Хамелеон 4 (СИ) - Буланов Константин Николаевич

— А разве он не вышел некогда из под вашей руки предельным по весу? — в очень правильном направлении заработали мысли Владимира Ивановича. — Вы ведь, насколько я помню, изначально были сторонником противоснарядного бронирования и потому довели изначальный образец до его возможного максимума. Разве не так оно было?

— Было дело, — не стал отрицать очевидного Геркан. — Но наши с вами коллеги по ремеслу, в смысле — инженеры, не стояли все эти годы на месте. И, как я уже смог заново узнать, на свет появились, и более мощные моторы ЗИС, пусть даже производимые пока малыми сериями исключительно для новейших автобусов, и подходящая нам более крепкая КПП от танка Т-46, что с рядом доработок вполне себе влезет в Т-26, тогда как резерва шасси с подвеской изначально оставалось на почти четыре тонны дополнительного веса. — Поскольку в его голову некогда была заложена вся информация по подвеске самоходки «Хетцер», общим весом под 16 тонн, слова о резерве были отнюдь не голословны. — Вот и воспользуемся этими знаниями, чтобы максимально дешево и эффективно усилить бронетанковые войска РККА! А там и новые, куда более интересные, задачи окажутся не за горами. Уж поверьте, скучать, ни себе, ни вам, ни остальным нашим будущим соратникам, я не позволю. Больно уж много идей буквально требуют того, чтобы их воплотили в металле!

— Вы полагаете, что этих тонн резерва окажется достаточно, чтобы добротно забронировать данный танк? А про движитель при этом не забыли? Как вы собираетесь компенсировать увеличение давления на грунт? — тут же включил профессора профессор Заславский.

— Примерные расчеты я уже провел. На дополнительные 30-мм экраны вертикальной брони и гужоны для их крепления потребуется около трех с небольшим тонн из озвученного мною резерва. Максимум — три с половиной, чтобы еще прикрыть и кормовой лист и носовой горизонтальный добронировать хотя бы до 25-мм в сумме. Итого останется еще полтонны на более мощную, массивную и тяжелую ККП, да на подкрепление подбашенной коробки, чтобы её от дополнительных полутора тонн веса башни не прогнуло. К гусеницам же для увеличения их площади, выйдет возможным приклепать с их внешней стороны специальные расширители. Но лучше просто сделать новые, уже расширенные, тем более, что, наконец, у нас в стране их начали отливать в массовых масштабах из износостойкой стали Гадфильда. — Это Геркан «вспомнил» про открытие минувшим летом на одном из предприятий Подмосковья столь давно ожидаемой поточной литейной линии для производства траков из столь капризной марки стали, которая не терпела малейшего брака при литье. Точнее сама-то сталь терпела, а вот исправление огрехов выходило столь дорогостоящим, что легче было сызнова отлить изделие, нежели пытаться обработать его на том же фрезерном станке, к примеру. — Насколько я смог понять, все девять лет, которые я не помню, танкостроители и танкисты шли к этому знаменательному моменту, мучаясь с вечно рассыпающимися траками, выполненными из куда худших сортов стали. В общем, со всеми указанными мною переделками мы как раз и выберем весь некогда заложенный мною резерв. И это, согласитесь, замечательно! Но! Мы должны стать первыми, кто сделает данный, лежащий на поверхности, проект! Нас не должны опередить! Вы понимаете, профессор? Никто не вправе отобрать у нас первенство в реализации столь обещающего проекта!

— Конечно! — тут же загорелся озвученной идеей Владимир Иванович, прекрасно осознавший, что им вдвоем действительно окажется под силу сотворить озвученное. Сотворить проект способный выстрелить в масштабе всей РККА, всего государства! Да за такое их впоследствии действительно обязаны были, как минимум, погладить по головке. А возможно даже и выпустить на волю. Но последнее было вряд ли. Хотя и очень бы хотелось. Ведь даже золотая клетка оставалась клеткой. А в их же случае вовсе приходилось говорить о выполненной максимум из нержавейки.

[1] В реальной истории он попал в это КБ лишь в 1939 году, не смотря на то, что арестован был еще в июле 1938 г.

Глава 3

Есть ли у вас план, мистер Фикс? Часть 2

— Хм. Зачем вам нужна встреча с товарищем Дегтяревым? — выслушав просьбу визитера, не смог не поинтересоваться капитан государственной безопасности Давыдов Михаил Аронович. Такая уж у него была новая служба — не только пассивно наблюдать, но и активно интересоваться всем, что происходило во вверенных ему коллективах. Тем более, интересоваться у такого неординарного и неоднозначного человека, каковым являлся заглянувший в его кабинет товарищ Геркан. Именно товарищ, а не гражданин! Что значило очень многое! Особенно в отношении человека фигурирующего во всех сопроводительных документах в статусе заключенного. Но… Очень такое большое «НО» было высказано ему насчет указанной персоны лично руководителем НКВД перед назначением на ныне занимаемую должность.

Вообще в находящемся под его «присмотром» Особом Техническом Бюро Управления НКВД по Ленинградской области имелось два вида сотрудников. Большую часть — свыше 150 человек, составляли арестанты из числа инженерно-технического состава ряда крупных заводов, отправлять которых на лесоповал или на очередную грандиозную стройку века виделось излишне расточительным делом. Особенно на фоне наблюдаемого ныне катастрофического дефицита подготовленных инженерных кадров на самих заводах, что стало плачевным итогом политических чисток последних двух лет. Повыбили тогда техническую интеллигенцию, ох повыбили. Меньшую же часть — полтора десятка человек, составляли обычные наемные сотрудники. А вот Александр Морициевич Геркан находился где-то посередине между ними. Нет, его, конечно, не удерживали взаперти просто так, без всякого повода. Повод имелся. Правда, несколько бредовый и даже притянутый за уши. Бывший бригинженер получил срок в 5 лет тюремного заключения за незаконное пересечение советской границы. Причем за оное пересечение не в сторону какой-нибудь из зарубежных стран, а наоборот — за въезд в СССР без документов, либо же по поддельным документам. Как это вообще могло произойти с бывшим заместителем начальника Автобронетанкового управления РККА, оставалось тайной за семью печатями даже для него — «смотрящего от НКВД». И, тем не менее, в официальных бумагах значилась именно эта уголовная статья. На деле же, Геркану позволялось покидать место своего заключения в любой необходимый момент, если того требовала рабочая необходимость, но лишь с сопровождением из бойцов НКВД. В общем, являлся он, и заключенным, и не заключенным, одновременно. Что лишь добавляло головной боли ему, капитану государственной безопасности, по прямому приказу Берии отвечавшему своей собственной головой за сохранность тела и головы Геркана. Причем особое внимание Лаврентий Павлович настойчиво советовал уделить сохранности именно головы бывшего бригинженера.

— Да вот, вспомнился вдруг тот тест с пистолетами, что мне устроили на днях, и я решил поинтересоваться, как вообще обстоят дела с вооружением экипажей наших танков, да бронемашин. Поинтересовался, стало быть, и пришел к неутешительному выводу. Так-то пистолет или же револьвер имеется, конечно, у каждого члена экипажа. Но это же мизер для реального поля боя! Ничто! Пшик! А ведь в соответствии с существующим уставом потерявшие свой танк танкисты обязаны продолжать идти в атаку совместно с наступающей пехотой! И с чем вы им прикажете идти в бой? С Наганом и семью патронами? Это же смешно! Потому я и желал бы пообщаться с Василием Алексеевичем, как с создателем основного автоматического стрелкового вооружения танкистов — ДТ и ППД. — Конечно же, озвученная причина была надуманной. Но при этом звучала вполне логично и так-то, пусть даже самым краем, входила в зону интересов КБ, что занималось проектированием танков. Должны же проектировщики были знать, какое оружие и где им надо закреплять внутри боевой машины. Ведь даже на держатели для пистолета-пулемета требовалось делать и согласовывать отдельный чертеж. Для чего, естественно, требовалось знать габариты оружия. Но, то было отводом глаз для посторонних. То есть вообще для всех. Реальность же заключалась в ином. Во-первых, и ДТ, и ДП, требовали некоторой переделки с выносом возвратной пружины снизу ствола в заднюю часть ствольной коробки, до чего дошли лишь в ходе войны, столкнувшись с массовыми отказами механизмов из-за перегрева этой самой пружины от раскаленного ствола. Во-вторых, для создания полноценного массового пистолета-пулемета требовался настоящий оружейник, знакомый с марками оружейных сталей и тем, как следует правильно рассчитывать компенсацию оружием импульса от выстрела. В-третьих, требовался человек с «ИМЕНЕМ» в оружейном деле Советского Союза, чтобы обойти весьма неплохой, но гораздо более сложный в производстве будущий ППШ-41. Ведь по факту выходило так, что вместо одного ППШ промышленность могла выпускать два ППС, да еще и экономя при этом, что металл, что станко-часы. Мог бы Александр сам создать подобный автомат в металле? Да нет, конечно! Не имелось у него, ни опыта, ни профильного образования, для такого. И свободное время, честно говоря, тоже было в дефиците. Потому стороннюю, но тоже крайне нужную, работу он и желал свалить на тех, кто с ней бы точно справился. Ну и, конечно, ДШК! Точнее даже не столько модернизированный крупнокалиберный пулемет интересовал его, а куда менее известный и чуть более крупный брат-близнец — ДШАК, представлявший собой 20-мм автоматическую пушку, способную стать практически идеальным орудием батальонного и даже полкового ПВО.