За чужой счет - Виктор Александрович Беляков

Сдвинуть машину с места оказалось непростым делом: несмотря на все усилия, автомобиль стоял, как приклеенный. Тогда было решено «вытащить» наружу Шелехова — «лишний груз», заставить и его вместе со всеми толкать. Минута — и вот уже Шелехов помогает грабителям толкать автомобиль.

Шелехов огляделся: место пустынное, ни души… Вдруг со встречного направления он заметил нарастающий свет фар, — автомобиль быстро приближался… Положение было отчаянное. Шелехов понял: автомобиль — последняя его надежда. Больше он не успел ни о чем подумать, какая-то неосознанная сила заставила его вдруг резким толчком сбить одного из грабителей с ног и с поднятыми руками броситься через дорогу — наперерез автомобилю.

Водитель таксомотора — а это было такси — с трудом смог остановить машину — буквально в одном метре от Шелехова. Шелехов метнулся к приоткрывшейся дверце:

— На меня напали! Захватили машину!.. Помогите!

— Стой! — закричал, высунувшись наружу, водитель. — Стой!

Шелехов оглянулся: те трое уже бежали по заснеженному пустырю, кто-то упал, тут же вскочил на ноги.

Хлопнула дверца — такси рванулось вперед. Устремившись в разрыв снежного вала, машина выехала на пустырь.

Вот это было зрелище — подпрыгивающий на неровностях почвы автомобиль пытается удержать в свете фар мечущиеся на белом черные фигурки людей — и настигает их! Шелехов смотрел неотрывно, как на полотно киноэкрана: погоня! Вдруг — один из бегущих исчез в спасительной темноте ночи, второй тоже — резко бросился вправо, вырываясь из полосы света. Шелехов опомнился: «Милиция! Срочно сообщить в милицию!»— и побежал в сторону жилого массива, обозначенного редкими светящимися квадратиками окон: там, рядом с домами, должны быть телефоны!

…Таксист выбрал одного и преследовал. Нежданно он ощутил в себе непреодолимое желание: догнав, сбить бегущего. И неизвестно, что было бы, но на пути попался вагончик-«бытовка», брошенный строителями здесь, на пустыре, после окончания стройки, — под него, под этот вагончик, нырнул — прямо упал с разбегу, — спасаясь, преследуемый.

Таксист остановил машину метрах в шести, подбежал; вместе с ним бежал и пассажир, оказавшийся невольным участником гонки; они стали рядом — у вагончика.

— Вылезай! — скомандовал шофер.

В ответ из-под вагончика ударил выстрел!

«Тут моего пассажира словно ветром сдуло, — рассказывал позднее следователю Становский. — Даже по счетчику не заплатил — такой проходимец…» Но шутки эти и шуточки были потом, а в тот момент и сам Становский отпрянул назад, к машине.

Сделав над собой усилие, он сказал:

— Брось оружие!..

— Уйди! Убью! — раздалось из-под вагончика — хрипло, отрывисто: бандит не успел отдышаться после быстрого бега.

— Вылезай, вылезай, — примирительным тоном сказал таксист, пользуясь машиной как прикрытием. — Все равно тебе никуда не деться…

— Врешь!

— Не дури. Куда денешься, — повторил Становский. А сам подумал: «Как дальше-то быть?»

Долго ломать голову ему над этим вопросом не пришлось; раздавшийся с противоположной стороны вагончика топот означал: мирным переговорам о сдаче преступник предпочел бегство. Обогнув вагончик, Становский побежал следом.

Машину пришлось оставить. Впереди были — и уже близко — жилые кварталы, а значит — дворы, там преимущества автомобиля свелись бы к нулю.

У ближайших домов Становский нагнал бандита. Тот, резко повернувшись, выставил перед собой руку, нацелив пистолет в грудь Становского.

— Не подходи — убью!

Становский остановился:

— Не дури…

Бандит, тяжело дыша, побежал. Становский — за ним. И так повторялось несколько раз: как только Становский догонял бандита, тот останавливал его, угрожая выставленным перед собой пистолетом. А Становский, страшась выстрела в упор, все же упрямо продолжал преследование. Бандит не стрелял только потому, что не сработал после первого выстрела механизм старенького браунинга — не выбросило гильзу, заклинило, — и новый выстрел был невозможен. Но Становский-то не знал об этом!

Потом во время допроса следователь районной прокуратуры Донцов не удержался, спросил у Становского:

— Антон Никифорович, а не страшно было на пулю идти?

Становский усмехнулся, признался:

— Боялся, конечно… Но я видел, что он почему-то не стреляет…

— А если б выстрелил?

Становский снова усмехнулся:

— Он уже стрелял раз — промахнулся… Мне жена, правда, тоже, как узнала обо всем этом, чуть башку не открутила: тебе ж, говорит, дураку, сорок лет, у тебя ж, говорит, двое детей — куда ты лезешь?.. А меня тогда злость взяла… От ребят в парке не раз слышал о нападениях на нашего брата, на таксистов… ну, думаю, мразь, не уйдешь, не таких брали…

«Беготня между домами» — так назвал погоню Становский — продолжалась довольно долго. Бандит уже сбросил с себя дубленку, шапку, потерял шарф, — он больше не мог бежать, он задыхался, жадно глотая ночной воздух, но все же бежал, бежал, бежал, убегая от неотступного Становского…

Наконец Становский вооружился подобранной на газоне палкой и, когда бандит в очередной раз остановился, тяжело переводя дыхание и потрясая перед собой пистолетом, метнул в него эту палку. Бандит, согнувшись, отскочил в сторону, и тут Становский в два прыж — ка настиг его и сбил с ног, упав вместе с ним. Пальцы шофера стальным обручем обхватили запястье правой руки преступника, в которой был пистолет, и сдавили его с такой нечеловеческой силой, что, закричав от боли, бандит разжал пальцы и выронил пистолет в снег.

Сопротивление было бессмысленно: недаром Становский служил в погранвойсках и недаром оставался на сверхсрочной. Поэтому, пока он тащил бандита в сторону дороги, тот, уже не сопротивляясь, умолял лишь отпустить его, обещая за это тысячу рублей.

— Ах ты, сволочь! — выругался Становский.

Когда он выволок бандита к дороге, то, на его счастье, ему удалось остановить первый же попавшийся автомобиль. Не тратя много времени на разговоры с водителем, Становский впихнул задержанного в салон машины.

— Не выпускай его, — стараясь говорить ровно, сказал он водителю, — это преступник…

Этими словами Становский ошарашил водителя, который думал,