Одиссея. Новый стихотворный перевод Аркадия Казанского - Гомер

Иль по собственной воле приехав сюда, к нам случился?

Враз исчезнув, не ждал он, чтоб здесь познакомиться с кем. {410}

На незнатного он человека лицом не годился».

Отвечая ему, Телемах рассудил так, затем:

«В возвращенье отца, Евримах, я уже и не верю,

Ни вестям уж не верю, приходят, не знаю, зачем;

Прорицаньям внимать не желаю, к которым в доверье, {415}

В дом гадателей разных безумно зовёт моя мать.

Путник этот мне гость по отцу, он из Тафоса, верно,

Мент, себя Анхиала разумного сыном стал звать;

Гордый, сам же владыка тафосцев он, вёсла хранящих», —

Телемах молвил, чтоб встречу с богом бессмертным скрывать. {420}

Те ж, занявшись опять усладительным пеньем и пляской,

Ими тешились, ждали, пока уже вечер придёт, —

Веселились беспечно. Но вечер надвинулся спящий;

Встали все, и пошли по домам, – пусть покой к ним сойдёт.

Телемах же, прекрасным двором перейдя, в свой высокий {425}

Вышел спальный покой, хорошо защищённый кругом.

С думой в сердце о многом туда он для Сна шёл, жестокий.

Ему путь освещала раба Евриклея, в годах,

Домовитая дочь Опа Пенсенорида, что в сроки

Достоянием сделал Лаэрт своим, куплей забрав {430}

Малой девочкой; двадцать быков за неё заплатили;

Наравне с домовитой женой там её почитав,

Чтоб жену не гневить, с ней постели своей не делили.

Шла та с факелом в каждой руке, из рабынь возлюбив

Она больше всего, так как с детства его всё кормила. {435}

У искусно построенной спальни он, дверь отворив,

На постель сел, и мягкий хитон через голову сбросил,

И хитон свой старухе услужливой в руки вложил.

Та встряхнула хитон, и сложила по складкам, и просто

На колок близ точёной постели повесила. Вот, {440}

Шла старуха тихонько из спальни; серебряной тростью

За собой притворила, ремнём притянула засов.

Всю-то ночь на постели, покрывшись овчиною толстой,

Думал он о дороге, в какую Афина зовёт.

ΟΔΥΣΣΕΙΑΣ Β

Песнь вторая

Телемах просыпается рано, приказывает глашатаям созвать ахейцев на собрание.

Когда все собираются, старец Египтий, сын которого, Антиф, погиб в пещере циклопа, открывает собрание. Телемах берёт скипетр, рассказывает о своей беде, требуя, чтобы женихи перестали грабить его достояние, ведь сам он не в силах дать им отпор. Жених Антиной нагло возражает Телемаху, грозя, – женихи будут пировать в его доме, пока Пенелопа не выберет одного из них, вспоминает обман Пенелопы, длящийся три года, когда она ткала великую ткань на саван старику Лаэрту, а ночью распускала её, пока её не предала одна из рабынь. Телемах угрожает женихам Смертью; Зевс даёт на это своё знамение громом, и полётом двух орлов. Гадатель Алиферс Масторид предвещает ахейцам большую беду, утверждая, – Одиссей скоро придёт и расправится с женихами. Жених Евримах смеётся над предсказанием гадателя, требует от Телемаха, чтобы тот приказал матери выбрать себе жениха из них. Телемах объявляет, – он отправляется в Пилос и Спарту, чтобы узнать об исчезнувшем отце, а решать будет по возвращении оттуда домой. Воевода Ментор пытается образумить женихов, но те дерзят ему. Телемах молится Афине; богиня является ему в образе Ментора, ободряет и обещает снарядить для него корабль с гребцами.

Телемах возвращается с собрания домой; женихи издеваются над ним. Телемах направляется в кладовую, велит рабыне няне Евриклее собрать для него провизию на дорогу, берёт с неё клятву молчания; та плача исполняет пожелание Телемаха. Богиня Афина находит гребцов для Телемаха и корабль у Ноемона, сына Фрония, снаряжает его в путь, затем приходит к Телемаху и торопит его с отплытием. Телемах со спутниками загружает провиант на корабль и отправляется в поход, с попутным ветром, посланным богиней Афиной.

Утро. Розовым пальцем Заря ночи мрак поднимает.

Поднимается сын Одиссея с постели своей,

Одевается, меч заострённый за плечи бросает,

Вяжет к белым ногам он подошвы из кожи зверей,

Сам выходит из спальни, подобный красивому богу, {5}

Приказанье глашатаям отдал, – призвать поскорей

Волосатых ахейцев, – прийти на собранье к острогу.

Очень скоро на клич их на площади все собрались.

И когда все сошлись, и толпа собралась понемногу,

Вышел к площади он; сталь копья засияла вдали. {10}

Не один шёл, – за ним две борзые собаки бежали.

