Настоящая книжка Фрэнка Заппы - Фрэнк Заппа

В Сан-Диего, на первом этаже гостиницы «Мэриленд», был магазинчик, где продавались ритм-энд-блюзовые сорока-пятки, каких больше нигде нельзя было достать, — все эти записи Молнии-Слима и Слима Харпо на фирме «Экселло». (В «магазинах грампластинок для белых» заказать их было невозможно, потому что, согласно политике «Экселло», если магазин намеревался придерживаться ритм-энд-блюзового направления, он обязан был иметь в продаже весь каталог госпелов.) Раздобыть пластинку Молнии-Слима я мог, лишь проехав пару сотен миль и купив подержанную, всю исцарапанную.

В каждом квартале Сан-Диего была местная молодежная компания, а в каждой компании — своя «клевая группа» — то же самое, что «команда хозяев» в футболе. Эти группы друг с другом конкурировали — у кого лучше музыканты, костюмы и танцы.

«Хорошая группа» должна была иметь по меньшей мере три саксофона (и среди них обязательно баритон), двух гитаристов, барабаны и бас. Более серьезной считалась группа, где все музыканты носили розовые фланелевые пиджаки спортивного покроя, на одной пуговице и с высоким воротом. Совсем хорошо было, если они имели подходящие брюки, и просто великолепно, если музыканты, стоявшие впереди, разучивали одни и те же па и одновременно подпрыгивали на быстрых песнях.

Люди, приходившие послушать эти группы, действительно их любили. Эти «рок-представления» устраивали не «импресарио» — взамен существовали компании девушек, которые снимали зал, нанимали группу, развешивали повсюду гофрированную бумагу и продавали билеты. (Мой самый первый концерт — как раз когда я забыл барабанные палочки — устраивала одна такая компания «СИНИЙ БАРХАТ».)

Раньше, когда я учился в школе, с Доном (Капитаном Биф-хартом) Ван Влиетом я общался больше, чем когда он ударился в «шоу-бизнес».

В выпускном классе он бросил школу, потому что его отец, шофер хлебного фургона компании «Хелмс», перенес сердечный приступ, и «Влиет» (как его звали в то время) ненадолго сел за отцовскую баранку — однако большей частью попросту прогуливал школу.

Его подружка Лори жила с ним, а также, его мамой (Сью), папой (Гленом), тетей Ионой и дядей Аланом. Бабушка Энни жила через дорогу.

Свой «сценический псевдоним» — Капитан Бифхарт, Бычье Сердце, — Дон получил так: у дяди Алана была привычка оголяться перед Лори. Он ссал, не закрывая дверь туалета, а если она проходила мимо, бормотал что-то о своем отростке, к примеру: «Ах, какой красавец! Прямо вылитое большое бычье сердце».

Дон тоже западал по ритм-энд-блюзу, поэтому я приносил к нему свои сорокапятки и мы часами слушали малоизвестные хиты Хаулин Вулфа, Мадди Уотерса, Сонни Боя Уильямсона, Гитары-Слима, Джонни «Гитары» Уотсона, Клэренса «Пасти» Брауна, Дона и Дьюи, «Спаниелей», «Натмегз», «Парагонз», «Орхидз» и т. д. и т. п.

В кухне грудами валялись сладкие булочки — какие-нибудь ананасовые кексы, не проданные в тот день, — в доме деваться было некуда от крахмала, — и мы объедались ими, пока играли пластинки. Дон то и дело кричал матери (вечно ходившей в синем шенилевом купальном халате): «Сью! Принеси мне пепси!» Больше в Ланкастере нечего было делать.

Главным нашим развлечением, не считая пластинок, были ночные походы на шоссе, к «Денни», где мы пили кофе.

Если у Дона заканчивались деньги (это еще до того, как он стал развозить хлеб), он открывал заднюю дверцу фургона, вытаскивал длинный лоток с черствыми булочками и отправлял Лори ползти через щель в запертую кабину, где она тибрила несколько долларов из отцовского разменного автомата.

После кофе мы катались на голубом «олдсмобиле» Дона с самодельной головой человека-волка на руле и болтали о людях с большими ушами.

ГЛАВА 3. Альтернатива колледжу

Первый раз я женился лет в двадцать. В двухгодичный колледж Энтелоуп-Вэлли в Ланкастере и двухгодичный колледж Чэффи в Альта-Ломе я поступил только для того, чтобы знакомиться с девчонками. Никакого интереса к высшему образованию я не питал, однако после окончания средней школы мне пришло в голову, что, если не продолжать учебу, станет негде с ними знакомиться, — вот я и заделался «сверхсрочником».

