Моя строптивая леди - Джо Беверли

Он стоял перед ней в синем с серебром сюртуке, с белой пеной кружев под подбородком и на запястьях, с дорогой табакеркой в руке и с таким видом, словно явился на светский прием. На пистолеты едва обратил внимание. Как захотелось сбить с него спесь, посадить пятна на его безукоризненный костюм, но не могла же она пристрелить его, когда он отказался лечь на землю! К своим людям он обратился так милостиво, так заботливо, что выставил ее бездушным негодяем. Кстати, если его указания выполнены, погони не будет — по крайней мере какое-то время.

Без сомнения, он что-то задумал, но что? В любом случае сейчас он не опасен. И до чего же это ему не по душе! Открывая дверцу кареты, Честити мрачно усмехнулась.

Внутри царила кромешная тьма, искать пришлось на ощупь, но оружие оказалось именно там, где и было сказано. Честити извлекла пистолет и при бледном свете молодой луны убедилась, что он в самом деле заряжен. Даже если Маллорен прихвастнул, что мог с одинаковой легкостью убить, ранить или искалечить ее (разве она не была вооружена?), все же у него был солидный шанс, которым он не воспользовался. При мысли о том, как безрассудно она его предоставила, Честити бросило в холод. Она устало прикрыла глаза, думая: что, если и в остальном она замахнулась на то, что совсем не по плечу?

Сестру и племянника нужно доставить в безопасное место. Верити явилась только вчера, но ее неприятности начались много раньше, два месяца назад, когда ее престарелый муж сэр Уильям Вернем умер, едва дождавшись рождения сына. После его смерти разразился спор о том, кто возьмет на себя опеку над новорожденным — Генри Вернем, дядя со стороны отца, или граф Уолгрейв, дедушка с материнской стороны. Дело было передано в суд, Генри выиграл и явился править поместьем. Между этим жестоким, бесчестным человеком и титулом стояла теперь только крохотная новая жизнь, и Верити перепугалась за судьбу ребенка. В самом деле, Генри начал с того, что запретил ей встречаться с родными и друзьями. В отчаянии Верити тайком увезла сына и вот теперь жила в постоянном страхе перед погоней. Просить помощи у отца она не захотела: лорд Уолгрейв защитил бы ее своим способом — снова выдав замуж. Натерпевшись с первым мужем, она дала слово, что вторично вступит в брак только со своей первой любовью, майором Натаниелем Фрейзером. Честити обещала ей в этом помочь, но, во-первых, ни у одной из них не было денег, а во-вторых, поиски беглянки шли полным ходом.

Что за жестокий каприз судьбы, думала Честити, что их с Генри пути снова пересекаются! Это не только мучитель сестры, но и человек, сломавший ее собственную жизнь. Именно он вынудил ее жить таким манером — со стриженой головой, в мужской одежде. Во время их последней встречи она мечтала распороть ему живот, но могла лишь стиснуть зубы и отвечать на любые слова молчанием. На прощание Генри сказал то, что почти заставило ее вцепиться ему в горло.

— Вы жестоко раскаетесь, что отвергли меня, леди Честити, но не вздумайте потом умолять о снисхождении — я с огромным удовольствием отвергну вас.

Ярость ее была так велика, что, будь под рукой пистолет, она застрелила бы подлеца без малейших угрызений совести. История Верити не то чтобы остудила гнев, но направила его в определенное русло. Одной сломанной жизни вполне достаточно, Вернему не удастся погубить обеих сестер сразу.

На то, чтобы тщательно все обдумать, не было времени, как и на разработку четкого плана, но самый первый, самый нужный шаг заключался в том, чтобы раздобыть денег. Их можно было только отобрать, что они и сделали. Затея с кражей кареты в первый момент показалась на редкость удачной, но по здравом размышлении становилось ясно, что это ошибка — возможно, роковая.

Всему виной Син Маллорен! Зачем его понесло по дороге, на которой они поджидали купца, чей кошелек так же толст, как и он сам?

Глядя на изысканный позолоченный герб на дверце кареты, Честити бормотала проклятия в адрес ее владельца. Потом, с улыбкой злобного удовлетворения, черепком соскребла краску и позолоту с обеих дверец. Однако, когда с этим было покончено, удовлетворение быстро растаяло. Честити раздраженно отбросила черепок. Не то чтобы она трудилась напрасно — не позже чем утром начнутся поиски кареты с гербом Маллоренов, но как больно, что у нее совсем не осталось добрых чувств. Борясь со слезами, девушка прижалась лбом к прохладному дереву дверцы и послала проклятие всем, кто так ожесточил ее сердце: отцу, брату, Генри Вернему. Все это были мужчины, и заодно она прокляла весь мужской пол.

Минуту спустя Честити опомнилась, взяла себя в руки. Чтобы противостоять мужчинам, требуются хладнокровие и бдительность. Поставив пистолет на предохранитель, она сунула его в карман, повертела в руках шпагу, но сочла за лучшее оставить ее на сиденье.

Ведя в поводу верховых лошадей, девушка направилась к своему настоящему дому, Уолгрейв-Тауэрс. Особняк был погружен во тьму — семья отсутствовала. Отец и старший брат почти безвыездно жили в Лондоне (и сейчас, должно быть, помогали в поисках Верити), младший брат, Виктор, находился в частной школе. Честити поставила лошадей в стойла и проскользнула в дом через заднюю дверь.

Здесь царили тишина и покой, нарушаемые лишь тиканьем часов в опустевших комнатах, но девушке казалось, что стены вибрируют от боли воспоминаний. Они, эти воспоминания, были все еще слишком свежи в памяти.

Ребенком она была счастлива под этой крышей: отец часто бывал в отлучках, а робкая мать вела себя тише воды, ниже травы. Но именно сюда она вернулась несколько месяцев назад, чтобы узнать, что ей предстоит выйти замуж за Генри Вернема.

Оружейная комната была так же темна, как и весь остальной дом. С помощью кремня и огнива Честити зажгла свечу, разрядила и вычистила дуэльные пистолеты и вернула их в коробку, на красный бархат. Старший брат был бы вне себя, узнай он, на что пригодились его уроки стрельбы и обращения с огнестрельным оружием. Вспомнив последний раз, когда она навлекла на себя гнев Форта, девушка ненадолго застыла без движения. Что за жестокие, злые слова он на нее обрушил…

Упрямо сжав губы, Честити вернулась к своему занятию. Теперь настала очередь мушкета. Разряженный и вычищенный, он вернулся на свое место в застекленном шкафу. Девушка не особенно старалась. Прислуга, конечно, поймет, что она приходила и за чем именно, но сделает вид, будто ничего не случилось. Было бы приятно верить, что хоть слуги неплохо к ней относятся, но на деле они просто не желали быть вовлеченными в серьезный хозяйский конфликт.

Сама атмосфера дома казалась давящей, поэтому Честити не задержалась ни на одну лишнюю минуту. Задув свечу, она пошла темными коридорами к двери восточного крыла, а оттуда — на вольный воздух. Она шагала энергично, почти по-мужски. Следовало поспешить, пока не в меру мягкосердечная сестра или нянька не попадутся на удочку красивой гадюки, которую ей вздумалось притащить с собой.