Жестокие игры в академии драконов. Часть 3 - Анна Алексеева

почти перестала в это верить. Зачем обнадёживаться зазря? Но то, что случилось – неужели это и есть пробуждение?

Наконец, доктор закончил с перевязкой. Почти вся рука и шея скрылись под мягко натянутым бинтом. Ещё некоторое время я чувствовала движение его силы в моём организме, пока он, наконец, не принялся убирать свои вещи обратно в саквояж.

– Через три дня придёте на осмотр. Возможно, к тому времени кожа успеет полностью обновиться, если этого не произойдёт – просто сделаем перевязку. И берегите себя. Такими темпами вас все доктора в округе будут знать в лицо.

– Придётся на цепь посадить, – мрачно отметил Райнер. – Она на вид только тихоня, а по факту вечно в самой гуще неприятностей.

С этими словами он встал и жестом предложил дракону пройти к выходу:

– Я сопровожу вас на осмотр других адептов в этой гостинице.

– Много их здесь?

– Десятка два…

Оба покинули комнату, и их голоса затихли за закрывшейся дверью.

***

Райнер вернулся нескоро. За окном уже давно стемнело, и сидеть в одиночестве в комнате было жутко скучно. Здесь не было ни книг, ни чего бы то ни было ещё, чем я могла бы заняться, а потому сон скоро сморил меня. И проснулась я от того, что щёлкнул замок на двери. Вздрогнула. Приподнялась на локте и поморгала, пытаясь сфокусировать спросонок взгляд.

– Всё в порядке? – спросила я, взбираясь выше на кровать. – Никто не ранен?

– Ничего серьёзного, – отозвался он, снимая сапоги. Сел на край кровати и устало упал на неё спиной.

Должно быть, он здорово устал.

– Тебе надо поспать, – я осторожно сползла с кровати. – Мне хватит места на диване.

Ну, почти.

– Не говори ерунды, – отозвался он. – Мы не первый раз спим на одной кровати.

Я встала и посмотрела прямо на него.

– Райнер, – голос мой чуть дрогнул при произнесении его имени без официальных приставок. – Почему ты привёз меня сюда? Почему меня не поселили с Эрикой?

– Почему? – ему пришлось немного задрать голову, чтобы посмотреть мне в глаза. – Потому что я хотел ещё немного побыть вместе с тобой. Или, если я профессор, то мне нельзя чувствовать к кому-то привязанность и желание побыть наедине?

– М-мистер Райнер…

Он встал, подошёл ко мне и провёл пальцами по щеке, убирая с лица распушившиеся со сна волосы.

– Пока никто не слышит, можешь называть меня просто Рей.

После этого дракон молча отправился в душевую, а я, резко вдохнув, села на край кровати.

“Хотел ещё немного побыть с тобой”.

“Ещё немного”.

Безумство какое-то. У него проявилась брачная татуировка, но он всё равно постоянно рядом. Будто пытается надышаться, прежде чем утонет в неизбежных чувствах ко своей истинной, которые рано или поздно всё равно возникнут.

Я подошла к окну и распахнула его настежь, впуская в дом холодный зимний воздух. Вдохнула его полной грудью. Прохлада нежно окутала меня, проясняя немного мысли.

Небо сегодня впервые за долгое время было совершенно ясным, и прямо передо мной светила огромная белая луна, которая заставляла блестеть покрытые снегом крыши города. В груди что-то дрожало одновременно от волнения, боли, счастья и восхищения.

Эти дни были тяжёлыми. Страшными.

Но без того, что пришлось пережить, была бы я здесь?

Смотрела бы на этот восхитительный молчаливый город? Чувствовала бы, как колотится сердце в волнительном ожидании следующей минуты?

Если бы ещё отец не пострадал…

Райнер вернулся в комнату, и я торопливо закрыла окно, немного смутившись собственного настроения. Он ведь всё чувствует. Интересно, я однажды тоже смогу определять по запаху состояние окружающих?

Словно последовав моему примеру, дракон вместо одежды использовал полотенце, повязанное на бёдрах. Конечно, ему ведь тоже было не во что переодеться. Хотя его одежда не пострадала – удобно быть тем, кто управляет огнём, во время пожара, – но она тоже была в копоти и пыли.

– Надо всё постирать, – заметила я. Не дожидаясь ответа, забрала свою одежду из шкафа и юркнула в ванную.

Здесь было всё, для того, чтобы очистить одежду хотя бы до более-менее приличного вида. Металлический таз, стиральная доска, мыло и тёрка, на которой можно было это мыло натереть, создав мыльную воду. Набрав воду в таз и растворив в нём чуть не четверть от лежащего в мыльнице куска, я опустила в него одежду и начала перетирать её в руках. Для меня в этом действии не было ничего особенного: отец научил меня стирать ещё в семь лет, и с тех пор я нередко занималась этим.

Райнер вошёл в ванную. Я старалась не оборачиваться, сосредоточившись на стирке. Он подошёл ко мне сзади и, обхватив мои ладони своими, стал помогать мне со стиркой. Я замерла, и совсем перестала делать что-либо. Райнер выпустил мои ладони, взял другую вещь и начал тщательно её тереть на доске.

Он обнимал меня всем телом. Я чувствовала его тепло – и растворялась в нём. Чтобы не сильно выдавать себя, взяла в руки жилет от своей формы и принялась его стирать, пока Райнер занимался штанами.

Вода быстро потемнела. Закончив с этой частью, Райнер стряхнул воду с рук, а в следующее мгновение оставшаяся влага высохла, поднявшись в воздух паром. Уже сухими ладонями он взял меня за плечи и отодвинул в сторону. Хорошенько всё отжал, переложил одежду в раковину, сменил воду на чистую и, прополоскав её, отжал вновь.

Я наблюдала за этим, сидя в стороне на табурете. Мышцы его спины активно двигались, когда он с силой выжимал одежду.

Красивый.

Чертовски красивый.

И чужой.

Брачная татуировка, обхватившая обручем его предплечье, становилась всё ярче.

– Я бы и сама могла справиться. Здесь совсем немного.

– У тебя больная рука, а для стирки нужна сила, – возразил Райнер. – Если не выжать всё хорошенько, одежда не успеет просохнуть к утру.

– Ты ведь можешь её высушить одним прикосновением силы.

Райнер усмехнулся:

– Пойман с поличным.

– В каком