвонила?

— Нет.

— А как же та брошка с бриллиантом, которую ты купил в «Аван-Голд».

— А что?

— Ты ей ее подарил?

— Я выбросил ее из окна машины.

— Эх ты…

— Зоуи ее подобрала.

— Думаешь, она отдаст ее матери?

«Нет, скорее вставит себе в пупок», — решил Валентайн.

— Надеюсь, — ответил он.

— И что ты будешь делать?

— Продолжу жить, наверное.

Они услышали, как у дома затормозила машина, Мейбл пошла посмотреть и вернулась с толстым конвертом «Федерал Экспресс».[8]

— Это от Жака. Я тебе рассказывала о нем. Он прислал чек на пять тысяч. Светящиеся метки.

— Точно. Этот идиот из Южной Африки.

— Тони, так нельзя говорить о клиентах.

— Твоя правда. Ну, открывай же конверт. Может, он еще денег прислал.

Она открыла. Содержимое немало удивило их обоих. Еще один чек, на этот раз на две тысячи, сколько и составляла его обычная ставка. Еще там обнаружился кожаный мешочек с игральными костями и записка. Мейбл зачитала ее вслух.

— «Дорогой Тони Валентайн! Я понимаю, что Вы человек занятой, но мне снова нужна Ваша помощь. Мы арестовали того шулера, метившего карты, и он во всем признался. Когда-то он работал у нас и теперь готов сдать другого служащего, который ворует у нас еще больше, чем он. Этот шулер утверждает, что мошенничество происходит у нас за столами крэпса,[9] но не говорит, кто замешан. На прошлой неделе мы потеряли пятьсот тысяч на крэпсе, поэтому, возможно, он и не врет. Высылаю несколько костей в надежде, что вы их осмотрите. С уважением, Жак Дюкей». — Мейбл подняла глаза от листка. — Ух ты, полмиллиона.

— Вот тебе и ух ты.

— Думаешь, его обворовывают?

— А то как же. Вот ведь осел.

Мейбл помахала чеком перед его носом.

— Осел при деньгах.

Валентайн расслышал подтекст ее слов — возьмись за это дело, даже если настроение у тебя паршивое. Мейбл выросла в ту же пору, что и он: самый конец Великой депрессии. Они не боготворили деньги, но и отказываться от них не привыкли.

— Ладно, — согласился Валентайн.

В начале 1981 года на илистых берегах Темзы недалеко от Лондонского моста бродяги, рывшиеся в отбросах, нашли оловянную банку. Но в ней лежали не монеты, не драгоценности, а двадцать четыре резные игральные кости пятисотлетней давности. Тщательное исследование показало, что в восемнадцать из них была залита ртуть, а на остальных шести не хватало точек, и на гранях было всего три числа.

В том же году команда археологов, ведшая раскопки в Помпеях, нашла аналогичные шулерские кости, только они оказались на несколько тысяч лет старше.

Услышав об обеих этих находках, Валентайн не слишком удивился. В картах существуют сотни вариантов мошенничества, в костях же лишь три надежных способа: утяжелить их с одной стороны, изменить количество точек и слегка подточить их.

Усевшись за стол, он вооружился микрометром, чтобы измерить кости, присланные Жаком. Каждая идеально укладывалась в размеры: один дюйм на один дюйм. Если бы одна из сторон оказалась короче — пусть даже на каких-то пятнадцать сотых, — кость поворачивалась бы все время одной гранью и разорила казино.

Потом Валентайн проверил каждую калибратором. В старые времена кости бросали в стакан с водой, чтобы посмотреть, не утяжелены ли они. Все же калибратор был ближе к науке. Он крутанул каждую кость вокруг ее оси. Все оказались, к его удивлению, чистыми.

Он бросил их на стол. То, что с ними все в порядке, не означает, что не использовалась подставная кость. Мошенник мог подкладывать и убирать подставную кость во время игры, и никто не догадался бы.

— Ты позвони ему, — предложила Мейбл, когда Валентайн вернулся в кухню.

Он сел за стол.

— Неохота.

Она разлила остатки кофе в две чашки и опустилась на стул.

— Но он в отчаянии.

— Они все приходят в отчаянье, когда теряют деньги.

— Тони…

Валентайн отпил кофе.

— Он такой придурок.

— Откуда ты его знаешь?

— Он управлял одним из заведений Трампа в Атлантик-Сити около часа. Его все терпеть не могли из-за характера.

— Хочешь, я ему позвоню?

