Не выпускайте чудовищ из шкафа - Екатерина Лесина

Я видела паром, который медленно полз, пробираясь по-над гребнями скал. Ветер попритих. Море тоже облеглось. Солнце и то выглянуло сквозь решето туч, щедро плеснувши светом.

И я зажмурилась.

Слишком уж яркий. Слишком…

– Ты только с ходу его не сожри, – попросил Медведь.

– Постараюсь.

Врать я так и не научилась, и Медведь хмыкнул. Пускай себе…

– Может, человек приличный…

– Приличного человека в нашу глушь не сошлют.

– Не скажи. Как по мне, как раз и сошлют, чтобы приличиями своими жить людям не мешал. – Все-таки чувство юмора у Медведя было своеобразным.

Он замолчал. И я тоже. Смотрели, как медленно приближается серая туша парома. Загудели трубы, и в порту началась привычная суета. А еще снова запахло рыбой.

Ненавижу этот запах.

И остров.

И…

Я подняла голову и посмотрела на небо. Тучи вытянулись, почти как решетка… а за нею солнце. Далеко. Недостижимо почти.

– Если… если я пришлю ребенку подарок?

– Мы будем рады.

– Уверен?

Кивок.

– Ты только в рамках приличий себя держи, – на всякий случай уточнил Медведь.

И я кивнула. Удержу. И постараюсь. Софке надо будет сказать, если она пока еще не знает.

Интересно, обрадуется? Или снова за карты засядет?

А вот курить закурит, тут и думать нечего.

Паром причалил, и его поспешно закрепили дюжиной цепей. С грохотом опустились трапы.

– Пойдем?

– Да ну. – Медведь не шелохнулся. – Не суетись.

Кто суетится? Я? Да я вообще могла бы тут и не быть. И… и с каждым мгновением эта мысль начинала казаться все более здравой. В конце концов, чего это я? Завтра явится этот, новенький, в участок. Медведь зачтет речь. А…

– Не пропустим?

– Сама-то как думаешь?

Ну да… Людей прибыло немного. Большей частью к нам грузы идут. Вон, Бахтин что-то там закупал для ферм своих. Зерно еще привезти должны были. Хлеб. Товары для магазина Нателлы Олеговны, что-то она там Софье обещала из тканей.

Почта опять же.

А люди… люди – редкость.

– Вон, гляди, – сказал Медведь.

И я увидела.

По трапу неспешно спускалась дама в роскошной шубе. Песец? Соболь? Соболь вроде темный… Так и не научилась разбираться. Главное, что видно, – шуба умопомрачительно дорогая. И роскошная.

Как и дама.

А вот мужчина, что следовал за ней, выглядел до отвращения обыкновенным. Нет, пальтецо хорошее, под стать шубе. Тросточка в одной руке, кофр – в другой. И тросточка не для красоты, он явно прихрамывает на левую ногу. А больше с такого расстояния не разглядеть.

– Идем? – Медведь сделал шаг навстречу, и я, преодолев трусоватое желание сбежать, потянулась за ним.

Желание желанием, но своих не бросают.

Мимо дамы с грохотом прокатился грузовик, обдав и ее, и шубу тучей брызг. Но те растворились, не коснувшись драгоценного меха.

Одаренная.

Чтоб тебе.

– Доброго дня. – Медведь уже добрался до этой парочки. – Полагаю, господин Бекшеев? Госпожа…

– Бекшеева. – Голос у дамы оказался низким. И руку она Медведю протянула, а тот осторожно пожал. – Ольга Андреевна.

– Матушка, – поморщился мужчина.

Матушка?

А выглядит-то молодо. Правда, если присмотреться, то возраст проскальзывает, большей частью во взгляде. В морщинках тоже. В седых волосах, что выбивались из-под изящного мехового берета.

– Бекшеев Алексей Павлович. – Он слегка поклонился и посмотрел на меня.

Не нравится.

