Стихи - Илья Сельвинский

О, что же ты скажешь, рабби,

Пастве своей потрясенной?

Ужели в душонке рабьей

Ни-че-го, кроме стона?

Но рек он, тряся от дрожи

Бородкой из лисьего меха:

"В'огавто

           л'рейехо

                        комейхо!"-

Всё земное во власти божьей...

А в вечереющем небе

Бесстрастье весенней тучи.

И кто-то: "Вы лжете, ребе!"-

Закричал и забился в падучей.

"Ложь!"- толпа загремела,

"Ложь!"- застонало эхо.

И стала белее мела

Бородка из рыжего меха.

А тучу в небе размыло —

И пал

       оттуда

               на слом

Средь блеска душистого мыла

Архангел с разбитым крылом...

За ним херувимов рой,

Теряющих в воздухе перья,

И прахом,

            пухом,

                     пургой

Взрывались псалмы и поверья!

А выше, на газ нажимая,

Рыча, самолеты летели,

Не ждавшие в месяце мае

Такой сумасшедшей метели.

1960, Кунцево

Илья Сельвинский. Избранные произведения.

Библиотека поэта (Большая серия).

Ленинград: Советский писатель, 1972.

Урок мудрости

Можно делать дело с подлецом:

Никогда подлец не обморочит,

Если только знать, чего он хочет,

И всегда стоять к нему лицом.

Можно делать дело с дураком:

Он встречается в различных видах,

Но поставь его средь башковитых —

Дурачок не прыгнет кувырком.

Если даже мальчиком безусым

Это правило соблюдено,

Ни о чем не беспокойся. Но —

Ни-ког-да не связывайся с трусом.

Трус бывает тонок и умен,

Совестлив и щепетильно честен,

Но едва блеснет опасность — он

И подлец и дурачина вместе.

1961

Илья Сельвинский. Избранные произведения.

Библиотека поэта (Большая серия).

Ленинград: Советский писатель, 1972.

Зависть

Что мне в даровании поэта,

Если ты к поэзии глуха,

Если для тебя культура эта —

Что-то вроде школьного греха;

Что мне в озарении поэта,

Если ты для быта создана —

Ни к чему тебе, что в гулах где-то

Горная дымится седина;

Что мне в сердцеведенье поэта,

Что мне этот всемогущий лист,

Если в лузу, как из пистолета,

Бьет без промаха биллиардист?

1958

Илья Сельвинский. Избранные произведения.

Библиотека поэта (Большая серия).

Ленинград: Советский писатель, 1972.

Карусель

Шахматные кони карусели

Пятнами сверкают предо мной.

Странно это круглое веселье

В суетной окружности земной.

Ухмыляясь, благостно-хмельные,

Носятся (попробуй пресеки!)

Красные, зеленые, стальные,

Фиолетовые рысаки.

На "кобылке" цвета канарейки,

Словно бы на сказочном коне,

Девочка на все свои копейки

Кружится в блаженном полусне...

Девочка из дальней деревеньки!

Что тебе пустой этот забег?

Ты бы, милая, на эти деньги

Шоколад купила бы себе.

Впрочем, что мы знаем о богатстве?

Дятел не советчик соловью.

Я ведь сам на солнечном Пегасе

Прокружил всю молодость свою;

Я ведь сам, хмелея от удачи,

Проносясь по жизни, как во сне,

Шахматные разрешал задачи

На своем премудром скакуне.

Эх ты, кляча легендарной масти,

На тебя все силы изведя,

Человечье упустил я счастье:

Не забил ни одного гвоздя.

1958

Илья Сельвинский. Избранные произведения.

Библиотека поэта (Большая серия).

Ленинград: Советский писатель, 1972.

* * *

("Ах, что ни говори, а молодость прошла...")

Ах, что ни говори, а молодость прошла...

Еще я женщинам привычно улыбаюсь,

Еще лоснюсь пером могучего крыла,

Чего-то жду еще — а в сердце хаос, хаос!

