Тот самый сантехник 10 - Степан Александрович Мазур

в салате лицом окажется. А проще всего в этой ситуации, по всей видимости, поступят родители Раи. Как люди без затей (даром, что деревенские), просто лицо начистят. Ну и поколотят для профилактики, едва узнают, что их новая «ячейка общества» на самом деле лишь «звено» в клане Глобальных. А он там — «застёжка», которая скрепляет много колец.

Но рассказать всё — обязан. Ведь новая семья — новая жизнь, но без старых секретов. Но это всё пока — лирика. В конце концов, кое-кто уже о коем-ком знает. А дальше пойдёт по накатанной. А сейчас только хорошее настроение и желание посидеть с милыми сердцу людьми и отдохнуть от всех тревог. Ну а когда проникнутся, остальное расскажет.

«Надо просто время подходящее подобрать», — добавил внутренний голос, который сам как будто бабочку поправил и готовился встречать гостей во всеоружии.

Главное мелочи подмечать, запоминать, а потом обо всём доложить, когда время придёт.

Глобальный вышел в коридор, прошёл мимо гардеробной, затем глянул на монитор над стойкой, где бармен мешал посетителям в Большом зале очередные коктейли. Первой к ресторану подъехала Ирина Олеговна. Боря снова улыбнулся. От психотерапевта он ничего дурного не ждал. Напротив, человек нужный во всей этой ситуации. Всё разрулит, по полочкам разложит. Родовые запросы уменьшит, от постродовых депрессий избавит, претензии членов клана друг к другу обнулит. Ну или хотя бы подскажет, что негоже битой человека бить, когда можно чарочку на брудершафт опрокинуть и всё полюбовно решить.

А через неделю с ней — первая свадьба. В последний день апреля. Да вон прямо в вип-зале посидят за небольшим столиком в полном комфорте. Вроде только вчетвером. Они, её подружка, да отец, который рак поборол и на поправку идёт семимильными шагами. Слаб ещё, но новую жизнь начинает.

«Вряд ли такой скандалы устраивать будет. Ещё и сам — доктор. А доктор в клане всегда пригодится», — бормотал внутренний голос, пока хозяин ускорял шаги.

Боря вышел встречать Ирину на крыльце, отобрав у выскочившей девушки-официантки зонтик и отчитав заодно пигалицу перед самой дверью:

— Так, Оля. На улицу выходишь — куртку хотя бы на плечи накидывай. А то почки продует, потом с соплями ходить. Или больничный брать… А кому это сейчас надо, да?

— Хорошо, Борис Петрович, — провернулась на одной ноге та и снова пошла обратно в Большой зал.

Стараясь не смотреть ей вслед на соблазнительный зад в обтяжку, (чтобы ещё одну свадьбу не пришлось назначать следом на свою голову), Боря хмыкнул и подумал следом над тем, чтобы ввести официанткам форму построже.

С глаз долой — из сердца вон!

«А то ходят в чём хотят, а люди облизываются», — добавил внутренний голос.

Но меньше всего хозяин заведения ожидал, что к двадцати годам его будут по отчеству называть. Да только что поделать? Иерархия. Подчинённые. Субординация. Аглая ещё при наборе штата на работу всем объяснила, что между собой они все — коллеги. И друг к другу — на «вы». Раз они с совладельцем тоже друг к другу с рабоче-деловой дистанцией. Вот и юная официантка-студентка хоть и одного с ним возраста, но ей на подработках до диплома ещё пару лет, а он уже отслужил и год как работает официально. Правда, где придётся.

На улице свежо под вечер. Световой день растёт. Солнце ещё не зашло. Но фонари на подходе. Охранник переключит внешнее освещение по кнопке, когда сгустятся сумерки.

Пергидрольная блондинка появилась на парковке из такси. Боря улыбнулся, заметив букет в руках Цветаевой. Ему никогда не дарили цветы. Но у психологов своё виденье. Видимо, яркий красивый и совсем небольшой букет не считается чем-то гейским, если преподнесён на юбилей вместе с большим чёрным пакетом.

Он бы рад сам поехать всех в городе забрать, но одного автомобиля не хватит. А если автобус заказывать, то уже им придётся с разных концов города к нему подъезжать. Так что сами-сами. А он в кой-то веки не за рулём и не будет никого развозить. Его задача, чтобы тут всех развезло. Дело это пока новое и непонятное, но как владельцу ресторана, нужно привыкать и к этой роли.

— Боря! С днём рожденья! — первой начала она, протягивая с ходу букет. Но придержав подарок на попозже.

«Оно и правильно, надо сначала согреть, приютить и накормить человека!» — одобрил внутренний голос, отмечая через плечо так же дамскую сумочку. Не авоська, которой можно вырубить человека с одного удара. Но и не клатч, в который не влезает ничего, кроме телефона и кредитной карточки. А такая сумка, которая удовлетворяет большинство запросов дамы около 30.

— Рад тебя видеть, — тут же ответил он, прикрыв её пышную химическую причёску от дождя зонтиком, опасно балансируя на грани резинового коврика и уровня лужи со своими лакированные туфлями. Новыми, не разношенными и порядком взбесившими ещё до начала вечера.

Но что поделать? Надо выглядеть достойно. Хотя будь его воля, он оделся бы в привычный рабочий комбинезон и кроссовки.

Приветственный поцелуй. Не робкий, но и не тот, от которого бросает в жар, с надеждой на нечто большее. Запах духов ворвался вдарил по обонянию. Французские. Настоящие. Те, которых довольно полкапли распылить по шее и растереть по запястьям, чтобы весь вечер за ней тянулся приятный шлейф, а все поворачивали голову ей вслед. Только смотрели уже не на облегающее зад платье, а говорили «чем это так вкусно пахнет? От кого? От неё?»

Он протянул локоток, она взяла под руку. Вместе, поднялись по ступенькам. Открыл и придержал дверь, пропустил внутрь со словами:

— Добро пожаловать в Глобальный Жор. Слева гардероб, а ещё дальше — Малый зал. Санузел — справа, там же Большой зал. И вип-комната… Обе.

— Успеют доделать ту особую комнату за неделю?

— Конечно, там осталось только стены покрасить. Лично проконтролирую!

Она кивнула и прошла мимо барной стойки. Боря расположил её прямо на входе в здание, в окружении нескольких тематических фотозон. Где в юные девы сначала щёлкали телефонами со вспышками, а потом заказывали себе молочные коктейли, пока мужики выходили покурить на крыльцо и бежали под дождём ещё десять метров до беседки-курилки по настеленному досками подмосткам. А кто не добежал и свалился под дружный хохот, — тот очевидно пьян. Но суровый охранник на крыльце на входе курить не позволит. Дым плохо сочетается с духами. Никто не хочет проходить через облачную завесу.

Взбодрившись, мужики бежали назад из курилки и в