Категорически.

Аристо.

Одаренный. И… род древний. По роже видна вереница благородных предков, что наверняка сверлят взглядом спину невезучему потомку, который вместо Петербурга оказался на острове Дальний. Дальше и вправду некуда.

– Османов Олег Ефремович. – Медведь легко сдвинулся вбок. – Охотова Зима Желановна.

Ненавижу это имя.

И…

– Счастлив знакомству. – Бекшеев поклонился.

Сдержанно. Вежливо.

И как-то сразу стало понятно, что не уживемся.

– У вас здесь очень мило, – голос Ольги Андреевны звучал мягко. И сила, от нее исходившая, окутывала теплым облаком. – Своеобразно…

– Увы, порт у нас больше грузовой.

– И что же здесь грузят?

Вряд ли это ей действительно интересно. Просто она хорошо воспитана. И поддерживает разговор.

– Да рыбу в основном, еще китовый жир, весьма пользуется спросом. Опять же ус. Многое иное. Тут вроде договора с парфюмерной компанией, но точно не знаю.

Я отвернулась. Может, оно и не слишком вежливо, но злость накатывала волнами – та самая, иррациональная, разрушающая, с которой я честно пытаюсь справиться, но выходит не лучше, чем у Софьи с сигаретами.

Меж тем на трапе показалась еще парочка весьма любопытных личностей. Первым шел юноша в шубе, наброшенной поверх костюма. Шуба была распахнута, показывая то ли костюм, то ли удаль молодецкую, то ли, что куда вероятнее, дурь. Ветра у нас такие, что шутить с ними себе дороже.

Я эту привычку ходить нараспашку еще в первую зиму изжила.

И теперь плащ поплотнее запахнула.

– Интересная личность. – Мягкий голос нового начальства заставил замереть.

Юноша двигался быстро, едва ли не бежал. А за ним, переваливаясь с ноги на ногу, спешил толстый господин в пальто с меховым воротником.

– Кто это? – Если не смотреть, то Бекшеев не так уж и раздражает.

Не сильнее, чем обычные люди.

– Ольгерд Витольдович Гельшь-Салинский. Старший сын и наследник Витольда Ольгердовича Гельша.

Все-таки у людей благородных с фантазией туговато, особенно когда до имен доходит.

– Понятия не имею, кто это.

– Весьма… своеобразный человек. Миллионер. Состояние составил в послевоенные годы, да и если верить слухам, то и война для него оказалась весьма доходным предприятием. – Можно ли верить слухам? – Сам он еще до войны заключил брак с княжной Салинской, воспользовавшись ее непростой жизненной ситуацией. – Случается. – А поскольку иных наследников у рода не осталось, то его императорское величество счел возможным удовлетворить прошение о наследовании фамилии по женской линии. Дабы род не прервался.

И такое случается.

Я покосилась на Бекшеева. Тот глядел даже не на юношу, а на пару мордоворотов, его сопровождавших. О, даже не на пару. Четверка. И слуги. Надо же, какая важная персона.

Давно в нашу глушь этакие господа не являлись.

И тем странней.

– Гельшь весьма озабочен поиском подходящей партии. И даже одно время в свете упорно ходили слухи о помолвке с юной Высоцкой, но что-то да не заладилось, – добавила Бекшеева, провожая бодрого юношу взглядом. Взгляд у нее тяжелый. – А после и с Нихонтовыми не срослось. Возможно, возьми они кого попроще, но… – Она расправила руку.

Перчатки у дамы были тонкими, но вряд ли теплыми.

– Самолюбие?

– Полагаю, что так.

– Вряд ли у нас тут найдется подходящая невеста, – заметил Медведь, которому этот вот юный княжич с двойным именем явно не понравился.

Мне, к слову, тоже.

Настолько, что даже новое начальство раздражать перестало. Почти.

– Дело не в невесте… хотя, конечно, странно. Весьма странно. – Она подняла воротник