В Чэффи я познакомился с Кей Шерман. Мы бросили учебу, начали жить вместе и поженились. Я устроился на работу в компанию «Поздравительные открытки "Течение Нила"». Выпускались там главным образом шелкотрафаретные открытки для пожилых любительниц цветов. Я работал в шелкотрафаретном отделе и, потрудившись какое-то время, придумал несколько цветочных ужасов самолично.

Затем я нашел подработку: переписывал материалы и придумывал рекламные объявления для местных фирм, в том числе несколько живописных пустышек для Первого национального банка Онтарио, Калифорния. Кроме того, я недолго прослужил оформителем витрин, продавцом ювелирных изделий и вдобавок — худшее место — ходил по домам и торговал «Энциклопедиями Кольера». Эта работенка и вовсе никуда не годилась — однако я хотя бы взглянул на все это дерьмо изнутри.

Сначала вас заставляют три или четыре дня ходить на курсы и заучивать наизусть рекламный текст (от него не разрешается отступать, ибо, как они вас уверяют, некий психолог получил кучу денег и хорошенько все подсчитал). У типа, написавшего рекламный текст, который пришлось заучивать мне, следовало бы отобрать лицензию — а вообще, такие типы лицензию получают?

Вас учат психологическим приемам: как убедить людей, не имеющих возможности потратиться даже на буханку хлеба, что они должны отдать три сотни за комплект книг, которых даже прочесть не в состоянии. К примеру: когда с пришпиленным к планшету договором о купле-продаже вы отправляетесь втюхивать товар, к верхней части планшета рядом со скрепкой надо большим пальцем прижимать авторучку. Вручая планшет клиенту («Сэр, почему бы вам просто не взглянуть, что написано вот здесь…»), вы отпускаете палец, ручка скатывается по планшету ему в руку — и не успеет он сообразить, что за поебень происходит, договор и ручка уже у него в руках.

По идее, дальше нужно развернуть скатанный кусок клеенки с фотографией, показывающей, как потрясающая фанерная полка, уставленная книгами, будет смотреться в его доме. Потом я давал ему подержать настоящую книгу — с рельефным изображением человеческого тела на обложке. Я продержался неделю.

Не намного лучше жилось мне и в мире «профессиональных зрелищных мероприятий». По выходным я работал в танцевальном ансамбле из четырех человек «Джо Перрино и Меллотонь» в клубе Томми Сэнди «Сахара» в Сан-Бернар-дино.

Администрация разрешила нам исполнять один (1) «твист» за вечер. Все остальное время мы обязаны были играть «С днем рождения», «Юбилейный вальс» и «На зеленой Долфин-стрит». Я надевал белый смокинг с бабочкой и черные брюки, садился на высокий табурет и играл на электрогитаре. Все это мне так опротивело, что я уволился, положил гитару в футляр, сунул за диван и восемь месяцев к ней не притрагивался.

Еще одна бесподобная работенка подвернулась мне на рождественском танцевальном вечере в мормонском зале отдыха, где я играл на ритм-гитаре в собранном на скорую руку составе. Помещение было украшено шариками ваты на черных нитках (снежками, понятно?). Группа состояла из саксофона, барабанов и гитары. Чтобы поспевать за сменой аккордов, я запасся шпаргалкой, поскольку ни одной мелодии не знал. Саксофонист в цивильной жизни преподавал в местной школе испанский. У него полностью отсутствовало чувство ритма, и он был не в состоянии даже начало отсчитать, однако руководил группой именно он.

Я тогда еще ничего не знал о мормонах, и когда в перерыве закурил, в тот же миг словно явился Дьявол Собственной Персоной. На меня набросилась компания парней, с виду еще не вполне созревших для бритья, и они по-братски, пинками выставили меня за дверь. Я понял: доведись мне когда-нибудь заняться шоу-бизнесом, я его обязательно полюблю.

В те времена в (не смейтесь) Кьюкамонге, Калифорния, была студия звукозаписи под названием «Пал». Создал ее удивительный человек по имени Пол Буфф.

На карте Кьюкамонга представляла собой пятно на пересечении Трассы бб и Арчибальд-авеню. На этих четырех углах располагались итальянский ресторан, ирландская пивная, пивоварня и бензоколонка.

Севернее, на Арчибальд-авеню, находились мастерская электрика, скобяная лавка и студия звукозаписи. Через дорогу стояла церковь трясунов, а через квартал от нее — средняя школа.

Буфф жил в Кьюкамонге до того, как завербовался в морскую пехоту. На службе он решил заняться электроникой, чтобы по возвращении употребить знания в дело и создать собственную студию звукозаписи. Отслужив, он арендовал помещение на Арчибальд-авеню, 8040, и вознамерился совершить переворот в американской популярной музыке.