И, как богу, приятный Афина даёт ему лик.

Изумился народ, увидавши, каким он держался.

Сел на месте отцовском, старшины пред ним разошлись.

Благородный Египтий встал, речью к собранию взялся. {15}

Был летами согбен он, и опыт богатым нашли;

Сын же милый, с безбожником тоже отплыл, с Одиссеем,

Илион брать; богатый копейщик, он вёл корабли.

Но Антиф умерщвлён был свирепым циклопом в пещере,

Послужил для него лишь на ужин последней едой. {20}

Три же сына остались; в числе женихов был посеян

Еврином, остальные отцовский всё строили дом.

Но о первом все время он помнил, скорбя и тоскуя.

Проливая все слезы, сказал пред собраньем о том:

«Итакийцы, послушайте, что перед вами скажу я! {25}

Не сзывались у нас ни собранье, ни даже совет,

Как отплыл Одиссей, богу равный, в судах изогнутых.

Кто теперь нас собрал? Кто нуждается в этом, иль нет, —

Из младых ли людей кто-нибудь, иль из тех, кто повыше?

Что, – желает теперь о прибытии войска он весть {30}

Сообщить нам правдиво, раз первый об этом услышал?

Иль о деле народном другом говорить он спешит?

Но разумным он кажется мне, и отважным. Пусть слышит, —

Счастье будет от Зевса такое, какое решит!» —

Кончил. С радостью речь его выслушал сын Одиссея. {35}

Говорить рвётся он, и на месте своём не сидит.

Стал в средине собранья. И скипетр в руки доверил

Писенор вестник, умные мысли хранящий в душе.

К старику многомудрому он обратился, краснея:

«Старец, муж недалёко, – сейчас сам увидишь уже, {40}

Кто собранье созвал. Ведь печаль мне великая нынче.

Весть такую не слышал, чтоб к нам войско шло в кураже;

Сообщить вам мне нечего, что первый слышит обычно.

Не собрался о деле другом я народном просить.

Речь идет обо мне, и о бедах, на дом павших крышей. {45}

И одна, – у меня мой отец благородный погиб,

Бывший вам базилевсом, всегда, как отец, вас любивший.

Тяжелее вторая беда, – не могу я простить, —

Погибает наш дом; совершенно меня разоривши,

К маме, против желанья её, женихи пристают {50}

Неотступно, сынки всех властителей наших, кто выше;

Но, к отцу её, старцу Икарию, в дом не идут,

Нет в них смелости, – чтоб он за дочь свою выкуп назначил,

Взяв, кого пожелает, и кто поприятнее тут.

Но они ежедневно врываются в дом наш, подначив, {55}

Бьют без счёта быков, и баранов, и жирных козлов;

Всё пируют, и вина искристые пьют, на удачу

Расхищают они всё. И нет уже мужа богов

В доме, как Одиссей, чтобы дом защитить от проклятья.

Не такие мы, – справиться с этим, и позже, без слов, {60}

Неспособными будем мужами к отпору, чтоб гнать их.

Защитил бы и я, если б силу такую имел!

Далеко всё зашло, и терпеть уж нельзя! В результате

Погибает мой дом. Нету воли у вас, кто смотрел,

Негодуя! Тогда постыдитесь хотя бы соседей, {65}

Здесь живущих! Побойтесь хотя бы богов! В гневе дел

Обратят на вас точно плодов недостойных возмездье!

Зевс, владыка Олимпа, Фемида, я вас умолю, —

Вы народ распускаете, вы собираете вместе, —

Дорогие, молю, – перестаньте! Я горем скорблю {70}

В одиночестве злом! Одиссей же, закованный в латы,

Не чинил ведь, враждуя, ахейцам обиду, хулу,

За какую, враждуя, обиды теперь мне желают,

Тех людей поощряя? Мне было бы лучше, когда

Сами съели бы все, что лежит у меня по палатам. {75}

Если б вы всё поели, то скоро б настала беда.

Мы б по городу стали ходить, приставая к вам хором, —

Вещи нам возвратить; вы всего не отдали б тогда.

Нынче ж сердце вы мне безнадёжным терзаете горем!» —

Так воскликнул он в бешенстве, скипетр на землю бросал; {80}

Слёзы с глаз побежали. И жалость народ топит морем.

Остальные безмолвно сидели, никто не желал,

Хоть обидное слово в ответ Телемаху промолвить.

Лишь один Антиной восклицая, ему возражал:

«Телемах, ты надутый болван, непотребным же словом {85}

Нас порочишь? Желаешь позорным пятном замарать?

Невиновны ахейские здесь женихи, безусловно, —

Мать виновна твоя, прековарная сердцем, видать!

Третий год истекает, уж скоро наступит четвёртый,