Играя плотью, не имея плоти - Никон Арьин

Всех на «Стерхе» теперь интересовал один и тот же вопрос — что они видели на этой чертовой записи. В разных частях судна велся приблизительно один диалог, обобщенная часть которого выглядела примерно так:

— Ну и что ты обо всем этом думаешь?

— Дерьмо какое-то.

— А мне кажется, это все театр колонистов. Они что-то суетят по-своему.

— С такими спецэффектами им на Мосвизуале хиты снимать.

— Что-то там не так.

— А если это злостные братья по разуму?

— Думаешь, это нормально для первого контакта? Больше похоже на повадки взбесившегося носорога.

— Не скажи. Если там использовалось оружие, то у них очень неплохая технология. К тому же, учитывая весь антураж, спектакль разыгран продуманно и нетривиально. Работа на камеру, как пить дать.

— А может это какая-то аномалия? По типу Куранта.

— Если так, то теперь Курант может отдыхать. Но вообще — вряд ли. У Куранта совсем другая специфика, никакой тебе кровищи рекой, никакого расчленения.

— Мне кажется — это какая-то форма жизни. Вполне разумная и достаточно агрессивная. К сожалению сейчас у нас слишком мало информации, чтобы судить о ее мотивах или природе.

— А если вся комедия — трюк колонюг? Тогда не ясно, зачем им привлекать внимание таким образом? Ну, предположим, решили они подать прошение о возвращении на Землю. Ладно. Но они же знают о процедуре — рассмотрение обычно занимает не менее трех-четырех лет. Иначе не бывает. Обязательные проверки, обследование и орбитальный карантин.

— Согласен. Открытых бунтов еще ни разу не было — не имеет смысла. Да и редко какие колонисты горят желанием возвращаться назад.

— Знаете, я смотрел эту запись и ни секунды не сомневался, что все по-настоящему. Не знаю, как объяснить, но это не спектакль. Мы прилетим и увидим там не одну свежую могилку, увидите. Меня предчувствия редко когда подводили.

— По-моему, если там у них и впрямь завелось какое-то инородное дерьмо с такими повадками, то им пришлось туго. Не исключено, что нам придется круто продезинфецировать всю поверхность планеты.

— Мезонные бомбардировки?

— Да, если не останется другого выбора.

— А СБ передавало какие-нибудь инструкции на этот счет?

— Видимо, да. Обычно, если что-то серьезное, они рекомендуют действовать по обстановке. Потом идет подробный реестр разных видов обстановок, и к каждой имеется четкий, заверенный экспертами план действий.

— Ладно, посмотрим, что у них там за катавасия…

На Илью просмотр записи произвел сильное впечатление, и после общения со своими желтыми братьями он снова уединился в своей каюте. В голове ощущался легкий гул.

К тому, что у него была чрезмерно развита реакция, называемая с древних времен интуицией, Илья давно успел привыкнуть и теперь просто понемногу использовал эту способность, а вернее все происходило как-то само собой, почти автоматически. Медико-биологические обследования космосостава всегда констатировали в случае Ильи полную нормальность и отсутствие каких бы то ни было отклонений. Однако то, чего некоторые добивались путем приема комбинации из мощнейших ингибиторов и интростимулянтов, ему давалось без усилий. Действительно, все происходило само собой — информация сама находила Илью чуть раньше, чем достигала других его коллег и сослуживцев. Нельзя было сказать, что он ежесекундно жил с этим эффектом, но подобное случалось довольно часто. Единственное — эти кодированные на языке символов и ассоциаций предуведомления никогда не возможно было предсказать, потому что они сами являлись своего рода предсказанием. Это был классический с точки зрения духовных учений Земли вариант и Илья так к нему и относился — уважал, уживался с ним и не злоупотреблял.

Через полчаса Илья заснул. Ему снилась Анастасия, его последняя знакомая, девушка активная, деятельная и симпатичная, но неглубокая. Он о чем-то долго спорил с ней, потом они куда-то ехали, после с раздражением расстались и пошли каждый в свою сторону. Илья стал укорять себя за непомерный критицизм, эгоизм и неумение смотреть на некоторые слабости близких сквозь пальцы. Тут он развернулся и хотел было догнать Настю, но натолкнулся на какого-то человека, руки которого были завязаны узлом. Человек этот стоял по пояс в морском прибое и над чем-то громко смеялся. На какое-то мгновение его черты стали похожи на черты Мады, необычного знакомого отца из далекого детства. Илья подошел к человеку и спросил — не холодная ли вода, ведь уже ноябрь. Человек с удивлением взглянул сначала на Илью, затем себе под ноги и опять рассмеялся. Тут Илья заметил, что никакого прибоя внизу нет, а вместо воды под ногами смеющегося копошатся тысячи мелких оранжевых крабов, поблескивающих своими панцирями и клешнями. Человек перестал смеяться, слегка развернулся и вдруг превратился в огромную толпу людей. Они шли в одном направлении — слева направо и каждый из них напоминал какую-то букву, цифру или знак. Через какое-то время у людей стали проявляться знакомые Илье черты: мимо него медленно шли Глеб Фет, Эдуард Силаев, Конрад Помилов, Антоныч, Алексей Седых, Юрий Ливаш, Глеб Панин, Леня Котов, Лукьян Авдеев, Стаслав Рощин, Петруха Баюл, Константин Нешта, Толик Русанов, Влад Чертков, Поликарп Бахмут, Андрей Григорьев, Нил Гривашов, Данила Алесьев… крабы неуклюже шевелились, человек продолжал хрипло смеяться, соленые брызги прибоя оседали на лице Ильи, и где-то за спиной, в перевернутой бесцветной бездне кричала навзрыд какая-то далекая птица.

