Разбойничьи Острова - Яна Вальд

но ловкость и хитрость на ее стороне. На Острове Леса Маргара сотни раз ставила ее против мальчишек. Регинцу дали ту же защиту — щит, кольчугу, шлем, и то же оружие — меч и кинжал, но оно уж точно не выковано с отцовской любовью. Дельфина уверена, что перед ней юноша из знатной семьи, возможно, оруженосец какого-то рыцаря. Поняла бы это по взгляду, если б не было на нем добротной болотного цвета туники с вышивкой по кайме рукава. Не самая богатая одежда, а все же не крестьянская. Он рассматривал девушку с удивлением и презрением. На регинском сказал, что бой с ней — насмешка. Что в нее бы сначала ### всадить, а меч потом — кажется, она правильно поняла. Эти слова были б страшным оскорблением, произнеси их кто-то из своих, а что взять с чужака, который даже не понимает, зачем в ее волосы вплетены Белые Ленты! Дельфина не воспринимает грубость всерьез, а он не воспринимает всерьез Дельфину — и тем дает ей еще одно преимущество.

Она удивленно ловит себя на мысли — страх остался за пределами круга.

Посвящения друзей запечатлелись в памяти разбойницы лучше, чем собственное. Скорость, ловкость, немного хитрости, немного удачи. Автоматически, не задумываясь, подчиняясь годами вбиваемым инстинктам. Парень налетел на нее с силой дикого вепря, думал растоптать мгновенно. Пришел в ярость, когда девчонка увернулась и раз, и другой. Она закрывалась щитом, выскальзывала из-под ударов, не пробовала атаковать сама, но оставалась возмутительно невредимой. Выжидала, как змея в засаде, и, наконец, не решила, а почувствовала кожей: сейчас! Рванулась вперед и позволила отшвырнуть себя на землю — или скорее, сама, предупредив движение противника, оказалась на песке, незаметно запустила руку в его теплые недра. Кто это вообразил, что Дельфина будет сражаться в одиночестве, если каждая песчинка здесь за нее? Он видел, что щит она потеряла, неловко бросив ему под ноги, — не видел, какая лукавая улыбка мелькнула на ее распаренном лице. Бросился добивать, но снова удар пришелся в метал. Взвыли на много голосов кольца кольчуги в такт крику хозяйки, где-то глубже поддоспешника сотряслись ребра, по коже разлился синяк. Дельфина извернулась и вскочила на ноги. А в следующий миг швырнула ему в лицо полную горсть песка. Наполовину ослепнув, оруженосец увидел, как она заносит руку для удара, инстинктивно прикрыл голову щитом — и сделал именно то, чего девочка добивалась. Меч устремился к его оставшимся без защиты ногам.

Сколько раз Маргара проделывала этот трюк с самой Дельфиной. И награждала подзатыльником, если воспитанница позволяла себя обмануть.

Дельфине показалось, что меч, впервые лизнув крови, извивается в руке радостно и изумленно. А потом Меч Волн словно сделал все за нее — улучил момент и впился в шатающегося противника еще раз, потом еще. И, наконец, он упал. Девушка отскочила назад, чуть отдышаться — не спуская глаз с регинца, в любой момент готовая продолжать. Запомнила жгучую ненависть в его гаснущем взгляде. Удивилась, что он не закричал, — с тремя ранами она наверняка вопила бы на весь берег. Разом ощутила и ликование: сумела! — и смутную растерянность: впервые в жизни намеренно причинила человеку зло. Ликование в ее душе все-таки победило.

— Признавай поражение, регинец!

Он так и не ответил, он рухнул навзничь — то ли потерял сознание, то ли, претворился, чтобы не просить пощады у девчонки. Но ее победа была несомненной.

Дельфину разбудил дикий вопль, победный рев, и как со стороны удивилась мысли — это она так кричит. Не одна, а вместе с толпой поздравлявших ее тэру. Она не видела, кто и куда отволок бесчувственного парня. Его раны не смертельны, если вовремя перевязать. Дельфина задушила в себе желание помочь, но надеялась, что кто-нибудь другой это сделает. О дальнейшей судьбе регинца островитянка решила не думать — не ее это забота.

Произнесла положенное ритуалом:

— Вот, моя победа перед вашими глазами.

Уже в полной тишине подошла к линии прибоя, поклонилась своему любимому наставнику Терию, которому предстояло говорить от имени всех.

— Дельфина, дочь Цианы и Аквина, сегодня перед нами, перед всеми богами и духами земли и Моря ты станешь взрослой. Известен ли тебе наш закон? Будешь ли исполнять его? Будешь ли верна Островам больше, чем самой себе?

Кинжалом она надрезала правую руку, опустила ее в Море, и соленая вода обожгла, словно раскаленное железо. А ей сейчас того и хотелось — боли. Каждый воин Островов проходил этот обряд, кровь смешивалась в воде, делая их побратимами с живыми и давно умершими, с богом Алтимаром, с самим Морем. Дельфина всем существом так и впитывала чувство сопричастности.

— Слышит Алтимар и слышат мои братья, — произнесла она священную клятву. — Мне известны законы. Я буду покорна Совету и Мудрым. Я пойду в рейд, когда мне прикажут и останусь, когда велят. Я рожу Островам столько детей, сколько будет угодно солнечной Дэи. Островам будут принадлежать две трети любой моей добычи или больше, если так решит Совет. Слышит Алтимар и слышат мои братья. Да будет так.

Пятьдесят голосов повторили за ней:

— Да будет так!

Нерушима клятва, данная возле Моря.

Терий произнес слова, которых она ждала:

— Дельфина, дочь Цианы и Аквина, отныне ты тэру нам и одна из нас. Ты равна остальным и никому больше не поклонишься иначе, как по собственной воле. Никто не вправе ударить тебя, но лишь судить, как равную. Сегодня в первый и последний раз ты сражалась в одиночестве, каждый твой враг будет нашим врагом, и защита Остров будет над тобой на всю жизнь. И если ты предашь нас — ты умрешь.

Она была бы счастлива умереть за Острова, не сходя с места.

Свершилось! Женщины кинулись ее обнимать, мужчины, даже Аквин, приветствовали, не прикасаясь, и Господин Морской, невидимый, но ясно ощутимый, улыбнулся ей тепло, как отец. Оглушенная, девушка заняла место в кругу. Все должно было повториться еще трижды — для Наэва, Теора и Аны.

Хромоножка

Теор, самый решительный из четверых, был несколько разочарован, что следующим жребий выбрал не его, а Наэва, сына Авы и Сагитта. Это Теор вчера увлек приятелей сбежать без разрешения. (“А кто не со мной — тот регинская девчонка!”). Гнев Маргары ему нипочем, а какие-то вражеские воины — тем более.

Наэв разглядывает своего противника, а Дельфина легко угадывает мысли обоих. Обоим до смерти страшно. Регинец одет победнее первого и без синяков на лице — значит, вчера не упрямился. Выше островитянина, взгляд пустой и