Удивительные истории о ведьмах - Ольга Есаулкова

и русалок озерных подлечила, когда отраву в реку спустили, и Кикимору выходила после пожара – но на добро память у лесного духа была короткая. Впрочем, по его приказу берегини сплели для Юли оберег от хворей, а Кикимора в доме ее похозяйничала и двери от воров запечатала. Но никогда ни о чем Юля Лешего не просила.

А теперь выбора не было.

* * *

До леса добрались затемно. В чаще тревожились деревья, вздыхала за буреломом трясина, плакал ребенок – должно быть, Игоша, Кикиморы сын. Чем глубже, тем чаще мелькали тени, проверяли, кто идет, но, завидев Лихо, скользили мимо.

Тропа окончательно скрылась в палой хвое, Юля перешагивала через валежник, продиралась сквозь колючий кустарник, сама не заметила, как вымокла в росе. Крик сипухи вспорол тишину как бритвой, заставил вздрогнуть. Если Леший не откликнется, сама Юля отсюда вряд ли уже выберется…

За спиной вдруг раздался утробный рык. Юля обернулась. Из кустов напролом вышел медведь вдвое крупнее обычного, с оскаленной пастью. Он поднялся на задние лапы, вновь зарокотал, тягучая клейкая слюна закапала на землю. Маленькие безумные глаза уставились на Юлю.

Она стояла неподвижно.

И тогда зверь опустился перед ней, свернулся клубком, прокатился меж деревьев и вышел обратно человеком, пусть и громадного роста, с илисто-зелеными волосами и круглыми глазами без ресниц.

– Не признал тебя сразу, – извинился Леший. – Какая нелегкая принесла?

– Да вот, приблудилось тут одно недоразумение, – Юля указала на притихшее и вжавшее в плечи голову Лихо, – чуть человека не убило.

– Скверно, – признал Леший. – Благодарствую тебе. А ты, – он ткнул пальцем в Лихо, – теперь у меня в крапиве просидишь до полной луны.

Лихо покосилось на тонкий месяц, пришпиленный к черному бархату над верхушками сосен, и обреченно вздохнуло.

– Ну, пойдём, провожу тебя, коль такое дело, – предложил Леший Юле.

Сучья и сухие стволы оглушительно трещали под его ногами. Юля едва за ним поспевала.

– Хмуро у тебя на душе, – проницательно заметил Леший. – Подсобить чем?

Юля удивилась, но воодушевления не выдала. Слишком страшно стало вспугнуть удачу – чтобы Леший да первым предложил помощь, что это на него нашло?

– Девочка, которую Лихо чуть не убило, Сонечка, – несмело начала Юля, – понимаешь, она мне очень дорога. У нее травма головы была серьезная. Если бы ты мне что-нибудь дал для исцеления…

Леший неразборчиво заворчал и, казалось, забыл о Юле. Он напряженно размышлял, хмурил кустистые, как осока, брови, то внезапно останавливался, разглядывая Юлю, как впервые, то срывался с места, и Юле приходилось бегом его догонять. Все это время она с тревогой ждала – поможет или засмеет?

– Коли надо тебе живой воды, полезай за ней в топь, – проронил Леший, когда они вышли к болоту, и Юля почувствовала, как холодом наполнилось сердце. – А как наберешь – крикни, да и вытащу тебя за волосы. Только смотри, далеко не ходи, а то не воротишься. Что, готова ты ради этой человечишки жизнью рискнуть?

Юля смотрела на свое отражение в черной стоячей воде: бледная, худая, глаза в пол-лица.

Кивнула.

– Заодно достань мне со дна монетку, что там утопла, – напутствовал Леший.

Что-то в нем переменилось. Обычно по-отечески властный и снисходительный, он вдруг как будто смешался, застыдился неизвестно чего. И хотя тон его – насмешливый, безразличный – остался прежним, но в глазах засквозили и тревога, и тоска.

