Стихотворения 1999-2000 года - Александр Юринсон

Пространства сделать еще один шаг,

Предварительно в колонну не строясь

Так в себя вбирает реальность холст,

Проецируя панораму в плоскость.

Так собака гоняет собственный хвост.

Так зрительный образ рождает плотность

Материала, но габарит

Входит только в зрачок, но не

В иной проем. Так говорит

То, что внутри, с тем, что вовне.

23

Вещи оставляют после себя слова,

А при жизни - пыль производят и копят.

Сила слова обычно настолько слаба,

Что лишь оседает в ушах, как копоть.

Это, по-видимому, и есть речь

Овеществленная, и как любая

Материя, может ветшать, стареть.

Из пустого в порожнее переливая,

Не увеличишь объем, и вкус

Не улучшится, но наконец немое

Мычание выплеснется, как в куст

Из ведра кухаркой помои.

24

У времени нету любимых мест

Имей оно тело, было б пернато,

Есть пространство, которое оно ест,

Но пространству только того и надо.

Есть две точки, которые между собой

Не связаны ни школьной задачей

О двух поездах, ни голосовой

Связкой, а только водой стоячей

Океана, в который мясной гранит

Опуская грузную тушу по пояс,

В ледяной утробе немо хранит

От людей о своем рождении повесть.

25

Империя рушится. Прежде всего - дома

Превращаются в скалы красного кирпича,

Пустыми пастями окон молча крича.

Лишившись жильцов, здание сходит с ума.

На останках мебели копится мертвая пыль

Сухая, как прах. Это о тех, кто был

Здесь - воспоминания. Это то, что потом,

После нас остается - а отнюдь не потоп.

Двор, провожавший тебя когда-то бельем,

Трепещущим на веревках, порос быльем.

И случайные письма с пометками "адресат

Выбыл" спешат отсюда назад.

26

Знак препинания - та самая точка опоры,

Упершись в которую, сдвинешь если не горы,

То самое себя с мертвой точки. Движение

Способ существования части по отношению

К целому. В нем себя проявляет время.

Движение - это преодоление силы трения.

Инертность, преобразуемая в энергию,

Будь то трагедия, пародия или элегия.

Все, что больше нуля, по сути - остаток:

Вначале было не слово, а точки, так как

Строки истории читают справа налево,

Как бы они ни звучали при том нелепо.

27

Все мы выродки новой эры.

Нет у нас ни богов, ни веры,

Только культ располневшей туши,

Татью вкравшийся в наши души.

Мы - венец (даром что уроды)

Побежденной нами природы,

Пригвожденной затем для смеха

К карусели нашего века.

Мы прошли сквозь огонь и воду,

Чтобы Господу Богу "вот он!"

Ткнуть в лицо - чтоб самим проверить

То, во что не смогли поверить.

28

С годами приходит мудрость, то есть

Перо бежит само по себе

Поперек листа бумаги, как поезд

Через поле, вымершее к зиме.

Но каракули все труднее

Разбирать самому. Из букв

Выстраивается толпа, а над нею

Тишина, иначе - бесцветный звук.

Отмечая N-ый день рождения,

Подходишь к зеркалу, как к пруду,

И смотришь на свое отражение,

Шевеля губами: "приду... приду..."

29

Остановись, мгновенье, хотя б на исходе века.

Магия цифр сигналит времени веком.

Но ноль только тем отличается от единицы,

Чем молодой человек от девицы.

Новый век делает жест: входите!

Не обращайте внимания, что в халате.

Делайте что хотите и где хотите

С кем хотите, пока не решите - хватит.

Время - вода, в которую дважды не вступишь,

Но которую можно толочь в ступе,

Не обращая внимания на счетчик

И как морщины теснят маков цвет со щечек.

30

Забава всегда превращается в крест.

Свойство любой материи - треск:

Крик о помощи под ножом.

Человек в стихе обнажен.

Он приходит туда со всем

Скарбом. Он твой новый сосед

В коммуналке поэзии с одной плитой

На двоих. Он же - будущий понятой

На обыске у тебя в углу.

Он играет с куклами на полу

И одной втыкает булавку в гортань,

А твой язык не может велеть "перестань!"

31

Жизнь - это движение, смерть

Перемещение. Каждый час

Выжимает по капле из сумерек свет.

Человек не сам по себе, но часть

Человечества. Этот каприз богов

Преступление против личности. Шаг

К диктатуре нелюдей без погон.

Легче приспособиться не дышать,

Обозначив победу своей души

Над чуждой материей. Слова над

Повествованием. И как ни пиши,

Получается резче, чем если б мат.

32

Человек отличается от предмета

Температурой. Особенно это

Ощущаешь осенью среди голых

Деревьев - без листьев, но не без иголок.

Время подобно стальному рельсу,

Возле которого не согреться,

Который сам по себе бездвижен,

Но служит движению. Время ближе

Духу по сути, тогда как тело

С его теплом по закону термо

Динамики бьется в осаде

В сосуде - выпадая в осадок.

33

Паутинки свиваются ветром в жгут.

Когда на садовых участках жгут

Мусор, курильница так чадит,

Что даже дьявол не пощадит.

В огороде вызрела бузина.

А ведь есть на земле края, где зима

Не страшней нашей осени, не страшней

Того, что у нас перед ней.

Но оттуда, где вода вне льда

Не существует, уже сюда

Отправился Дед Мороз с мешком,

Посыпая перед собой снежком.

34

Мир становится сырым и бурым

Осень. Царство архитектуры

Расставляет на плоском свои фигуры

Все больше геометрические. Рядом

С ними, назвавшимися NN-градом,

Человек ощущает себя экспонатом.

Тем более - перед громадой века,

Чей конец, не совпавший с концом света,

Раскачивается, как осенняя ветка,

И исчезает в своем змеином

Логове, проползая мимо

Стрелок, стоящих по стойке смирно.

35

Температура падает, барометр тоже.

Ветер гладит гниющее стоя сено.

Солнечный взгляд уже не бодрящ, а тошен,

Оттого, что оно смотрит на север.

Хорошо тебе, осень, в своей тарелке

Остывать баландой из прелых листьев,

Разводить по дорогам кисельные реки

И из хлябей небесных литься.

От унылой поры, сводящей очи, до марта

С его рядами сосулек в оскал акулий

Выстраивающихся - дальше, нежель до Марса,

Тлеющего между звезд, как в темноте окурок.

36

Человек есть то, что он написал,

Потому как ставший добычей недр

Каждый атом будет всосен в пейзаж.

Человек, которого уже нет,

Не докажет, что был, не найдя слова

Описать в двух ракурсах свою суть,

Словно вещь, которую он сломал,

Не умея пользоваться. На суд

Человек идет бесправен и нем,