Еще хочу дышать, и слушать, и смотреть;

Еще могу шагнуть на радости, на муки,

Но знаю: впереди, средь океана скуки,

Одно лишь замечательное: смерть.

1958

Илья Сельвинский. Избранные произведения.

Библиотека поэта (Большая серия).

Ленинград: Советский писатель, 1972.

Мамонт

Как впаянный в льдину мамонт,

Дрейфую,

         серебряно-бурый.

Стихи мои точно пергамент

Забытой, но мощной культуры.

Вокруг, не зная печали,

Пеструшки резвятся наспех.

А я покидаю причалы,

Вмурованный в синий айсберг;

А я за Полярный пояс

Плыву, влекомый теченьем:

Меня приветствует Полюс,

К своим причисляя теням.

Но нет! Дотянусь до мыса,

К былому меня не причалишь:

Пульсирует,

стонет,

дымится

Силы дремучая залежь...

Я слышу голос Коммуны

Сердцем своим горючим.

Дни мои — только кануны.

Время мое — в грядущем!

1958

Илья Сельвинский. Избранные произведения.

Библиотека поэта (Большая серия).

Ленинград: Советский писатель, 1972.

* * *

("Пускай не все решены задачи...")

Пускай не все решены задачи

И далеко не закончен бой —

Бывает такое чувство удачи,

Звериности сил, упоенья собой,

Такая стихия сродни загулу,

В каждой кровинке такой магнит,

Что прикажи вот этому стулу:

"Взлететь!" — и он удивленно взлетит.

1959

Илья Сельвинский. Избранные произведения.

Библиотека поэта (Большая серия).

Ленинград: Советский писатель, 1972.

Сказка

Толпа раскололась на множество группок.

И, заглушая трамвайный вой,

Три битюга в раскормленных крупах —

Колоколами по мостовой!

"Форды", "паккарды", "испано-сюизы",

"Оппель-олимпии", "шевроле" —

Фары таращат в бензинщине сизой:

Что, мол, такое бежит по земле?

А мы глядим, точно тронуты лаской,

Точно доверясь мгновенным снам:

Это промчалась русская сказка,

Древнее детство вернувшая нам.

1959

Илья Сельвинский. Избранные произведения.

Библиотека поэта (Большая серия).

Ленинград: Советский писатель, 1972.

* * *

("Не знаю, как кому, а мне...")

Не знаю, как кому, а мне

Для счастья нужно очень мало:

Чтоб ты приснилась мне во сне

И рук своих не отнимала,

Чтоб кучевые две гряды,

Рыча, валились в поединок

Или петлял среди травинок

Стакан серебряной воды.

Не знаю, как кому, а мне

Для счастья нужно очень много:

Чтобы у честности в стране

Была широкая дорога,

Чтоб вечной ценностью людской

Слыла душа, а не анкета,

И чтоб народ любил поэта

Не под критической клюкой.

* * *

("Поэт, изучай свое ремесло...")

Поэт, изучай свое ремесло...

Поэт, изучай свое ремесло,

Иначе словам неудобно до хруста,

Иначе само вдохновенье — на слом!

Без техники

               нет искусства.

Случайности не пускай на порог,

В честности

               каждого слова

                                 уверься!

Единственный

                возможный в поэзии порок —

                                  Это порок сердца.

1959

Илья Сельвинский. Избранные произведения.

Библиотека поэта (Большая серия).

Ленинград: Советский писатель, 1972.

* * *

("Годами голодаю по тебе...")

Годами голодаю по тебе.

С мольбой о недоступном засыпаю,

Проснусь — и в затухающей мольбе

Прислушиваюсь к петухам и к лаю.

А в этих звуках столько безразличья,

Такая трезвость мира за окном,

Что кажется — немыслимо разлиться

Моей тоске со всем ее огнем.

А ты мелькаешь в этом трезвом мире,

Ты счастлива среди простых забот,

Встаешь к семи, обедаешь в четыре —

Олений зов тебя не позовет.

Но иногда, самой иконы строже,

Ты взглянешь исподлобья в стороне —

И на секунду жутко мне до дрожи: