Генрих IV - Александр Дюма

Генрих IV, который, казалось, всегда принимал сторону жены, однажды был безжалостен к ней из-за Бюсси. Возможно, он, обладая моральной силой, не мог простить этому герою его храбрость, силу и темперамент. Может быть, из-за того, что тот был более одарен природой.

Маргарита в своих любовных отношениях с Бюсси пользовалась услугами благородной девицы, которая стала не только ее подругой, но и агентом. Это была Жилон Гуайон, дочь Жака де Матиньона, маршала Франции, которую все называли просто Ла Ториньи. Король Карл IX, настроенный Генрихом, воспылал ненавистью к девушке и потребовал ее удаления.

Ла Ториньи была выдворена, несмотря на требования и слезы госпожи, и отправилась к одному из своих кузенов по имени Шател. Бюсси также получил приказ покинуть двор. Сначала он отказался подчиниться, но под уговорами герцога Алансонского, его покровителя, смирился с этой ссылкой. Это обернулось страшной грустью для Маргариты. Посмотрите, что говорит королева Наваррская в своих мемуарах: «Отбросив всякую осторожность, я отдалась тоске и не могу заставить себя встречаться с королем, моим мужем. Таким образом, мы не живем и даже не разговариваем более вместе».

К счастью, это противостояние не продлилось долго.

Пятнадцатого сентября 1575 года герцог Алансонский ускользнул от двора, а некоторое время спустя под предлогом охоты под Сенлиссом Беарнец был счастлив сделать то же самое.

Король Генрих III — это был король Генрих III, вернувшийся из Польши после смерти Карла IX и только начавший править, — король Генрих III был взбешен. Он искал, на кого обрушить свой гнев. Бедняжка Ториньи оказалась под рукой. Под предлогом, — опираясь неизвестно на какие сведения, — что девушка помогла этому двойному бегству, он отправил людей в дом Шатела с приказом утопить виновницу в речонке, которая протекала в нескольких сотнях шагов от замка! Судьба несчастной была решена. Кавалеры, захватив замок, набросились на нее, привязали ее к лошади, но в это время два офицера герцога Алансонского, Ла Фертэ и Авеатиньи, направлявшиеся навстречу герцогу, наткнулись на слуг Шатела, в ужасе бежавших из замка. Слуги рассказали все, и офицеры поскакали во весь опор со своими людьми в указанном направлении. Они примчались в тот момент, когда Ториньи уже сняли с лошади и тащили к берегу речушки. Разумеется, она была спасена. Понятно само собой, что наследник Карла IX не благоволил к Генриху Беарнскому.

Перед смертью Карла IX произошла странная вещь, которая произвела глубокое впечатление на двор.

— Идите искать моего брата! — сказал Карл IX, умирая.

Королева-мать послала за герцогом Алансонским.

Карл IX искоса взглянул на него одним из тех знаменитых взглядов, которые были ему свойственны.

— Я спрашивал моего брата, — сказал он.

— Но разве я не ваш брат?

— Нет! — ответил Карл IX. — Мой брат меня любит, а я люблю его. Это Генрих Беарнский.

Поневоле послали искать того, кого требовал король. Екатерина приказала провести его под аркой, где затаились стражники. Беарнец был страшно испуган, но его толкают вперед, он входит в комнату короля, который протягивает к нему руки. Мы уже упоминали о той легкости, с которой на глаза Генриха наворачивались слезы. Он бросился на кровать, рыдая.

— У вас есть причина плакать, — говорит ему Карл. — Вы теряете хорошего друга. Если бы я поверил тому, что говорили, вас давно не было бы в живых. Но я всегда любил вас. Никогда не доверяйте…

Королева-мать его прервала:

— Не говорите этого, сир!

— Мадам, я говорю так, потому что это правда. Верьте мне, мой любимый брат, я всегда доверял единственно вам, моей жене и моей дочери. Молите Спасителя обо мне. Прощайте.

Тот, которому Генрих Беарнский не должен был доверять, был Генрих Валуа.

Итак, ускользнув из рук Генриха Валуа, Генрих Беарнский единым духом доскакал до Гийены. Прибыв туда, Генрих, забывший предупредить свою жену и проститься с ней, написал ей весьма достойное письмо с просьбой о помощи. Он просил поддержать его в глазах короля, спрашивал о новостях двора, чтобы рассчитать свои действия в зависимости от того, что она ему сообщит.

Добрая королева Маргарита все простила и устроила дела своего брата герцога Алансонского и своего мужа короля Наваррского самым простым способом, приказав убить, как уверяют, их недруга дю Гаста.

Обвинение жестокое, но подобный порядок вещей не был редкостью в эту эпоху, и убийство, как говорят теперь, было в моде.

