Одиссея. Новый стихотворный перевод Аркадия Казанского - Гомер

«Горе! Вижу теперь, как тебе Одиссей непреложно

Нужен, руки свои наложить на бесстыдных гостей.

Вдруг теперь, воротившись, он встанет пред дверью, надёжный, {255}

С парой копий в руке, со щитом своим, шлем до бровей, —

Я впервые увидел героя в то время; сперва он

Веселился у нас на пиру в доме, с чашей своей,

Из Эфиры от Ила Мермерида к нам приплывая, —

Ведь туда Одиссей на своём корабле приходил; {260}

Яд, смертельный всем людям, искал он, намазать желая

Свои стрелы стальные. Однако же Ил не спешил

Яду дать, устыдился он мести богов сам, сердешный.

Мой отец дал ему яд, безмерно его он любил.

Женихам, когда б в виде таком Одиссей предстал, грешный, {265}

Жизнью коротки стали б они, и свой брак не нашли!

Но, сокрыто то в лоне богов всемогущих, конечно, —

Отомстит за себя ли, иль нет, возвратясь до земли,

В дом родной? А теперь я тебе предложил бы подумать,

Поступить как, чтоб всех женихов из палат удалить. {270}

Ты послушай меня, что скажу, отнесись с мыслью умной, —

Завтра граждан ахейских созвав на собранье, о том

Расскажи им всё, боги тебе пусть свидетели будут.

И потребуй, чтоб все женихи по домам шли потом;

Мать твоя, если дух её снова замужества хочет, {275}

К своему пусть вернётся отцу, и в родительский дом;

Снаряжает пусть свадьбу он, давши приданого, впрочем,

Полагается дочери милой его получить.

Мой разумный совет ты, быть может, исполнить захочешь, —

И корабль, с двадцатью снарядивши гребцами, отплыть, {280}

Об отце поразведать исчезнувшем; верно, из старых

Кто-то сможет о нём рассказать, иль Молва сообщить

Дия, – больше всего она людям приносит подарков.

В Пилос прежде пойди, где божественный Нестор живёт,

После к русому ты Менелаю отправишься в Спарту; {285}

В сталь закован, последним ахейцем закончил поход.

Коль услышишь, что жив твой отец, что домой он вернётся,

Дожидайся его, все снося притеснения, год;

Коль услышишь, что мёртв он, и сердце его уж не бьётся,

Возвратившись обратно в отцовскую землю, в трудах, {290}

В честь его холм насыплешь могильный; и справить придётся

Похоронный обряд; и в замужество матерь отдашь.

Как ты всё это сделаешь, всё это кончишь, итожа

В храбром сердце, в уме хорошенько обдумай тогда, —

Женихов, каким средством в чертогах твоих изничтожить, {295}

Хитрым, или открытым. Ребячьими играми жить

Уж не время тебе, не таков уже ныне твой возраст.

Ведь пора уж тебе, с равным богу Орестом делить

Славу, что он добыл, расправляясь с коварным Эгистом,

Злым убийцей, отца его смевшего жизни лишить! {300}

Вижу, друг дорогой мой, что ты и велик, и воинствен,

Не слабее его, ты в потомстве прославишься вновь;

Но, давно мне пора возвратиться в корабль мой быстрый, —

Ждут попутчики, верно в душе возмущаются мной.

О себе позаботься, и то, что сказал я, обдумай». {305}

Рассудительный, гостю сказал Телемах: «Милый мой,

Право, гость, ты с такою любовью раскрыл мои думы,

Как отец; никогда твой теперь не забуду совет.

Подожди, хоть и очень, как вижу, спешишь ты, разумно, —

У нас вымойся раньше; с усладою завтра, чуть свет, {310}

С духом радостным ты унесёшь на корабль подарок

Столь прекрасный, который тебе поднесу я в ответ,

Как гостям от хозяев бывает приятным, и старым».

Сероглазка, богиня Афина ему говорит:

«Не задерживай нынче меня, тороплюсь я недаром. {315}

Дар, что милое сердце тебя побуждает вручить,

Возвращаясь обратно, приму, и домой с ним уеду,

Получив дорогой дар, таким же тебя отдарив», —

Говорила, исчезла Афина, глазастая дева, —

Быстрокрылою птицей порхнула в окно. И встаёт {320}

Сила в нём и отвага. И больше ещё он, чем прежде,

Дорогого отца вспомнил, в сердце размыслив своём,

Встрепенулся душою, познав, что беседовал с богом.

И назад к женихам на пирушку направился он.

Перед ними певец знаменитый пел, сидя в чертогах, {325}

В тишине, о печальном возврате ахейцев домой

Из-под Трои, Палладой Афиной ниспосланном строгой.

Вдохновенное слышала пенье в покое порой,

Пенелопа разумная, старца Икария дочка, —

И спустилась высокою лестницей дома, гурьбой, {330}

Не одна; с нею вместе шли девицы две непорочных.

