Ван Хельсинг - Таня Лаева

убийца. Только его потомок сможет приоткрыть завесу прошлого. Именно она предотвратит войну и положит конец вековой вражде.

Она… она – это я… я первая рожденная женщина Ван Хельсинг. А мой предок – первый убийца.

– И проклятие луны будет снято только тогда, когда потомок убийцы полюбит своего врага и станет законной парой истинного ликана, – Фёр дочитал за меня последний абзац и сел на корточки рядом с моими коленями, уперев в них подбородок. Его ладони легли на мои бедра, и он торжественно произнес.

– Теперь ты видишь, пчелка… ты моя судьба.

Я нежно коснулась его щетинистой щеки своей влажной от волнения ладонью, и он прижался к ней, словно ласковый котенок, закрывая свои невероятного цвета глаза.

– Как же я долго ждал тебя, моя любовь… моя судьба…

Завороженный принц поцеловал мою открытую ладонь, медленно поглаживая мои бедра, настойчиво двигаясь по ним вверх. На заднем плане раздался тактичный кашель.

– Я все еще здесь.

Я отвела смущенный взгляд, не в силах больше выносить жар, что исходил от оборотня передо мной, и который горел обжигающим пламенем в моей груди. И тут меня осенило.

– И как давно ты это знаешь?

– С того момента, как ты попыталась убить меня в первый раз.

– Но, постой, ты ведь не ликан, Фёр… или пытаешься сказать, что?

– Да. Я полукровка. Король Фэнг не мой отец. Я сын королевы, наполовину человек, как Мартин. Но я родился, а не трансформировался, так что я самый сильный волк среди всех, первородный ликан, истинный… – его гордость сменилась гневом, – Вот почему они убили мою мать. И все это время они искали повод убить меня. И теперь ОНИ нашли.

– Мне так жаль… но кто «они»? Кто мог это сделать?

– Совет! Будь он проклят! Фэнг мне не поверил, думая, что это сделал кто-то из вас или полукровок.

Мне хотелось обнять его и забрать всю его боль.

– Вот почему ты смог спасти нас в том поезде, – снова начала я размышлять вслух, – Еще ведь две недели до полнолуния.

– Я спасу тебя даже ценой собственной жизни.

– Фёр…

Он невесомо коснулся моей покрасневшей щеки, поднялся на ноги и кивнул в сторону Мартина, который тут же вступил в разговор.

– Клодия, пожалуйста, возьми скрижаль.

Отложив свиток, я взяла ледяной камень, который в моих руках начал покрываться золотом. На металле вырисовывались письмена на древнем, неизвестном мне языке.

– Я ничего не понимаю.

Смотрю на двух мужчин, что замирают, уставившись на меня, и они начинают постепенно растворяться. Изображение рябит, и помещение обволакивает полупрозрачная белая дымка.

Я закрываю глаза и слышу множество голосов и звон бьющихся друг о друга стаканов. Запах алкоголя и немытых ног бьет по моим рецепторам. Я прихожу в себя в какой-то таверне с кучей грязных орущих мужиков.

Мое внимание приковывает барная стойка, у которой сидят двое посетителей, один из которых мне определенно знаком. Я вижу своего предка и понимаю, что должна узнать, о чем они говорят любой ценой.

Глава 5. Наваждение

Клодия.

Он точно такой, как на семейных портретах. Мой ненаглядный дедушка. Моя самая большая гордость. До сегодняшнего дня я его боготворила. Хотя… возможно еще до дня моей встречи с Фердинандом.

Черноволосый и желтоглазый, словно вампир. Высоченный с худощавым лицом и тонкими губами. Морщины и густая борода добавляли ему на вид лет десять. Длинные и кривые пальцы с длинными грязными ногтями были настолько заметны издалека, что казалось он может выцарапать ими душу через рот. Самый сильный и отважный среди нас. Он был самоотвержен и неумолим. В любое другое время я бы мечтала о такой встрече… но не сейчас.

И я совершенно не слышу их голосов среди всего этого галдежа.

Пока я крадусь вдоль хаотично расставленных круглых столиков, в меня врезается еле стоящий на ногах красноносый забулдыга. Я ожидаю громкое падение после резкого столкновения, но он лишь пролетает сквозь меня и таранит лбом небольшое расстроенное пианино.

Отлично. Они не увидят меня. Для них я лишь призрак.

– Сильвер Грей, выпьем за твою будущую жену, – голосит Ван Хельсинг и поднимает наполненный до краев кубок.

Сильвер? Грей? Наш главный враг? Да что здесь происходит?

– Я очень рад, что между нами больше нет недомолвок, Абрахам.

– Я тоже, друг мой… я тоже.

Оборотень и охотник чокаются и отпивают по первому глотку.

– Я отлучусь на пару минут, – миловидный юноша приветливо улыбается, поднимается и покидает бурлящий жизнью зал, раскидывая по сторонам мертвецки пьяные тела на огромные деревянные бочки, что стояли вместо стульев.

А я не свожу пытливого взгляда с Ван Хельсинга, который вдруг достает из-за пазухи кожаного пальто пузырек с ярко-зеленой жидкостью и наливает его в стакан ничего не подозревающего собеседника.

Полагаю, это не абсент…

Молодой, но уже полностью седой мужчина возвращается и садится на свое место, торжественно поднимая отравленное пиво, сверкая серебряным светом своих ослепительных глаз. Лукавый дедушка произносит очередной тост.

– За тебя и за мою дочь, за вашу любовь и крепкий союз ваших сердец.

Нет-нет-нет! СТОЙ!

Я пытаюсь закричать, но мои голосовые связки скованны толстым недвижимым льдом. Остается всего несколько секунд и пара миллиметров, когда я бросаюсь на Грея. Но мои руки ловят лишь воздух.

Мне оставалось только наблюдать за душевным разговором о предстоящей свадьбе и приятных хлопотах жениха и невесты. Каждый глоток оборотня немедленно сопровождался все более коварным взглядом охотника.

Лицемерная грязная ложь.

Наконец вечер окончен. Сильвер крепко жмет руку тестю и, слегка покачиваясь, покидает трактир. Мой дед достает арбалет и заряжает его серебряными стрелами, упирает ногу в стремя и натягивает тетиву, поглядывая на часы на стене, отбивая указательным пальцем шаги секундной стрелки по прикладу.

О, Господи!

Наконец осознав, что это был за вечер, я пулей вылетела на улицу.

Услышав пронзительный женский крик, я бросилась в безлюдный переулок, где обнаженный Сильвер, перепачканный девичьей кровью, взвыл от боли над безжизненным телом своей возлюбленной.

– Мария! НЕТ!

– Я предупреждал вас обоих.

Я повернулась на сто восемьдесят, когда стрела прошла сквозь мое тело… меня ослепила вспышка и только одна чудовищная мысль.

Это была не вина Сильвера… кто-то спровоцировал эту войну!

************************************

Свинцовые веки сомкнуты настолько плотно, что кажется, будто их склеили и положили сверху по гире. Мои вены изжигает невыносимый жар, а мои кости вот-вот распадутся на мелкие частицы и вопьются в лопающиеся внутренние органы. Я истекаю кровью изнутри. Мои легкие схлопываются, и я не дышу целую вечность.

Но внезапно