Вот, наконец, что пишет Маргарита об этом дю Гасте в своих мемуарах: «Дю Гаст мертв, убит повелением Божеским во время диеты. Кроме того, это было тело, изуродованное всеми возможными мерзостями, отданное на гниение, которое давно уже им завладело. И душа, отданная дьяволу, которому он приносил жертвы магией и всеми вообразимыми мерзостями».

Но если верить Брантому, этот дю Гаст был человеком наиболее развитым для своего времени. Правда, дю Гаст был фаворитом Генриха III, и Брантом, воплощенная лесть, льстил фавориту и после смерти. Ведь король-то был еще жив!

Дю Гаст был убит через несколько дней после побега Генриха Беарнского, когда он был болен, Гийомом Дюпра, бароном де Витто.

Де Порт, автор очаровательной песенки, которую напевал герцог де Гиз за пять минут перед тем, как был убит, написал по поводу убийства дю Гаста довольно красивый сонет, оканчивающийся так:

Он ночью окровавленный упал…И тех бессильной жертвой стал,Кто днем в лицо взглянуть ему боялся.

Или для того, чтобы вернуться к мужу, или из-за страха быть раздавленной в политических распрях, Маргарита, ко всеобщему удивлению, испросила разрешения воссоединиться с Генрихом в Гийене, что было запрещено ей королем, который не желал, чтобы его сестра жила с еретиком. Но тут королева-мать, решив сама отправиться в Гийену для переговоров с Генрихом, согласилась, чтобы Маргарита сопровождала ее.

Безусловно, королева-мать не рассчитывала особенно на очарование собственной дочери, как бы аппетитна она ни была, так как взяла с собой то, что сама называла своим «летучим эскадроном». Эскадрон этот состоял из самых обольстительных девиц королевства, и ударная сила его, по словам Брантома, переваливала иногда за три сотни.

Про соблазняющую мощь «летучего эскадрона» Екатерины Медичи говорится во множестве мемуаров и памфлетов того времени. Действительно, Александр успешно сопротивлялся жене и дочерям Дария; Сципион — очаровательной испанке, невестке Алютиуса, имя которой история забыла нам сохранить; Октавиан отбился от Клеопатры и Наполеон от прелестной королевы Луизы Прусской. Но при помощи какого средства мужчина, будь он генерал, король или император, воспротивится «эскадрону» из трех сотен женщин, одна другой красивее и соблазнительнее; да еще направляемых таким капитаном, каковым являлась Екатерина Медичи?

Разумеется, человек с темпераментом Генриха, главным достоинством которого никогда не было целомудрие, должен был пасть.

И он пал.

Красавица Дейель пожала лавры триумфаторши.

Это была гречанка с острова Кипр. Остров этот три тысячи лет назад даровал имя Киприды Венере. Совсем ребенком она играла на развалинах Аматонта, Пафоса и Идали. И когда город в 1571 году был взят и разграблен турками, она счастливо спаслась на венецианской галере. Представленная ко двору Екатерины, она покорила ее чудесной красотой. Королева рассудила, что ее красота может пригодиться, и зачислила ее в свой «летучий эскадрон».

«Ее и мадам де Сов, — говорит д'Обинье, — как прелестных и расторопных особ, использовала королева-мать для того, чтобы увлечь Генриха во время ее пребывания в Гаскони в 1578 году».

К счастью для дела гугенотов, Маргарита все еще помогала мужу даже в ущерб своему основному занятию — супружеским изменам. Маргарита решила сбалансировать страсть Генриха к красавице гречанке, соблазнив советника Пибрака, находившегося на волне известности. Известность эту он приобрел, опубликовав четыре года назад свои моральные четверостишия.

Маргарита не забыла услуг, оказанных советником ее мужу. Позже она сделала его президентом судейской коллегии, своим канцлером и канцлером герцога Алансонского.

В истории, не в этой хронике, нужно рассматривать результаты переговоров в Нераке. Вам уже известно, что у нас другие цели.

Договор был подписан, переговоры закрыты, королева-мать направилась в Лангерон, а двор короля Наварры — в По, в Беарн. Мы познакомили вас или попытались познакомить с перечнем любовников Маргариты. Теперь постараемся припомнить любовниц Генриха.

Во время его пребывания в Беарне, до женитьбы, вспоминают лишь одну любовную историйку о девочке и юноше. Все помнят имя Флоретты, не зная о ней ничего, кроме того, что она была дочкой садовника в Нераке, что Генрих Беарнский ее любил и что она любила Генриха Беарнского. Не сохранилось ничего ясного или сколько-нибудь отчетливого об этой любви, включая и имя героини.