И, тихонько, богиня средь женщин, войдя к женихам,

Стала за косяком у столовой дверей, и платочком,

Покрывалом блестящим закрыв себе щёки, а там,

С ней, с обеих сторон две усердные стали служанки. {335}

Говорила певцу от богов, давши волю слезам:

«Фемий, много других, восхищающих душу, ты знаешь

Песен, ими певцы восславляют героев, богов.

Спой из них, пред собранием сидя, одну. И, внимая,

Гости будут крепиться вином. Но прерви ту, без слов, {340}

Песнь печальную; скорбью она наполняет в груди мне

Сердце милое. Выпало горе на долю мне вновь,

Ведь супруга лишась, не могу я забыть о погибшем,

Преисполнившем Аргос, Элладу всей славой своей».

Телемах рассудительный матери быстро воскликнул: {345}

«Мать моя, что мешаешь певцу по печали твоей

Воспевать, что он хочет сейчас? Не певец в том виновен, —

Зевс виновен, ведь он для трудящихся тяжко людей,

В душу мысли влагает свои. Нет препона для слова, —

Он воспеть пожелал злополучный данайцев удел. {350}

Больше всех восхищаются люди обычно такою

Песнью, что представляется им самой новой. Средь дел,

Дух и сердце себе укроти, и заставь себя слушать.

Разве лишь Одиссей воротиться домой не успел?

Много также других из-под Трои не вынесли души. {355}

Но вернись-ка к себе, и своими делами займись, —

Пряжей, тканьем; скажи, чтоб служанки за дело послушно

Также взялись. Слова же, – не женское дело, пойми, —

Только мужа, – моё; у себя я один повелитель!» —

Так сказал. Изумившись, обратно пошла. Так в уме {360}

Сына слово разумное пряча, что в душу проникло.

И, поднявшись к себе со служанками, волю слезам

О супруге любимом дала, Одиссее великом.

Сном пока сероглазка Афина не скрыла глаза.

Женихи в это время шумели в тенистом чертоге; {365}

Сильно всем им вдову захотелось на ложе лобзать.

С речью тут Телемах рассудительный вышел в итоге:

«Женихи моей мамы, надменные, гордый народ!

Будем мы пировать, наслаждаться. Шуметь вам в чертоге

Так приятно, и сладко внимать песням звучным весь год, {370}

Мужа лучшего этого, – пением равного богу!

Завтра утром сойдёмся на площадь, откроем мы сход,

Там открыто, пред целым народом скажу, чтобы строго

Дом очистили вы. А с пирами устройтесь в другом, —

Проедайте на них свои средства, порог за порогом. {375}

Коль находите вы, что для вас всех приятней Содом, —

Одного человека богатство губить безвозмездно, —

Жрите! Я обращусь за поддержкой к богам, в вечный дом.

Может, даст совершиться сам Зевс тому делу возмездья, —

Все погибнете здесь же, и пени за это не дам!» – {380}

Так сказал. Женихи, закусив губы в злобе совместной,

Удивлялись вокруг Телемаха столь смелым словам.

Тут к нему Антиной Евпейтид обратился, коварный:

«Телемах, тебя боги ли так обучают, всем нам

Беззастенчиво хвастать, и так разговаривать яро? {385}

Избавляй нас Кронид, чтоб в Итаке, в объятии волн,

Базилевсом ты стал, по рождению, право, недаром!»

Возражая ему, Телемах, рассуждения полн:

«На меня не сердись, Антиной, но скажу тебе вот что, —

Если б это мне Дий даровал, я бы принял сей стол. {390}

Иль, по-твоему, нет ничего уже хуже, быть прочно

Базилевсом? Совсем ведь неплохо; скопляются вмиг

В доме царском богатства, и сам он в чести, это точно.

Но среди базилевсов ахейцев, чей край невелик,

Здесь, в Итаке есть много, младых или старых, которым {395}

Власть придёт, если равный богам Одиссей спрятал лик.

У себя же один остаюсь я хозяином дома,

И рабов, приведённых ко мне Одиссеем царём!»

Начал так говорить Евримах Полибид очень скромно:

«Телемах, это в лоне богов всемогущих найдём, {400}

Базилевсом в Итаке окажется кто из ахейцев.

Всё, что здесь, то твое, и в дому сам хозяин своём.

И пока обитаема будет Итака, уймётся

Каждый, кто бы дерзнул на именье твоё посягнуть.

Но, желал бы узнать, мой милейший, о нынешнем госте, – {405}

Кто тот гость и откуда? Отечество где, что он тут

Славит? Рода и племени, чей он? И где он родился?

О возврате отца твоего к тебе с вестью шагнул,

Иль по собственной воле приехав сюда, к нам случился?