Разбойничьи Острова - Яна Вальд

Два десятка лет минуло с того лета…

Цепляясь за воду, она почти спала на мягком ложе водорослей. Глубина и долгая задержка дыхания действовала на нее, как отвары грибов и меркатская смола, которую пьют во время Обряда. В Море душа освобождается от тела. В Море тело становится безграничным, как душа, не скованная земными законами. Внизу разноцветный мир рыб, водорослей, ила и морских духов, хрустальное сияние чертогов Алтимара. И еще глубже — тихие пещеры, омут матери всех богов Мары, приносящей смерть. “Дом богини покоя”, — решила Жрица когда-то. Но помнить об этом не легко.

В детстве Дельфину учили, что ей дана невиданная для девушки свобода. Кивали на регинок, объясняли: на Побережье женщины живут без собственной воли. Отцы и мужья следят за ними, чтобы не кормить бог весть от кого прижитого кукушонка. А дети Островов родятся, чтобы служить Общине, и родителям не принадлежат. Не так уж важно, кто отец, если дитя все равно заберут на Остров Леса. Язык Общины не породил слова “названая сестра”, не делал различий между тэру — мужчинами и женщинами. Девушке, прошедшей Посвящения, носящей меч на поясе, Совет давал те же права и ту же долю добычи, что и братьям ее.

В четырнадцать лет Дельфина верила всему, что говорили. Шагнула бы в огонь, не задумываясь, если б так приказали старшие. Острова дали ей равенство, а, значит, у них есть несомненное право требовать взамен ее покорность, храбрость и жизнь. Раз ей говорят, что она свободна, — значит, так и есть. И подчиняться надо только Выбранному Главарю и наставникам, и Старухам — Жрицам, и родителям, когда она их видит, и Отцам-Старейшинам из Совета Островов, если те найдут, что приказать девчонке. Подчиняться Дельфина умела. Она была девочкой с черной гривой, ей предстояло стать воином.

Женщина протягивает руку через годы, словно может дотронуться до себя, четырнадцатилетней.

Рассвет дня, к которому ее так долго готовили. Лес колышется на холмах, на прибрежных скалах. К Дельфине, словно чужеземное войско, подступает дуб и можжевельник. Солнце медленно закипает. Море, как ткань на ветру, чуть топорщится мелкой рябью. В такт ему качает парусом красавец-корабль. Вернее, красавица, ведь корабли, подобно людям, рождаются мужчинами и женщина, каждый со своим нравом, душой и судьбой. Гордая матрона “Удача” помнила Дельфину малюткой.

Вчетвером они сидят на теплом от солнца валуне, смеются — стараются, по крайней мере. Теор играет кинжалом, всаживая его в песок между пальцами на сумасшедшей скорости. Рукоять изрезана символикой акульих зубов, знаком Алтимара. Дельфина гадает по камешкам, как ее учила мать. Спрашивает: “Жизнь или смерть?” и поднимает камень. Найти внизу какую-нибудь морскую тварь считалось добрым знамением.

Два мальчика и две девочки родились в один год у матерей-соседок, росли вместе, неразлучные, друг другу, как родные. И Посвящение их состоится в один день. Теор и Наэв, Дельфина и еще одна девочка, хромоножка с необычным для Островов именем — Ана. Вот-вот Посвящение сделает их побратимами-тэру, свяжет крепче любого родства.

Какими же они были? Дельфина очень ясно видит себя испуганной девочкой на камне. Ее волосы как ночь, а миндалевидные глаза, как Море, — темно-синие. Дитя морского народа, она невысокая и смуглая. Ее тело отшлифовано годами тренировок, словно галька в волнах прибоя. Пахнущее Морем, обласканное загаром, оно упругое и гибкое, сильное и надежное, как тетива ее лука. Одеты они с Аной, разумеется, как мальчишки. На такой жаре Дельфина согласилась снять верхнюю тунику, а Ана сделала это с кокетливым удовольствием, подмигнув мальчикам. На них остались некрашеные рубахи едва до бедер, ноги прикрыты льняными чулками. Люди Побережья сказали бы, что это нарушение Божьих законов, искушение и позор; а на Острове Леса для девушек их возраста позором было бы носить женское. Дельфина отчаянно старалась не залиться краской. Невестам Алтимара никто не велит одевать побольше слоев одежды, как она обычно делала. Господин Морской получит ее однажды девой, но смотреть-то на нее мужчинам не запрещено. Даже так, как смотрит Игн. Она обрадовалась, когда пришло время натянуть поддоспешник, а потом кольчугу. Повязала пояс с мечом и Акульим кинжалом. Щит и шлем ждали своего часа. Все как у Теора и Наэва, за исключением толстой косы. (Та была крепко сплетена и убрана под одежду, но все равно опасно длинная.) Кольчуга в то утро показалась особенно тяжела, особенно горяча под солнцем. Островитянка то ли в шутку, то ли всерьез, задумалась: а может ли железо бояться?

Напротив четверых друзей четверо пленников. Им предстоит поединок, поэтому их не пытали, только выбили спесь и пару зубов. Двое выглядят изрядно помятыми и больше не спорят. Интересно, что происходит с пленниками, которых не удалось сломить? Бывают ли такие? Дельфина не спрашивала об этом наставников, Острова вообще не жаловали лишние вопросы. В одном девушка была уверена — регинцам куда страшнее, чем ей, она-то хотя бы среди своих.

Хромоножка Ана заговорщически шепнула:

— Посмотри на Игна, сестрица. Уж постарайся выйти целой. Представить страшно, что сделает Игн с регинцами, если на тебе будет хоть царапина.

Она была удивительно спокойна, главное испытание уже прошла — несмотря на хромоту, допущена к поединку. Вчера Маргара до хрипоты наспорилась с Терием, но проиграла спор. Да и гадание четко сказало: все четверо! И вот Ана здесь, а Маргара может сколько угодно бормотать себе под нос слова, за которые девочкам вымыла бы рот песком. Осталось дело за малым — победить.

— Как думаешь, — прошептала Дельфина в ответ, — если регинцы нас поубивают, их действительно отпустят?

Подруга чуть подняла бровь:

— Им обещали. Будут драться, как бешеные, — хромоножку, похоже, это радовала.

Очередность определяет жребий. Дельфине выпал первый черед — милостью богов ей не пришлось ждать. Братья горячо желают ей удачи, подают щит, Ана помогает надеть последнюю защиту — шлем. Взрослые образуют живой круг, развязывают одного из пленников, вталкивают его в центр. И так же резко, словно чужую, толкают ему навстречу посвящаемую. Никакого оружия, кроме меча и кинжала, оно не будет заменено, если сломается. Они будут сражаться, пока один из двоих не признает поражения или не будет убит. Все по-честному. Один на один.

Девочка косится на Море — смотрит ли оно на нее?

“Господин мой, Алтимар, сегодня ты не станешь меня защищать?”

“Ты сама знаешь, Дельфина, — я не должен”.

“Знаю, Господин. Испытание должно быть настоящим”.

Она взвешивает свои шансы, примеривается, как учили. Она слабее мужчины, даже такого юного,