Ледяная вода мгновенно забралась в кроссовки, стоило только подойти к трясине. Юля помедлила, обернулась. Ей вдруг стало жаль своей никчемной мутной жизни. Но Лихо никогда не врет, не умеет попросту. А значит, никого, кроме Юли, на Сонечкиной стороне нет.

– Струсила? – спросил Леший, ухмыляясь.

– Дай, во что воды набрать, – ответила Юля упрямо и протянула руку.

Они долго буравили друг друга глазами: хозяин леса и девчонка, вдвое его ниже. Леший сунул здоровенную лапищу за пазуху и подбросил в воздух бурдюк – Юля едва поймала.

– Да не бойся, – сжалился Леший. – Проверял я тебя. Только крикнешь – тут же и выдерну обратно. Ежели б не так было, думаешь, пустил бы? Ты мне еще тут сгодишься.

Юля не верила или, по крайней мере, верила не до конца, но отступить уже не могла.

– Про монетку не забудь, – догнал ее голос Лешего.

Она закрыла глаза, задержала дыхание и шагнула в трясину.

* * *

Уходя под воду, Юля подумала, что не знает, как дышать. Точнее, как не дышать, пока ищешь монетку и набираешь воду. Но ради Сонечки… Стоило рискнуть.

Топь сомкнулась над ее головой, исчезли трещины на зеркальной глади. Юля проваливалась все ниже, одежда тянула ко дну, а легкие уже горели, моля о воздухе. Что-то склизкое и клейкое поползло по лицу – будто слизни прилипли к щекам. Юля замотала головой, силясь не закричать и не глотнуть болотной жижи.

И вдруг густой кисель под ногами разошелся, а Юля полетела в пустоту.

Ее крик прервался хрустом и глухим стуком, будто деревянные фигуры бросили в перевернутую шахматную доску. Юля почувствовала укол в бок, от которого порвалась футболка, и ниже – джинсы на бедре вспороло как ножом.

Снова наступила тишина.

Юля, холодея, открыла глаза. Над ней простиралась непроглядная чернота купольного потолка, с которого капала вода и срывались блестящие слизни. Юля спешно утерла лицо рукавом, стряхнув мелких гадов. Настил, на который она приземлилась, снова захрустел, и тогда Юля нащупала под ладонью череп.

Она лежала на горе костей – не только человеческих, но и медвежьих, лосиных и калибром помельче. Юля кое-как поднялась на ноги и, проваливаясь по колено в кости, побрела туда, где голубел одинокий огонек.

Синий свет падал на тонкий ручеек, стелившийся ниже и убегающий под костяной курган. Юля присела возле него, окунула горлышко бурдюка. Пока вода наполняла флягу, вдруг заметила странный стальной отблеск сбоку: ржавый, поросший мхом, со сдутыми шинами велосипед лежал на другом берегу ручья. Переднее колесо крутилось, тихо поскрипывая, хотя воздух вокруг был неподвижен.

Юля закрутила пробку. Зубы стучали – пусть ледяная вода отступила, но одежда пропиталась ей насквозь. Где же найти монетку для Лешего? И зачем она ему понадобилась?

В тишине тихий звон прозвучал набатом. Сверкнула золотая вспышка в воде – Юля кинулась к ручью, но течение его вдруг стало бурным и торопливым. Юля видела, как золотой рыбкой мерцает в воде монетка, как сбегает ниже, в темноту. У самого устья она зацепилась за камень, и Юля наконец смогла ее ухватить.

Присмотрелась внимательно.

…он носил ее на ниточке, говорил, что коллекционная, и, когда они летели на велосипеде с холма – он за рулем, Юля на багажнике, – монетка блестела, ветром заброшенная ему за спину.

Так вот куда он исчез. Но что ему делать на болоте? Не поехал же он за ягодами в самую топь? И откуда Лешему известно про монетку? Юля