Валентина. Тайные желания - Ноэль Гаррисон

– Черт возьми, Валентина! – восклицает Тео. – Ты невозможная женщина!

– Вспомни, Тео, – спокойно произносит она, довольная тем, что контролирует ситуацию, – когда ты переехал в эту квартиру, я говорила тебе, что это просто для удобства. Это устраивало нас обоих. Но еще я тебе говорила, что это не навсегда. Помнишь?

Она прислушивается к своему голосу. Он доносится как будто извне и неприятно напоминает голос матери. Не позволяй ему присваивать тебя.

– Валентина, я ведь не прошу тебя давать какие-то клятвы или брать обязательства. Это всего лишь мои родители. Я просто хочу, чтобы ты с ними встретилась. Подумаешь, большое дело!

– Извини, Тео, – говорит она, встав с кровати и глядя на него. – Я не хочу. Они могут здесь жить, но я отсюда уеду. Будешь тут сам. Так намного лучше.

Тео изумленно смотрит на нее. От одного этого взгляда у нее твердеют соски. Она замечает его реакцию на ее обнаженное тело.

– Так не лучше, – негромко произносит он, умоляюще глядя на нее голубыми глазами.

Какая-то часть ее хочет поддаться чувствам, упасть обратно на кровать и окунуться в его объятия. Но страх сильнее. Мысль о встрече с родителями Тео для нее невыносима. Это слишком сильно приближает Валентину к нему, вводит ее в его мир. Как же ей выпутываться, когда все закончится? Ведь они наверняка рано или поздно устанут друг от друга. Ничто не длится вечно. Она глубоко вздыхает и отворачивается от него, поднимает халат, который он бросил на пол, и, надев, туго завязывает пояс.

– Я сейчас не готова об этом говорить. Мне нужно собираться. У меня сегодня много работы.

Она подходит к туалетному столику, берет щетку и начинает отрешенно расчесывать волосы. Она смотрит, как Тео с убитым выражением лица встает с кровати, и чувствует себя виноватой. Время сменить тему.

– Хочешь пойти сегодня на открытие выставки Антонеллы? – спрашивает она, придавая голосу жизнерадостные нотки.

Тео останавливается в двери спальни с полотенцем в руке.

– Извини, не могу. Мне нужно уехать. У меня новая работа.

– Опять?

Слово срывается с уст, прежде чем Валентина успевает подумать. Ей хочется вернуть его, но поздно. Она быстро отворачивается, но все еще видит его лицо в зеркале. Теперь оно невозмутимо.

– Ты не хочешь, чтобы я уезжал? – спрашивает он.

Она тут же идет на попятную:

– Нет, конечно, езжай. Просто это немного неожиданно. Я не знала, что ты сегодня уезжаешь… – Голос ее срывается, и вдруг она чувствует себя дурой, проговорившейся о чем-то сокровенном.

– Хочешь, чтобы я отменил поездку? – спрашивает он, прислонясь к дверному косяку и глядя на нее с любопытством.

– С чего бы это? – бросает она раздраженно. – Просто интересно, куда ты едешь. Что тут такого? – Стараясь говорить безразличным тоном, она сосредотачивает внимание на волосах.

– Точно не хочешь, чтобы я остался?

Она чувствует на себе жар его взгляда, хотя по-прежнему прячет от него глаза.

– Нет, я же сказала, мне все равно, – отрезает она, добавляя чуть более спокойно: – Просто мне было интересно, вот и все.

Уронив полотенце, Тео подходит и останавливается у нее за спиной. Когда он наклоняется и гладит ее руку, она спиной сквозь шелк чувствует его эрекцию. Валентина понимает: он пытается соблазнить ее, хочет, чтобы она повернулась и прикоснулась к нему, но она противится.

– Никогда не замечал, чтобы тебя интересовало, куда я езжу или чем занимаюсь, – негромко говорит он.

– Ты прав. Не знаю, зачем спросила. Люблю загадки, – поясняет она, пытаясь говорить беззаботно. – Без них как-то скучно жить.

– Понятно.

Он разворачивает ее на стуле и улыбается так, будто знает что-то такое, чего не знает она.

– Что?

Она упирается пальцем в его живот, настолько твердый, что палец едва не отскакивает назад. Откуда у искусствоведа такой пресс?

– У меня для тебя подарок, – говорит Тео. – Думаю, это не даст тебе заскучать, пока я буду в отъезде.

– Неужели? – грудным голосом произносит она и тянется к нему. Может быть, еще можно выкроить время и заняться любовью. Ей ужасно хочется почувствовать его внутри себя. От утреннего разговора нарушился ее внутренний покой. Она знает, если заняться любовью, это успокоит. Однако, когда она уже готова прикоснуться к нему, Тео отступает на шаг и игриво качает головой.

– Спокойно, Валентина, спокойно, – улыбается он и отходит в другую сторону комнаты, к шкафу. – Потерпи немного!

Он открывает шкаф, достает большой пакет и кладет его перед ней на столик.

– С чего это вдруг ты решил делать мне подарки? – спрашивает она, и их глаза встречаются в зеркале.

Какую-то минуту он молчит, многозначительно глядя на нее, однако она не хочет признаваться себе, что понимает смысл этого взгляда.

– Потому что, мне кажется, пришло время тебе это получить, – отвечает он.

Значит, это не то, что ей хочется, а что-то необходимое для нее. Господи, и почему он такой бестолковый? Она тянется, желая развернуть пакет, но он накрывает ее руку своей и сжимает. Валентина смотрит на его отражение в зеркале. Ей кажется, время замерло, когда она всматривается в голубые, как лед, глаза Тео, единственное, что в нем напоминает о севере, и вдруг ее охватывает желание узнать все его тайны. Она видит в них свое отражение. Крошечный мотылек плоти, запечатленный на его радужной оболочке.

– Потом, – говорит он, поднимая ее за руки со стула. – Откроешь, когда уеду.

Он целует ее, и она отдается его прикосновению. Его руки развязывают узел на поясе ее халата, он сдвигает ткань с ее плеч, халат, соскальзывая, падает на пол. Его пенис упирается в низ ее живота, и Валентина чувствует жажду, горячее желание ощутить его внутри себя. Она приподнимается на носки, обхватывая его одной ногой. Он почти перестает дышать, когда, подхватив Валентину и удерживая на руках, входит в нее.

– Валентина, – выдыхает он. – О, моя Валентина…

– Молчи, – шепчет она и прикладывает палец к его губам.

Он несет ее к кровати. Она извивается на нем, ощущая, как он входит в нее все глубже и глубже. Они вместе падают на одеяло, и она крепко сжимает его, призывая входить в нее быстрее и сильнее. Он возвышается над ней, берет рукой обе ее ладони и поднимает их над ее головой. Она уже перестает соображать, уступая силе его страсти. Когда он, медленно отстранившись, неожиданно вонзается в нее снова, она вскрикивает. Она отвечает на его движение, изо всех сил прижимаясь к нему, и они превращаются в единое трепещущее существо. Она закрывает глаза и наконец расслабляется. Это именно то, что ей нужно. Полное отсутствие скованности. Разум отключается, и остаются только чувства. Теперь ею управляют не мысли, а тело. Тео касается ее глубоко внутри, как может только он, и она начинает пульсировать вокруг него. Ей представляются волны на воде, которые беспрестанно то увеличиваются, то уменьшаются, но сходятся кругами к стремительному водовороту посередине. Вот они становятся всего лишь точкой и утягивают ее за собой, словно сама кровать превратилась в дно засасывающего океана. Вода черна.