Илья проснулся и привычно провел рукой по небольшой сенсорной панели на стене над кроватью. В каюте плавно зажегся свет и включился маленький экран в углу. Илья несколько минут сидел, глядя перед собой и отходя от тяжести, принесенной сновидением, затем проделал ряд манипуляций с браслетом на левом запястье и подошел к экрану. По монитору промелькнуло три цифровых блока, после чего появилось изображение — капитан Нечетный сидел за своим столом.

— Капитан.

— Слушаю вас, Курсов, — Нечетный взглянул на монитор. — Говорите.

— Я хотел поговорить с вами, — Илья вдруг понял, какой у него сонный вид и попытался чуть шире раскрыть глаза. — Это срочно.

— Что ж, — капитан потер подбородок и отвел взгляд, — жду вас через двадцать минут.

Ровно через двадцать минут Илья был у капитана.

— Что у вас за срочный разговор? — довольно сухо спросил Нечетный, видимо еще помня выпад Курсова по поводу субординации. — У меня мало времени, поэтому лучше по существу.

— Капитан, я хотел бы попросить вас разрешить мне выйти в колонию вместе с десантниками, с первой группой.

— Вот как? Не понимаю, зачем вам это, Илья?

— Капитан, это личная просьба. Для меня это важно.

— Вы знаете, что это опасно? Вы видели запись, рейд является экстренным.

— Да я это знаю. Поверьте, у меня есть достаточный опыт. Не хочу отсиживаться на корабле, к тому же мое знание некоторых аспектов критического состояния инфообразований при аффектации человеческого восприятия может пригодиться при первом обследовании на месте.

— Да, ваша специфика, — Нечетный пристально посмотрел в глаза Курсову. — И все-таки, это как-то связано с вашей причастностью к делам СБ?

Илья спокойно выдержал взгляд капитана, затем слегка откинулся на диване:

— Вообще-то да, кэп.

Нечетный приподнял брови, на его лбу образовались три широких складки.

— Вы обладаете более полной информацией по этому делу?

— К сожалению нет, капитан.

— В таком случае какова ваша задача, если вы пойдете с первой группой?

— Расследование со специализацией на моей отрасли. Я все-таки, в первую очередь, ученый.

— Хорошо, я подумаю и сообщу вам перед посадкой.

— Спасибо, капитан.

— Вы свободны.

Илья шел по коридору, все еще пытаясь справиться со странным и тяжелым ощущением от недавнего сна. Это было чувство какой-то обреченности, как будто на тебя катит огромная океанская волна, которую невозможно остановить или предотвратить. В то же время в этом ощущении предвосхищалось что-то новое и пока совсем неясное. Так негативная гексаграмма содержит в себе узкий мост, ведущий к следующей, более благоприятной. Совершая активные действия, ты ставишь себя в новое положение игры. События, дублируя и сменяя друг друга, ставят тебя в новое положение, где иногда просто невозможно быть пассивным. Иногда сама собою напрашивается простая мысль о том, что человек это событие, которое активно действует.

Теперь капитан убежден, думал Илья, что я — сотрудник СпецБюро. Видимо, с его скоропостижным назначением на «Стерх» все-таки возникла какая-то сумятица и он может не знать наверняка — существует ли по моему поводу специальное распоряжение или нет. По крайней мере, по его реакции этого не было заметно… Теперь он вряд ли откажет мне. С другой стороны, в команде наверняка есть человек СБ, а возможно и несколько людей. Ну, прежде всего, это Юрий Фетосов, из медсостава. В этом сомнений нет. Связывался ли он с Нечетным? Не похоже. Есть еще кто-то среди десантуры… Этого вычислить сложнее. Петруха? Не похоже. Роман? Не думаю… Ладно, это сейчас не главное. СБ, судя по всему, тоже ничего толком не знает. Осталось только прояснить ситуацию в малом — при чем здесь я. Чувствую, что это произойдет на месте, в колонии.