Золото келе - Антон Болдаков

транспортников — небольших гусеничных тракторов, с глухими кабинами — явно приспособленными для работы в экстремальных условиях севера.

Выпрыгнувшие из странных тракторов люди быстро зацепили самолёт тросами — а в дверь кто-то стал ломиться кулаками.

— Эй, вытряхивайтесь из этой консервной банки, пока в два куска свинины мороженной не превратились!

— Друг мой, а повежливее общаться можно?

— Счас, стану я тут вежливость расстилать — «ледяная морось» прёт! Живо!!!

Елена молниеносно — пилот даже не успел заметить — для него девушка превратилась в размытое пятно, расстегнула ремень безопасности и подскочила к двери в самолёт.

Открыв её, она столкнулась с двумя типами, облачёнными в ватники, с капюшонами из песца и в рукавицах того-же пошиба. Толстые валенки на их ногах смотрелись на них весьма забавно — голенища валенок были расшиты какими-то странными украшениями бисером.

— Шевелите задом! — рыкнул первый из встречающих. — Бросай тут своё барахло, кроме косметички и документов! Скорее — «морось» идёт!

— Костя, да не паникуй ты, как вшивый — в бане… — промурлыкал второй, красивым, приятным голосом. — Не будешь скакать, как монах на шабаше, средь голых ведьм, — всё успеем. Давайте руку, дамочка. Ух, какой у вас костюмчик!

Елена, несколько оторопело, уставилась на Костю. И не сразу поняла, что тот её не узнал — она натянула защитную маску до самых глаз, да и зимняя одежда не очень-то похожа на униформу Биоинститута, в которой тот её видел в Крыму.

Однако было удивительно, что этот субчик всплыл аж в Арктике — за тысячи километров от Одессы.

— Серафим! Костя! Ловите! — пилот швырнул им три сумки, набитые почтой и газетами. — Эй, девка — ходу-ходу-ходу! Слезай осторожнее а то…

Елена спрыгнула на ВПП словно пантера — быстро, легко и ловко.

Выдернув из рук Кости сумку, она закинула её на плечо и оглянулась.

На поселение надвигалась — в прямом смысле слова, стена густого, жирного, серого тумана, что издавал странный, свистящий гул и потрескивание — казалось, он замораживал сам воздух.

— Бегом! — Костя ткнул в сторону громадного многоэтажного — пять этажей, здания, и они, поспешили к нему.

Самолёт, за их спиной, с грохотом потащили в ангар.

— Впервые у нас, в «Плутонии»? — проговорил Серафим. — Извините за спешку, просто надо успеть удрать отсюда до того момента, когда нас накроет эта погодная аномалия…

— Да я понимаю, не дура, — проговорила Елена, шагая к высокому пятиэтажному дому.

Воздух неожиданно «зазвенел», а затем в нём стали появляться странные аномалии — крупные, хорошо видимые взглядом, кристаллы льда, что висели в воздухе, буквально несколько мгновений, а затем осыпались вниз, с красивым шорохом.

Елена успела заметить, что появление этих кристаллов очень похоже на формирование снежинок — те появлялись точно так же, стремительно формируясь прямо из воздуха, превращаясь во что-то красивое, и — для данного случая, смертоносное.

В общем, это напоминало стремительное замерзание влаги в воздухе, причём в отличие от обычного формирования снежинок в небе — тут явно был какой-то агрессивный, более опасный процесс. Даже увидев такое впервые, Елена поняла, что данное явление может, фактически, заморозить её, несмотря на костюм…

В следующий миг воздух зазвенел — странный, ни на что не похожий гул и звон, наполнил небо и окружающее пространство — этот звук был похож на непрерывное потрескивание и щелчки, смешавшиеся в непрерывную, жуткую катафонию. Он стремительно надвигался.

Елена бросила взгляд через плечо — на поселение двигалась огромная стена из серого, местами сверкающего тумана, набитого сотнями тысяч осколков — и эта удивительная аномалия выглядела смертельно опасной.

Они взбежали по ступенькам — пилот и Костя, отворив толстые двери, оббитые шкурами (Во все времена мех животных служил гораздо более отличной термоизоляцией, чем синтетические материалы. Примечание автора) и юркнули в дом.

Серафим-же, галантно задержался у дверей и приоткрыл их, пропуская вперёд Елену. Та не стала с ним спорить, о том кому первому идти и вошла в дом, что пахнул ей в лицо тёплым, влажным воздухом. Правда пройти пришлось аж через две двери — тамбур по своей герметичности и закрытости немного напоминал шлюз подводной лодки.

— Вон, изволь посмотреть, от чего мы убежали, — Серафим зашёл в дверь и, приподняв на ней шкуру, открыл маленькое окошко.

Серая стена звенящего тумана налетела на крыльцо — тут же на ступенях, перилах и стойках начал нарастать толстенный слой льда (!) — словно иней сразу же смерзался в корку ледяного наста. Мгновением спустя всё закончилось. Погода успокоилась и пришла в норму, став обычной, конечно для Севера — минус сорок два. Ветерок, но никаких тебе таинственных аномалий, способных заморозить воздух и человека, в считанные секунды.

— Как же животные переживают такое явление? — вырвалось у Елены.

— Очень просто — не ходят в те места, где оно бывает. Кроме оленей. Олени-то умные — они как чуют эту штуку, то сразу сбиваются в очень плотное стадо и ложатся на землю — в итоге они греют друг друга и отделываются только очень лёгкими обморожениями. А вот трава и мох этой гадости неподвластны — она их НЕ замораживает.

— Странно как-то… что за избирательное замораживание?

— Да кто знает? Но помните только одно — если во время «ледяной мороси» вы на улице — то сразу прячьтесь в любом закрытом помещении. Любом. Почему-то «ледяная морось» не способна вас там заморозить, даже если вы, уж простите за подробности, спрячетесь в уличном сортире. Такое впечатление, что в замкнутом помещении она неспособна набрать сил для того, что бы превратить вас в лёд заживо.

— Ага, — Елена поправила маску и скинула капюшон.

…В коридоре её ждала целая делегация — сам Иннокентий, высокая светловолосая женщина с длинной косой, какой-то широкоплечий, но при этом очень невысокий мужчина, а также совершенно седой человек, с внешностью какого-то примитивного бухгалтера, разве что одетого в роскошный свитер из овечьей шерсти.

Иннокентий, что стоял впереди, оказался немного не таким как на фото, что показывал Елене Илья. На фото главный инженер «Плутонии» был немного упитанным, с короткой, модной стрижкой и облачённый в строгий деловой пиджак, и рубашку с галстуком.

Сейчас же перед Еленой стоял худой, с впавшими щеками, мужчина, с лицом, обветренным здешними ледяными ветрами и даже чётко заметным на левой скуле следом от обморожения. Одет он был в свитер и тёплые штаны — причём и то и другое было ручной вязки — и явно не из собачьей шерсти, а скорее из шерсти какого-то полярного животного. Причём свитер был из какой-то странной шерсти — Елена была готова поклясться, что