Ловушка для Сверхновой - Евгений Артёмович Алексеев

но и модные молодёжные подтяжки, очень широкие, ярко-синие в белую полоску. Ольга присела рядом, и я поймал себя на мысли, что академик почему-то омолодил только себя, а вот жену оставил в том же возрасте. И теперь она выглядела, как видавшая виды мочалка на старой швабре.

— Ну что же, наверно, стоит продолжить разговор о долгих перелётах к звёздам? А, Никитин? — продолжил академик со снисходительной улыбкой. — Раньше продолжительность жизни человека ограничивалась 70–80, или максимум 100 годами. Но я, как видите, сумел повернуть время вспять. В свои 94 года я выгляжу… На сколько я выгляжу?

— Думаю, лет на 35, господин Золин, — на лице ведущего образовалась такая елейная улыбка, что меня чуть не стошнило.

Студия встретила овациями эти слова, и хотя я знал, что люди рукоплещут лишь по указке, кольнула зависть и обида. Интерес явно перешёл к академику. А я мог уже катиться куда подальше.

— Так вот. Ну, а ещё пара лет для моих исследований. И возможно — кто знает, я смогу открыть ген бессмертия. Ну, при наличии финансирования, конечно.

Это самое главное — деньги, деньги, деньги. Раньше меня поддерживал научный мир, и я по молодости и наивности думал, что учёные — романтики, им нравятся смелыеидеи. На самом деле, я это понял лишь потом — им тоже хотелось получить свой кусок пирога. Но когда они поняли, что деньги идут лишь на мой проект, интерес ко мне угас, сменившись на зависть и глухое недовольство.

— Ну, предположим, — я взял себя в руки. — Мы создадим через некоторое время расу долгожителей, ну или — бессмертных. И отправим их к звёздам. А остальные что будут делать? Погибать? Мой проект — это спасение всех, а не кого-то.

— Вы уверены в этом, господин Никитин? — голос Ольги звучал снисходительно, даже скорее высокомерно. — На вашем месте я не стала бы это утверждать. Ваши выкладки… Как бы это получше сказать. Которые были опубликованы. Изобилуют многочисленными ошибками, неточностями. И вообще, вряд ли вы хорошо понимаете, что делаете.

Опять она за своё! Из-за того, что я посмел покритиковать одну её книгу, которой так гордилась, она возненавидела меня. И каждый раз искала теперь подходящий случай, унизить меня, полить грязью. Мои попытки встретиться с ней на «научном поле», где-нибудь в журнале, или альманахе, отвергались ею. Она просто ускользала от объяснений. А здесь, где её могли услышать миллионы зрителей, она наслаждалась возможностью дискредитировать меня, как учёного, хотя прекрасно понимала, что лжёт. Откровенно лжёт.

— Результаты моей работы проверялись много раз. И людьми, которые хорошо разбираются в этом, госпожа Золина. А также. Знаете, я могу на глазах любого человека. И вас. Провести все эксперименты. С ловушкой.

— Шаманство. И ничего более, — махнул рукой Золин. — Картинки. Знаем мы, как вы склонны к эффектным демонстрациям. Вам бы в цирке работать. Вот я — реальное подтверждение моей работы. А что вы можете предложить?

— Это не картинки, — я ощутил себя уязвлённым. — Я говорю об уже созданном звездолёте, который находится на околоземной орбите, спейс файтерах. И экспериментах по созданию туннелей.

— Скажите, господин Никитин, — вдруг с первого рядаподала голос Райкова. — Вы можете любому человеку показать ваш звездолёт?

В глазах Эвы горел неподдельный интерес. Чего я не ожидал.

— Конечно, госпожа Райкова. В этом нет секрета. Экскурсий мы не водим. Времени на это нет. Но для вас, пожалуйста, — я улыбнулся как можно галантней. — Ну, а потом вы сможете написать статью. Только уговор — честную.

— Конечно, господин Никитин.

Девушка села обратно на место, застенчиво улыбнулась. На щёчках проступили маленькие ямочки, лицо раскраснелось, словно я обещал исполнить самое заветное её желание. И она показалась вдруг не такой гламурной и высокомерной, как раньше. Может я ошибся. Внешность бывает обманчива.

Чёрт возьми, как я мог забыть об этом человеке в зале? Он вдруг зашевелился, потянулся куда-то, у меня сердце замерло, но мужчина лишь достал платок, промокнул лоб и вновь сунул платок в карман. Но сердце почему-то ускорило свой ритм. Едва заметный скрип привлёк внимание. У дверей студии стоял мужчина небольшого роста в выцветшем комбинезоне техника, полноватый, редкие серые волосы зачёсаны назад, как делают люди, которые стремятся скрыть лысину — ничего особенного. Он достал свёрток.

— Ложись! — неожиданно я услышал собственный крик.

Что-то с громким свистом распороло воздух. Я упал, едва не пропечатавшись носом. Чпок! И страшной силы взрыв потряс студию. Когда я поднял глаза, то не сразу понял, что творится. Вопли, женский визг оглушили меня. Клубился густой белый дым, выглядевший в студии как-то совершенно нереально, не страшно, словно спецэффекты, которые сопровождают пение популярного певца. И вопли, стоны казались лишь звуковыми спецэффектами. Я бросил взгляд на подиум — Золин с Ольгой исчезли. А ведущий с выпученными глазами замер в центре. Ноги у него подломились, сложился как марионетка и шмякнулся на пол, затрясся как эпилептик.

Я вскочил на ноги, бросился прямо в дым. Противный резкий запах забил ноздри. Я зашёлся в диком кашле, распоровшем грудь болью. И едва не поскользнулся — под ногами расплывалась багровая лужа. А совсем рядом я увидел Эву, она лежала ничком, на боку. Роскошные волосы слиплись, белая блузка окрасилась алым. Бросился к ней, приподнял. Из шеи у неё бил фонтанчик крови. Осколки бомбы задели артерию. Пара минут и всё — смерть.

Крики, стоны раненных, шум борьбы перекрыл хриплый крик:

— Это война! Это война! Умри, Никитин! Умри! Умри, мерзавец! Очистительный свет…

Глава 2. В ловушке (Олег Громов)

Олег Громов

Покинув квартиру Артура, я поднялся по лестнице этажом выше и оказался на козырьке со взлётно-посадочной площадкой, нависавшейнад широким проспектом, который ограничивала монолитная стена жилого небоскрёба. Тут стоял мой красавец RX-2000, космолёт с плазменными движками. Уникальная модель, созданная специально для меня. Выглядел он потрясающе — мощно, и в то же время изящно, словно беркут, раскинувший серо-коричневые крылья.

Когда по приставной лесенке залез в кабину, удобно устроился в кресле пилота и ввёл в бортовой компьютер задание, система вывела стандартное предупреждение, что перегрузки по миссии с заданными параметрами могут быть смертельными для обычного человека. Но не для меня.

Когда мне было десять, я умудрился выпасть с шестнадцатого этажа. Шлёпнулся, правда, на клумбу, превратив все эти любовно высаженные анютины глазки и фиалки в кашу. Но любой другой пацан, если бы не умер, то стал бы инвалидом. А я отделался сильным испугом, и сломанной ключицей, которая зажила через пару дней.

И став лётчиком, я