Мейбл была докой по части компромиссов. Будет забавно дать понять Жаку, что его не удостоили аудиенции у босса.

— Конечно, — согласился Валентайн.

Номер телефона значился в письме. Мейбл набрала его и прервала глубокий сон Жака. Она закрыла рукой динамик.

— Чертыхается по-французски.

— Скажи ему, что французское вино отдает мочой, и брось трубку.

Она отмахнулась от него и сказала Жаку:

— Мы только что получили вашу посылку. Тони осмотрел кости и не нашел ничего подозрительного. Он считает, что мошенник подменил шулерские кости на чистые. — Мейбл умолкла на минуту, потом приложила руку к динамику. — Жак говорит, что казино обыскивает работников до смены и после. Так что дилеры не могут ни принести, ни вынести меченые кости.

— Спроси Жака, куда дилеры крэпса ходят в перерыв.

Она спросила.

— В комнату отдыха для работников.

— Там есть шкафчики, в которых хранится их униформа?

Она спросила.

— Жак говорит, да.

— Передай Жаку, что один из его дилеров относит чистые кости в эту комнату и там заменяет. Надо осмотреть шкафчики дилеров и искать там следующие предметы. Готова?

— Готова.

— Напильник, дрель, тиски, буравчик, целлулоидная нить, быстросохнущий цемент, чернила, бутылочка ртути, какая-нибудь полировальная паста и наждачная бумага. Если там обнаружится что-то из этого списка, значит, хозяин шкафчика и есть мошенник.

Мейбл пересказала все Жаку. Повесив трубку, она улыбалась. Мейбл была красива, а когда у нее появлялся повод для улыбки, ее лицо, по мнению Валентайна, становилось прекраснейшим на планете.

— Жак сказал, ты — гений, — сообщила она.

— А он все такая же бестолочь, — ответил Валентайн.

Он провел утро, разбирая почту. На столе высилась гора пленок видеонаблюдения из казино с изображением подозреваемых в шулерстве. Рядом лежала стопка каталогов, адресованных П. О. Койнику. Валентайн решил, что в ком-то из тех, кого он упрятал за решетку, проснулась творческая жилка.

Сначала он передвигал бумаги на столе. Трижды на телефоне загоралась лампочка, означавшая, что звонят по работе. Мейбл еще хозяйничала в кухне. Валентайн слушал, как она отвечает на звонки. Вчера он был на седьмом небе. Теперь же ему казалось, что он оступился на краю пропасти и падает в пустоту. Вернувшись в кухню, Валентайн застал Мейбл за разгадыванием кроссворда в «Сент-Питерсберг таймс» и выдвинул себе стул.

— Я в тупике, — сказала она. — «Одолел Али». Шесть букв. Хотела написать Форман — не влезает. Ведь Джордж Форман одолел Али?

— Нет. Али одолел Формана.

— Фрэзьер. Джо Фрэзьер одолел Али.

— Это уж точно. Только в его фамилии семь букв.

Мейбл наморщила лоб.

— Тогда кто же?

— Уэпнер, — подсказал Валентайн.

— Кто?

— Здоровенный мешок с дерьмом по имени Чак Уэпнер. Один из самых слабых боксеров, когда-либо попадавших в категорию тяжеловесов. Он победил Али.

— Где? В баре?

— Нет, на ринге. Чак из Байонна.[10] Али дрался с ним, потому что думал, что Чак слабак. Чак, конечно, не король, но и не мальчик на побегушках у кого-нибудь. В одном из последних раундов Чак наступил Али на ногу. А Али как раз подался назад, ну и потерял равновесие. Чак ударил его, Али упал, потом поднялся и изметелил его, все лицо ему расквасил.

— Настоящий джерсийский парень, — выдохнула Мейбл.

— Настоящий джерсийский герой, — поправил Валентайн.

Она отложила газету и взяла блокнот, лежавший рядом с телефоном.

— Твой сын звонил из Пуэрто-Рико. Сказал, что они с Иоландой наслаждаются каждой минутой медового месяца. Спросил, сердишься ли ты еще на него. Я ответила, что ты успокоился после того, как тебе пришлось оплатить свадьбу и медовый месяц.

Валентайн разозлился.

— Он раскрутил меня на пять тысяч долларов в день свадьбы. Он прекрасно знает, что…

Мейбл коснулась его запястья.

— Тони, перестань изводиться по этому поводу. У тебя столько денег, что ты сам не знаешь, куда их девать. Твой сын пытается исправить свою жизнь.